В сосуде плавало существо с застывшей гримасой на личике, сквозь прозрачную кожу опущенных век просвечивали сосуды. Крошечные ножки без ступней были словно спеленуты избытком кожи. – А… больше он ничего не украл? – спросил Вик. Ашиль помотал головой: – Нет, и это показалось мне странным. Какой-то чудной коллекционер: ведь в музее полно гораздо более интересных экспонатов. «Знал бы ты, что он сделал с сиреной…» – сказал себе Вик, делая запись в блокноте. – И никаких свидетелей? – Я обнаружил пропажу в понедельник утром. У этого факультета нет охранной системы, сюда может войти кто угодно. Вик подумал, что убийца должен был заранее разведать место. – А списки посетителей вы храните? – Нет. Я даю билеты, и те посетители, кто не учится в институте, платят пять евро, по большей части наличными. – Я полагаю, вы не заметили ничего необычного? Может быть, кто-то заходил несколько раз подряд? Может, обладал выраженной аномалией? – К нам постоянно заходят люди с выраженными аномалиями. Они приходят, чтобы успокоиться и, возможно, почувствовать себя хоть немного менее… иными. Но дать вам их координаты я не могу. Вик достал из кармана фотографию Леруа: – Эта женщина вам знакома? Ашиль взял фото и внимательно его рассмотрел: – Нет, никогда не видел. По крайней мере, мне так кажется. Но в любом случае могу вас заверить, что она не с этого факультета. Я бы ее заметил. – Да, я могу подтвердить, что она не с этого факультета. Вик убрал фото в карман. Еще одна версия зашла в тупик. Он протянул свою визитку Ашилю и заторопился уйти. Было пора позабыть о работе и ехать за Селиной. – Позвоните мне, если что-то вспомните, хотя бы одну деталь. Ашиль опустил голову: – Не знаю, будет ли вам это интересно… Вчера после обеда приходил какой-то мужчина с женой. Любопытно, но он что-то искал, сам не зная, что именно. Он осмотрел музей и любой ценой пытался у меня выведать, не случалось ли здесь чего-нибудь из ряда вон выходящего. Разумеется, я ему ничего не сказал, и прежде всего потому, что он был очень агрессивен. Можно было подумать, что он проводит расследование, как и вы. Вика словно плетью хлестнули. Сначала вчера вечером в «Трех Парках», теперь здесь, в музее Дюпюитрена. – Расследование? По какому поводу? – Я уже сказал, я не знаю. Более того, он и сам не знал. И он тоже просил ему позвонить, если произойдет что-нибудь подозрительное или кто-нибудь начнет задавать странные вопросы. Видимо, он предвидел ваш визит. – Он просил вас позвонить? Значит… Ашиль с гордостью вытащил из кармана визитку: – Вот координаты этого типа. Вас они интересуют? 32 Суббота, 5 мая, 18:14 Мобильник у Вика почти разрядился, и он его отключил, свернув на Ламорлэ возле дорожного указателя «Прибрежная аллея». Полтора часа назад, выйдя из музея Дюпюитрена, он заехал в бригаду за Ваном. – Голос у твоей жены по телефону был не особенно довольный, – констатировал тот, катая во рту перченую конфетку. – Кроме шуток? С тех пор как я на службе, я ни разу не вернулся домой вовремя. – Успокойся, я тоже вовремя не прихожу, вот уже лет двадцать. Пройдя последний поворот, машина проехала ворота и выехала на широкую лесную дорогу. Сквозь густую листву мелькало закатное солнце. Метрах в пятистах впереди показался дом, утопающий в зелени огромный блок из светлого камня. Ван почти уткнулся носом в ветровое стекло. – Ух ты! Прямо какой-то штатский вариант Алькатраса[53]. Они вышли из машины и сразу обернулись, услышав за собой треск сломанных веток. К ним подъехал серый «ауди», и водитель заглушил мотор. Из автомобиля вышла очень стройная, сияющая красотой блондинка с двумя пакетами в руках. Брови ее сразу нахмурились. – Я могу вам чем-то помочь? – спросила она. Ван не удержался и окинул ее взглядом с головы до ног. Он обожал короткостриженых женщин, особенно блондинок. А ноги какие! С приличествующей случаю улыбкой он помахал перед ней своим удостоверением: – Мы хотели бы задать несколько вопросов Стефану Кисмету. – Парижская криминальная полиция здесь, в Ламорлэ? Но… что вам от него нужно? – Допросить по поводу убийства. Сильвия застыла на месте. Вик предложил ей помочь донести пакет. – Не волнуйтесь, таково уж наше ремесло: мы вынуждены часто встречаться с людьми, не имеющими никакого отношения к работе. Например, с банкиром жертвы или с учительницей дочери жертвы. Вам не из-за чего тревожиться. – А в данном случае? Как все это связано с моим мужем? Полицейские быстро переглянулись. Первым заговорил Ван: – Как бы вам сказать… Наше расследование приводило нас в самые необычные места, и вот оказалось, что там совсем недавно бывал и ваш муж. – И это все? – Видите ли, расследование зачастую бывает делом очень рутинным. Мы могли бы поговорить в доме? Сильвия пригласила их в дом. Они молча миновали три большие ступеньки крыльца. – И где же бывал мой муж? – Прежде всего в музее, посвященном врожденным заболеваниям. Затем… в отеле «Три Парки». Они прошли через просторный холл и вошли в кухню. Повсюду стояли еще не распакованные коробки со всякой всячиной – с одеждой, вещами, электронагревателями – и инструменты для ремонта и строительства. Комнаты были огромные, с потолками выше пяти метров. На стенах висели портреты каких-то строго одетых людей с суровыми лицами. Вообще возникало впечатление, что от жилища исходит вековой холод. – Итак, мадам? – снова начал Ван. – Музей Дюпюитрена, «Три Парки»? Сильвия со вздохом поставила сумку на стол. – Вчера он затащил меня в этот жуткий музей в Шестом округе. Ему вдруг отчаянно туда захотелось. С ним так часто бывает. Мой муж – художник-бутафор и гример, он создает муляжи всяких монстров для кино и работает со многими музеями Франции, которые готовят выставки. Одна из выставок открыта сейчас в Лионе. Вик слушал ее со скептическим видом: – Я побывал в музее Дюпюитрена. Хранитель утверждает, что господин Кисмет и сам не знал, зачем туда пришел. К тому же он вел себя агрессивно. – Должно быть, у него сложилось неправильное представление. Мой муж – человек очень экстравагантный, он может вспылить из-за пустяка. Он был в своем репертуаре: у него дар импровизации. Он обожает выкинуть что-нибудь этакое и всех обескуражить. Когда у него нет возможности выразить себя посредством своих муляжей, он это делает по-другому. Разве это преступление? Оба полицейских стояли на пороге кухни, поскольку она не предложила им сесть. – А как насчет «Трех парок»? – не унимался Ван. Сильвия подошла к раковине и ополоснула руки. Вокруг ее ног с мурлыканьем терся кот. – Не знаю. Более того, я понятия не имею, о чем вы говорите. – Речь идет о месте, где происходят несколько необычные встречи. Там встречаются люди с… с отталкивающими физическими особенностями. Сильвия снова застыла, резко оборвав движение, и это не укрылось от глаз полицейских. – Ваш долг – рассказать нам все, что вы знаете, – уточнил Ван. – Мы ведь в любом случае сами все узнаем. Но в ваших интересах сотрудничать со следствием. – Вас удивляет, что Стефан оказался в «Трех Парках»?