– Ладно, я тебя жду в коридоре. Вик подошел к Сильвии, которая поджидала поодаль: – Теперь я лучше понимаю, что вы хотели сказать. Очень впечатляющее зрелище. Все еще оглушенный увиденным, он несколько секунд молчал. Нет, определенно сегодня… Здесь… В музее Дюпюитрена… Ему вспомнился разговор с хранителем музея. И в особенности его пояснения относительно того, что аномалии могут быть более или менее незаметны. И он спросил очень тихо: – Я бы очень хотел узнать, каким заболеванием страдает ваш муж, что мешает ему дать жизнь новому человеку. Это останется между нами. Сильвия заупрямилась: – С какой стати мне сообщать вам, чем болен мой муж? Это вопрос сугубо личный. Вик попытался пойти ва-банк: – То, что я хочу сказать вам, – тоже вопрос сугубо личный. Мы с женой тоже не можем иметь ребенка. Определенно дело во мне, но пока мы не знаем, откуда пришла беда. Я… я прошел целую кучу обследований, это ужасно – оказаться в такой ситуации… Вот почему меня это интересует. Сильвия хотела сдержаться, но слова сами вырвались наружу: – Мой муж страдает врожденным отсутствием семенных протоков. Вик чуть прикрыл глаза. – Это незаметное заболевание? – Незаметное? То есть? – Я хочу сказать… Внешне незаметное. – Абсолютно незаметное. Сильвия опустила голову и сразу же снова подняла: – Сходите за вашим коллегой, и давайте закончим этот визит, если вы не против. Минуту спустя они снова шли вдоль комнат. В одной из них на стенах висели афиши фильмов ужасов, в другой цветные фотографии разных насекомых в тысячекратном увеличении. Лапки блох, брюшки клещей, хоботки москитов. Не считая уже разбросанных повсюду отрубленных голов и рук, бидонов с искусственной кровью и рвотой. – А кроме муляжей, ваш муж и запахи тоже моделирует? – В каком смысле? – Когда он, к примеру, делает муляж трупа, соединяет он его с запахом разложения или нет? Я полагаю, что некоторые из создателей американских фильмов прибегают к этой методике, чтобы добиться более реалистичной и выразительной игры актеров. – В Америке, может, и прибегают, но здесь – определенно нет. Ведь вы же не ощутили никаких запахов, кроме запаха аммиака. Она повела их дальше, в Страну Тьмы, и Вик снова почувствовал себя ребенком. Он трогал кончиками пальцев острые зубы, каучуковые веки, стеклянные глаза и резиновые уши чудовищ. Ван остановился перед рабочим столом: – Но это же… Это же Карла Мартинес! – Она самая. Мой муж сейчас работает над фильмом с ее участием, он называется… – «Кровавая лощина», – завершил фразу Ван, бросив пристальный взгляд на коллегу. – Фильм снимают на студии «Календрум», в ста метрах от того места, где обнаружили жертву. В помещении словно повеяло холодом. Ошарашенная, Сильвия опустилась в кресло на колесиках: – И что? Вик подошел к Сумраку, пугающему чудовищу, словно сделанному из двух существ, где одно обитает в другом. Он с любопытством приложил к муляжу ухо, а Ван тем временем продолжал допрос: – Пожалуй, пора все нам объяснить, не находите? – Что я должна вам объяснить? Разве его ателье – не лучшее из объяснений? Мир моего мужа населяют монстры! Все это… не более чем совпадения! – Я прошу вас, мадам Кисмет. Она принялась нервно теребить пальцы: – Может быть, ваш убийца… фанат кино? Ведь может так быть? Я… Мне больше нечего вам сказать. Пожалуйста, уходите. Вик заметил пару латексных перчаток и примирительно сказал: – Там, на кухне, возле холодильника, я видел упаковку эффексора[56]. Ваш муж принимает антидепрессанты? Сильвия замкнулась, словно устрица в раковине. – Это я принимаю… У меня некоторые нарушения… Она чувствовала, как грудь сжимает все сильнее и сильнее. Ей не хотелось рассказывать историю Стефана двум чужакам, готовым на все, чтобы его уличить. Ван надвигался на нее, как дорожный каток, продолжая допрос: – Там в углу лежит одеяло и множество стаканчиков из-под кофе. Ваш муж ночует здесь, в подвале? Вероятно, у него расстройство личности? А к психиатру он обращался? Сильвия отпрянула, у нее возникло ужасное чувство, что этот сыщик проник в ее мысли. – Да что вы о себе возомнили?! Вы являетесь ко мне в дом, чтобы обвинить моего мужа! А теперь вы приписываете ему психическое заболевание! Разговор прервала мелодия из «Рапсодии в стиле блюз». Сильвия схватила мобильник. На экране высветилось имя: Стефан. Она собралась уже открыть крышку, но Ван не дал и быстро сказал: – Ведь вы же не выносите мобильников, вы их боитесь? Так вот, вызов вы примете и спросите у него, где он. И не вздумайте сказать ему, что мы здесь, иначе все это кончится очень плохо. Договорились? Сильвия резким движением выдернула руку, включила громкую связь и ответила: – Стефан? Ты где, черт побери? Уже почти семь часов! – Послушай, мне надо, чтобы ты немного порылась в Интернете! И не задавай никаких вопросов! Ван кивнул, чтобы она продолжала разговор. Сильвия подошла к компьютеру и включила поиск: – Я тебя слушаю. – Зайди на киносайт, он отмечен как избранный. Набери «Тайны пропасти», это фильм 1988 года. Сильвия набрала название. Она ощущала у себя за спиной давящее присутствие полицейских. – Нашла? – сказал Стефан. – В полном составе исполнителей должно быть имя главного декоратора, скажи его мне. Сильвия нашла имя в один клик. Ван стоял наклонившись у нее за спиной и сразу почувствовал, как она напряглась. – Это… это Джон Лейн. – Так и есть! Это он, вот кто… – Чем ты занят? – прервала его Сильвия. – Возвращайся, прошу тебя, так хочется спокойно провести вечер вдвоем. – Нет, я сейчас выезжаю из Мери и еду к Эктору Арье. Сильвия закрыла глаза. А Стефан продолжал говорить: – Ты ни за что не поверишь, но Мелинда… Она поспешно отсоединилась. Мо Ван набросился на нее: – Почему вы отсоединились? Ей становилось все хуже и хуже. – Потому что не желаю выставлять перед вами свою частную жизнь. Я не знаю, законно ли ваше вторжение. А потому – уходите. – Кто такие Джон Лейн и Эктор Арье? – Это один и тот же человек. Джон Лейн – псевдоним. – Допустим. Адрес дать можете? Сильвия схватила карандаш и быстро написала адрес на бумажке. Вик заметил, что пальцы у нее дрожат. Антидепрессанты? – Кто этот человек? – спросил он.