Пожалуйста… – Вы хотите сказать, что Филиппо может быть жив? Господин Зеркантес Абеле, мастер посмертных масок, кивнул, задумчиво вертя глиняное лицо в руках. – Я не вижу на слепке признаков, характерных для масок усопших – одеревенелые черты или мазки, призванные скрыть начавшееся гниение. С другой стороны, маска сделана явно не профессионалом, и многие детали просто-напросто утеряны из-за малого количества опыта. – То есть сказать наверняка вы не можете? – Увы. – Значит, эта маска была призвана запутать нас… Мастер странно посмотрел на нее. Это был высокий мужчина с черными кудрявыми волосами и такими же черными глазами, в которых, казалось, можно утопнуть, завязнуть, как в нефтяном болоте. В них словно не отражался белый свет ламп его мастерской. Кристиан пришла сюда с самого утра, еще до смены – в начале рабочего дня они договорились с Марселло и Даниэлем навестить Кольдо Масси. Поэтому она собиралась уйти как можно скорее – и все же остановилась, увидев взгляд Зеркантеса. – Вы недооцениваете значение посмертных масок в Корканте. Размещение маски Филиппо может нести куда более глубокий смысл, чем просто попытка запутать полицию. Зачем путать полицию, когда она и так не в состоянии найти пропавшего уже больше двух месяцев? Он был прав, и все же эти слова слегка укололи Кристиан. – Что же тогда это может быть? – Посмертная маска – это всегда память. И посмертная память – это всегда особенное значение для того, кто изготовил ее. Подумайте об этом. О том, какое значение она может нести. Кристиан сдавленно улыбнулась. – Спасибо, господин Абеле. Я буду иметь это в виду. – Значение не для вас, капитан полиции. Для человека, что сделал ее. Преступника. Возможно, он сделал ее для себя. – Не уверена, что понимаю. – Вы поймете. Если останетесь тут подольше. Выйдя на улицу, Кристиан медленно прокрутила его слова в голове, словно пробуя их на вкус. Вязкие, неясные. Может быть, она и правда пока не в состоянии понять это. Беременная черная кошка сидела прямо на ее пути, и даже когда Кристиан чуть не запнулась о нее, животное не сдвинулось. Они встретились взглядами. Выцветшая то ли от жаркого солнца, то ли от старости, шерсть поредела от драк, ухо было разорвано, но это даже подчеркивало мудрость ее глаз. – Тебе стоит быть осторожнее, – Кристиан усмехнулась, может, своей собеседнице, а может, просто тому факту, что заговорила с кошкой, и присела на колени. – Теперь ты ответственна не только за себя. Уличная бродяжка лениво моргнула и, словно поняв человеческую речь, отошла в придорожные кусты. Даниэль и Марселло ждали ее у входа в контору нотариуса. Последний недовольно поглядывал на часы. – Опоздание, Тайлер. – Заходила к мастеру посмертных масок. – Есть какие-то результаты? – спросил Даниэль. – Да. Он не может сказать наверняка, но, возможно, маску сняли с лица еще живого Филиппо. – Как? – лицо Марселло искривилось. – А воздух? Это могло убить его! – А, может, он уже мертв, – пожала плечами Кристиан. – Может, умер в процессе. Точно сказать нельзя. – А значит, информация практически бесполезна. По крайней мере, – быстро поправился столичный капитан, – не особо влияющая на наши поиски. – Да, сейчас лучше сосредоточиться на Кольдо, – согласился Даниэль. – Идемте. Встреча уже назначена, он ждет нас. Когда они вошли в контору, мистер Масси поприветствовал их сдержанной улыбкой. – Кажется, я уже сказал, что не могу раскрыть вам содержание завещания моего клиента. – Думаю, кое-что заставит вас передумать, – резко прервал его Марселло. – У нас есть доказательства вашей любовной связи с Джиной Витале. Он положил перед нотариусом оформленные по всем правилам допросы официантки и работников ювелирного магазина, а также выписки из банковской информации Кольдо. Капитан Ратто хорошо подготовился к этой встрече. Нотариус побледнел. – Вы… как вы… Разве это законно? – Вы и сами прекрасно знаете, что законно. Хотите, чтобы мы предоставили эту информацию вашей жене? Вклеили в дело? – Это не имеет никакого отношения к делу о Филиппо Витале! – Ну почему же, – вмешалась Кристиан. – Что, если вы из ревности похитили Филиппо, чтобы он не мешал вам с Джиной? – Что… – Впрочем, – Даниэль улыбнулся. – Думаю, эти сведения могут и потеряться, если вы решите сотрудничать… – Это шантаж! – лицо Кольдо покрылось красными пятнами. – Вы не имеете права!.. – Хорошо, – Марселло поднялся, не скрывая гордой улыбки. – Тогда думаю, нам пора идти. Полицейские направились к выходу. – Стойте! Кольдо встал; его руки дрожали то ли от злости, то ли от отчаяния. Оба этих выражения смешались на его лице, превратившись в неотделимое месиво. – Хорошо. Вы выиграли. Я покажу вам завещание Филиппо Витале. Под молчаливые взгляды следственной группы он развернулся и направился в одну из дверей конторы, предположительно, архив. Всего через несколько минут он вернулся, сжимая в руках заветную папку. Марселло протянул руку, но нотариус не спешил отдавать бумаги. – У меня есть условие. Никто и никогда не должен узнать, что вы видели этот документ. Вы не сможете использовать его как улику. – Нам достаточно просто знать содержание, – заверила его Кристиан. Кольдо кивнул, и лишь тогда папка оказалась в руках у Марселло. Тот бережно развернул ее, словно величайшее сокровище. Три пары глаз стремительно побежали по строчкам; три пары глаз стремительно расширялись в удивлении. – Этого… не может быть. – Может, – тихо сказал Кольдо. В завещании черным по белому было написано: Джине не достается ничего из благосостояния Филиппо, даже дома, в котором она сейчас проживала. Компания целиком и полностью передавалась Раулю Джермайлю, а деньги и недвижимость… Энид Фиорст. Она судорожно жала на газ. Если то, что ей сказали по телефону, было правдой, она не имела права на промедление. Руки сжимали руль, костяшки пальцев побелели, дыхание срывалось, будто она бежала стометровку, а не сидела в кресле потрепанного авто. Лишь бы полицейские не остановили… Выезд из города, съезд на основную трассу. Непроходимая стена деревьев по обе стороны от нее. На секунду ей в голову вдруг пришла мысль, что если кто-то затеряется там, то уже никогда не выйдет сам. Такими далекими и призрачными казались те полгода назад, когда она проезжала здесь в обратную сторону. Когда бежала от своего кошмара. С тех пор она ни разу не была здесь – то ли не было времени, то ли пугалась одной мысли о возвращении. Но сейчас решимость была сильнее страха. Она должна была сделать это ради человека, который помог ей справиться со всеми ее ужасами, с желанием сожрать саму себя, уничтожить и раздавить. Который позволил ей снова спокойно спать по ночам. Которому она была обязана больше, чем жизнью. Который… Резкая тень на дороге выскочила словно из ниоткуда. Она не слышала даже собственный крик, только обезумевший свист тормозов и грохот переворачиваемой машины, ломающейся под собственным весом. – В этом нет никакого смысла! – взорвался Марселло. – Есть, – возразила Кристиан, потирая пересохшее горло. – Вчера я изучила информацию о системной склеродермии. Филиппо не нужно было получать уколы трижды в неделю. – Он обманывал жену, чтобы провести время с Энид… – пробормотал Даниэль. – Но разве это стоило того, чтобы переписать завещание на совершенно чужого человека? Что должно было произойти между ним и Джиной, что обычная измена стала для него поводом лишить жену всех денег? Обычная измена. Кристиан передернуло от одних лишь этих слов.