Она сразу узнает его. Стряхнув невидимую пылинку с плеча, он вошел в участок, складывая зонтик и натянув самую широкую и фальшивую из своих улыбок. – Какой чудесный сегодня день, не согласитесь? Глаза всех людей в помещении мгновенно обратились на него. Но ее… Ее там не было. Лишь многочисленные годы тренировок позволили ему сохранить маску. Где она? В это время она должна быть в участке… – Вам что-то нужно? Толстяк с прилизанной прической обернулся к нему с вымученной улыбкой, в то время как одетый с иголочки франт недовольно хмыкнул. Кажется, Клео помешал какой-то важной беседе. – Мне действительно кое-что от вас нужно, дорогие джентльмены, – Клео ни на секунду не потерял лица. – Где я могу найти прелестнейшую госпожу Тайлер? – Тайлер? – франт мгновенно выпрямился, делая к нему широкий шаг. – Кристиан Тайлер? – Именно. Мы договаривались встретиться, и что-то ее нигде нет… – Нам придется задать вас несколько вопросов. Предъявите документы. – Что? Не выдержав, его маска раскололась. Что здесь происходит? – Откуда вы знаете Кристиан Тайлер? Что эта женщина успела натворить? – Я… Да, конечно. Вот документы. Он вытащил паспорт и вновь улыбнулся. – Мы познакомились на опере в Кронфорде, и я прилетел ее навестить. А в чем, собственно, дело? – Где вы должны были встретиться? – молодой полицейский давил, не обращая внимания на его слова. Какого черта? Такое ощущение, будто это допрос… – Здесь… Иначе зачем бы я пришел сюда? Разве она не должна быть на работе в это время? В это же время толстяк вбивал в компьютер данные из его паспорта. Во что он вляпался? Во что… она вляпалась? – Где вы поселились? – Отель «Парадайз», тот, что около моря. Внутреннее чутье подсказывало Клео, что сейчас стоит отвечать честно. – Сколько вы уже находитесь в Алькелано? – Боже, да я только прилетел. Даже вещи в номере толком не успел разобрать, сразу поспешил к моей Кристиан. Что происходит? Толстяк тяжело вдохнул, грузно нажимая жирным пальцем на последнюю клавишу. – Отстань от него, Марселло. Видно же, что он ничего не знает. – Чертова девчонка… Простите, сэр, но мы не можем выдать вам информацию по вашему запросу. Если Тайлер свяжется с вами, немедленно доложите в полицию. – Хорошо… – Всего вам наилучшего. Только отойдя от участка на пару метров, Клео позволил маске разбиться вдребезги. Его поездка не будет такой легкой, как он рассчитывал. Что она натворила? Почему они не могут просто объяснить? Движение на периферии зрения заставило его повернуть голову. Это был обычный цифровой билборд – удивительно, что в этой задрипанной деревушке вообще такие есть. «Вы их видели?», – гласила огромная надпись, обведенная красным. Объявление о пропавших без вести. Картинки сменяли одна другую. Статный мужчина с огнем в глазах и туго обтянутым кожей лицом взирал на Клео с рекламного щита столь сильным взглядом, что казалось, что даже фотография может прожечь дыру в костюме. Не хотел бы Клео пересечься с ним на узкой дорожке. Но, похоже, кто-то пересекся, и вовсе не в пользу обладателя пугающего взгляда. Смена кадра. Уставшая девушка в ситцевом платье. Каштановые волосы, заколотые сверху, придают ей вид повидавшей жизнь домохозяйки. Клео уверен, что она гораздо моложе своих лет. Но он не таит иллюзий – пропавшие без вести часто останавливаются в своем возрасте навсегда. Смена кадра. Клео застывает. Темные распущенные волосы. Зеленые глаза. Уходящие вниз от губ складки, так редко складывающиеся в улыбку. Кристиан Тайлер смотрела на него с огромной фотографии на щите. Голоса. На этот раз он знал, что они значат. К ним привели нового пленника. Но увидят они его еще не скоро – сначала день в карцере, без еды и воды. Так поступили даже с Энид, несмотря на ее раны. Она лежала на его коленях, закрыв глаза. Открытый перелом на руке был тщательно зафиксирован и перебинтован, ссадины обработаны, а аптечка лежала в дальней части комнаты. Все средства первой помощи принесли Энид еще в карцер, ассистируя ей с оказанием помощи самой же себе. Тот, кто притащил ее сюда, сказал, что даст ей любые лекарства, как только она скажет. Какой смысл в этом показном благородстве?! Энид дернулась и застонала от боли. Ее сон был беспокоен, и он ничего не мог с этим поделать. Только держать ее голову на коленях и изредка гладить испачканные спекшейся кровью волосы. Кроватью им служили твердые койки, а отходным местом – жестяное ведро. Воздух был спертым и тяжелым, места – мало, и он не знал, что случится, если их будет становится все больше и больше. Но, возможно, тогда у них будет шанс вырваться. Он уже пытался, но сукин сын всегда запирал все три двери на ключи. И вряд ли они были при нем. Возможно, он прятал их где-то в карцере – тот находился ближе всего к выходу из подвала. По крайней мере, казалось, что это подвал. В карцере за дверью он видел лестницу наверх. Если бы у него было больше сил. Эта чертова болезнь… – Филиппо?.. Энид проснулась и медленно села. – Как ты? – Все… болит. Она тяжело вздохнула, стараясь не шевелить рукой. Слабый голос едва вырывался из ее уст, словно она совсем не спала. – Я видел в аптечке обезболивающее. – Нет, не надо… Филиппо вновь посмотрел на дверь. – Кажется, он привел еще кого-то. – Еще? Боже… Что ему от нас надо? – Не… Не знаю. Но, похоже, не выкуп. Она медленно прикоснулась к его лицу, проводя ладонью по скуле. – Ты говорил, он… – Снимал с меня посмертную маску, да. Он хочет, чтобы все думали, что мы мертвы. – Значит, и меня это ждет… – Нет. Не бойся. Я ему не позволю. Филиппо прижал ее к себе, осторожно, бережно, боясь потревожить раны. Энид тихо всхлипнула. Бедная девочка. Он до сих пор помнил это жуткое ощущение – липкая масса, заполняющая каждую пору его болезненно обтягивающей лицо кожи, почти перекрывающую кислород, вызывающая асфиксию, панику, и спокойный голос.