– Сколько раз повторять? Хватит, ясно тебе! Давид сразу погрустнел. – Господи, да что с тобой такое? – прошептал он и бросил снежок в ствол дерева. – Раньше ты сама начинала играть в снежки! – Что со мной такое? Тебе сказать, что со мной такое? Раздался низкий властный голос, положивший конец их ссоре: – Ребенок! Быстро за ребенком! Скорее! Пока она не добралась до кола! Дофр орал, выкатившись на крыльцо, тыча пальцем в сторону Клары. Малышка довольно быстро пробиралась к колышку, несмотря на снег, который ее облепил. Какой веселый нос у клоуна! И там еще носы! Десятки носов! Клоун-клоун, ее новый клоун! Лучше, чем в любом цирке! Кэти не могла двинуться с места. Ребенок подбежал к колышку и уже протягивал к нему руки. Вдруг ноги ее резко оторвались от земли. Клара заорала. Это Давид поднял девочку в воздух и понес обратно, тяжело дыша. Он в недоумении посмотрел на Кэти. Вместе они подошли к Дофру, тот молчал и выглядел смущенным. Старик тепло поздоровался с ними, Кристиан доставал из машины чемоданы. Потом Дофр посмотрел на Клару, та еще всхлипывала, а затем указал на колышки. – Простите за резкость. Но эти двадцать девять столбиков вокруг шале обозначают места капканов на волка, и ваш ребенок мог угодить в один из них. Кристиану следовало бы вас предупредить, конечно. – Кристиан не виноват, – ответил Давид. – Мы сами повели себя крайне неосторожно. – Капканы на волка? – повторила Кэти. Артур Дофр откатился, освобождая проход в дом: – Да. В окрестностях бродят рыси. Приходят с севера. Недавно видели несколько. Днем они не представляют опасности, они даже боязливы, но ночью превращаются в настоящих охотников. После захода солнца из дома лучше не выходить, на всякий случай. И главное – не приближайтесь к ловушкам, потому что их присыпал снег. Они везде. Перед домом, за домом, на боковой тропинке, которая ведет к поленнице, тоже. – Рыси… Начало неплохое, – пошутила Кэти, уставившись на тонкий силуэт человека, склонившегося над камином. Аделина поставила на место кочергу и вытерла руки тряпкой, прежде чем поздороваться с Миллерами. – Аделина. Моя милая спутница, которая будет с нами на протяжении всего нашего великого литературного приключения, – представил женщину Дофр. Кэти пригладила волосы и натянуто улыбнулась. Вот, значит, какая из себя «старая супруга» Дофра? «Милая спутница»? Что значит «милая спутница»? На проститутку, правда, не похожа. Скорее даже наоборот. Чуть смутившаяся рыжеволосая девчонка, прямо как героиня «Маленького домика в прериях»[3]. Ужасно миленькая, с пронзительными голубыми глазами, грациозная до умопомрачения. Опасность, значит, не только снаружи дома. Кэти обняла Давида и прижалась к нему. Голос Дофра отвлек ее от размышлений. – Добро пожаловать! Аделина проводит вас в вашу комнату, устраивайтесь. Не хотите ли перекусить? – Нет, спасибо, – ответил Давид. – Мы можем подождать до ужина, мы немного перекусили по дороге сюда. Дофр забряцал связкой ключей: – Отлично. Тогда я покажу вам дом, а позже вы сможете немного отдохнуть, если пожелаете. Аделина, проводи наших гостей в их комнату, хорошо? Длинный коридор с красным ковром. Общие туалет и ванная. Сразу за ними в нос ударил запах какого-то антисептика, больничный ад – Кэти поморщилась. Запах шел из запертой на ключ комнаты; за ней, дальше по коридору, находились еще две спальни – в глубине и справа. – Прошу вас, – сказала Аделина и распахнула дверь в комнату, отведенную для Кэти и Давида. – Спасибо, – ответил Давид, вежливо улыбнувшись. Прежде чем войти в их спальню, Кэти обернулась и проводила рыжеволосую девицу взглядом: – Ей обязательно так задницей вертеть?! – Ох, слушай! Не начинай… – Мы могли вдвоем побыть, ан нет… Теперь эта девица… Вечно что-нибудь идет не так. – Надеюсь, ты хоть раз не будешь ревновать. Давид опустил Клару на пол, поставил рядом рюкзак и с облегчением вздохнул. Потом растянулся на кровати. Малышка забралась к нему, радостно угукая. – Ну! Комната супер, да? Кэти осмотрелась. Вагонка, паркет, балки. Теплые тона. Милое гнездышко в самом центре леса. – Да, симпатичная. Немного простецкая, конечно… Зато большая… – И кровать вроде не очень скрипит! Кэти подошла к окну, пожимая плечами. Уже наступали сумерки. Четыре часа вечера… – Даже тут колышки с красными шарами. Странно все-таки… Не знала, что в Германии есть рыси. Она обернулась к Давиду: – Дай фотографии? – Зачем? – Дай, и всё! Давид порылся в кармане сумки, вытащил снимки и протянул их Кэти. Та внимательно посмотрела на них и повернулась к окну: – Я так и думала… Никаких капканов на волка! – Может, тогда не было рысей. Наверное, они только зимой появляются, он же сказал, что они пришли с севера. Кэти нахмурилась: – И… Да… вот! Когда мы приехали, мне показалось, что что-то не так, только я не поняла сразу, что именно. – И что? – вздохнул Давид. – Окна на фасаде! – И? – Окна! Без ставен! А на фотографиях они со ставнями! Кэти попыталась открыть окно, оно не поддалось. Она прижалась носом к стеклу: – И в этой комнате тоже, кажется. Ставней нет. – Может быть, их сняли, чтобы покрасить, например, или подновить? А может, этим фотографиям несколько лет? Откуда мне знать! Ладно. Пошли в гостиную? Кэти постучала по стеклу. Органическое стекло. – Идите с Кларой… – ответила она. – Я спущусь попозже. Лицо только ополосну… Через минуту она уже закрылась в ванной и спустила джинсы. Вид обильных кровяных выделений привел ее в ужас. Она вытерлась, взяла белую таблетку экзацила[4], приняла ее, не запивая, и засунула коробочку поглубже в карман. Надо получше спрятать таблетки или выкинуть упаковку. Если Давид их найдет… таблетки от кровотечения… то сразу все поймет. Но она взяла себя в руки. Кроме крови – если ему захочется заняться любовью, она просто скажет, что у нее месячные, – никаких других побочных явлений, помимо тошноты во время поездки, не наблюдалось. Три дня назад все прошло хорошо, безболезненно, и врачам даже удалось подобрать нужные слова, чтобы успокоить ее. Ей бы сейчас чувствовать себя бодрее, лучше. Но аборт дела не решал. Она ведь просто изменила мужу. Кэти пристально посмотрела на себя в зеркало. Мужчины ждали ее в гостиной у дуба. Аделина, сидя в кожаном кресле, не сводила глаз с Клары. – Господин Дофр рассказал мне, что этому дубу по меньшей мере триста пятьдесят лет, – сказал Давид, обращаясь к жене. – Представляешь? Триста пятьдесят лет! – Это красный дуб, посажен человеком, – добавил Дофр, – в те времена в Шварцвальде еще жили ткачи, бондари и часовых дел мастера. Построить шале вокруг дуба было в некотором роде данью уважения к их труду. И непростым вызовом для архитектора. Кэти скользнула взглядом по стволу вверх: – А там что? Артур чуть присвистнул. – А вы наблюдательны! Это надписи, их вырезали в древесине и залили расплавленным серебром. Чтобы они никогда не исчезли. Там написано: «Oktober 1703». – А что это означает? – Чтобы понять надпись, надо углубиться в историю здешних мест, – сказал он загадочно. – Во времена ведьм, заговоров и тайных братств. Но тсс! Об этом мы поговорим позже…