И что может дать такой ритуал? Неужели Роман думает, что подобное способно поставить его на ноги? Рина убеждена, что колдовство – чушь собачья, но вера в него местных жителей завораживала. Она попробовала рассмотреть горные вершины в долине, но увидела лишь свое отражение в окне – горы сегодня были далеки как никогда. И где-то там загадочное место силы, застывшее во времени, пульсирующее энергией и погруженное в безмолвную ночную пустоту. Рина отпила глоток чая, возвращаясь к реальности. Как и ночью, она почувствовала себя нежеланной чужачкой в этих диких местах, где правит только природа, но на этот раз в ее голову украдкой пробралась мысль, что именно в единении с природой она сможет почувствовать себя живой, и тогда ей не нужно будет забывать или вспоминать то, что когда-то случилось. Это попросту станет неважным. Она так отчаянно хотела отгородиться от своей жизни, что была готова пробовать разные способы, если они не предполагали возврат к прошлому. Возможно, она оказалась в правильном месте, вверяя себя природе и полагаясь на ее равнодушную силу? Отражение в окне застыло, и Рина пробежалась глазами по его контуру, подмечая детали внешности. Она стала намного полнее, чем раньше. Лицо казалось припухшим, а волосы – неухоженными. Красивые пухлые губы обкусанные, словно разбитые, а в глазах затаилась какая-то щенячья тоска, они продолжали по-детски блестеть. Рина отставила недопитый чай и направилась к своей до сих пор не разобранной сумке. Где-то там, на дне, завалялась косметичка, которую она по привычке взяла с собой, но благополучно забыла о ней, заинтересованная больше запасами алкоголя. В косметичке оказалась старая недешевая тушь, матовая помада NYX с истершимся названием на крышечке, консилер и пудренница Ruby Rose, которую обожала мама. Усмехнувшись, Рина взяла консилер и, подойдя к зеркалу, нанесла под глаза, где проступали синеватые круги. Использовав средство еще в нескольких местах и прихлопывая его пальцами, она увидела, как преображается из заспанной болезненной девчонки в свеженькую девушку, будто только очнувшуюся от приятного сна. Глядя на себя в зеркало, Рина заплакала. По ее красивому лицу текли дорожки слез, размазывая косметику, но она не могла остановиться. Взяв помаду, она нанесла ее на губы, мигом вспомнив, как это правильно делается. Нанести тушь оказалось не под силу, потому что она продолжала плакать. Рина расчесала волосы и пригладила их водой из-под крана. Девушка смотрела на себя в зеркало и думала, что за эти два года она совсем перестала быть похожей на себя. Или, наоборот, стала слишком сама собой, окунувшись в переживания, о которых раньше и не думала. Стерев помаду с губ тыльной стороной ладони, Рина вымыла руки и прекратила плакать. Она подправила растекшийся макияж и припудрила лицо, чтобы выглядеть более свежо. В кои-то веки она делала это не ради того, чтобы замазать синяк или ссадину от ночного падения с кровати. Это был, что называется, жест «для себя» в лучшем его проявлении. Она отметила, что на губах все же остался небольшой след от помады, но не стала его стирать, а решила пойти как есть. Время уже подходило к ужину, и скоро должен был зайти Антон, так что Рина просто уселась на кровати и стала ждать, не найдя другого занятия. Она растратила эмоции и силы на слезы и теперь чувствовала приятную опустошенность, какая бывает, если выплакать долго копившиеся эмоции. Ждать пришлось минут тридцать, она даже успела задремать, откинувшись на кровати, но вот раздался стук в дверь, и, очнувшись, Рина поспешила открыть ее. Сюрприза не было: гостем оказался Антон, переодевшийся в огромный свитер, скрывающий все татуировки. Сперва Рина даже не узнала его, но отметила про себя, что так он выглядит гораздо менее ярко. Возможно, так и было задумано. – Привет, – поздоровался он, не заходя в номер. – Спала, что ли? Рина отрицательно помотала головой и взяла смартфон и ключ-карту. Антон отступил, выпуская ее и позволяя закрыть дверь. Выглядел и держался он далеко не так уверенно как раньше. – А смотришься выспавшейся, – усмехнулся он, – в кои-то веки. Рина почувствовала досаду от его слов и даже немного покраснела. Неужели она всегда так ужасно выглядит, что простой консилер может превратить ее в красотку? Если так, то такие просветления, как сегодня, ей просто необходимы. – Ужин-то будет? – буркнула она, чтобы перевести тему. – Да, – Антон поморщился, почему-то смущаясь, – я ем только в номере, не люблю скопления людей. Рина искренне удивилась, заметив его реакцию; это придало ей чуть больше уверенности в себе. В «Лесной короне» у нее уже вошло в привычку ошиваться в чьей-нибудь случайной компании, будь то женщины с психологическими проблемами или беззаботные студенты-кайтеры. – Неужели выступление Крайста для тебя такой хороший стимул? – спросила Рина. Для нее это, скорее, было поводом никуда не идти, ведь утром она благополучно продинамила встречу группы и до сих пор не избавилась от стыда по этому поводу. Визит Ларисы едва ли что-то исправил. Антон же развел руками и улыбнулся. – Вообще-то он довольно известный музыкант в своем роде, он часто гастролирует в США. Я знал, что он увлекается разными, типа, практиками, но в жизни не подумал бы, что он ведет группы вроде твоей. Наверное, платят очень хорошо. Рина удивилась, услышав, что ее тренер – гастролирующий музыкант. Она не могла определиться, как относиться к этому: с одной стороны, это попахивало лицемерием, а с другой – придавало их занятиям особый шарм. А разве не может женский гуру быть музыкантом? Она ведь на собственном примере испытала влияние его пения – это было даже глубже, чем десяток задушевных бесед. Вот Антон с его воплями в микрофон таким точно похвастаться не мог. Может, именно поэтому он и уважал иностранца. Из соседнего номера вышла незнакомая Рине девушка – похоже, въехала только сегодня – и протиснулась мимо них, тихонько поприветствовав. Поняв, что разговор в коридоре себя исчерпал, да еще и мешает другим постояльцам, Рина с Антоном направились в ресторан, где в самом разгаре был ужин. Они нашли отдельный стол в укромном уголке, но тут Рина услышала, как ее окликнули, обернулась и увидела Юлю, махавшую ей рукой. Ребята сидели обычной компанией – втроем – и о чем-то оживленно беседовали. Неуверенно оглянувшись на Антона, Рина взглядом показала, что не станет игнорировать ребят. Сегодня она уже забыла про Женю, надо как минимум извиниться. Антон слегка напрягся, но неопределенно пожал плечами, мол, дело твое. Набрав закусок со шведского стола, Рина и Антон подошли к компании. – Привет! – сдержанно поздоровалась она, косясь на Женю, который, к счастью, не выглядел обиженным. Антон представился сам, избавив ее от необходимости делать это. Девушки сразу же обратили на него внимание, а вот Женя не особо обрадовался мужской компании. Рина была права, отмечая, что он чувствует себя раскованно среди женщин. Да и немудрено: Женя – харизматичный парень, с девчонками ему легче сойтись. Насчет Антона она ничего определенного сказать не могла. Вряд ли он вообще любил людей, вне зависимости от пола. – Ну ты и Тортилла, – протянул Женя с укоризненной ухмылкой. – Я ждал тебя часа полтора! Куда пропала? Рина опустила глаза и пожала плечами, неловко улыбаясь. – Я проспала, прости. Ночью мне было нехорошо. Юля обеспокоенно вгляделась в ее лицо. – Но с тобой все в порядке? Выглядишь вроде бы лучше, чем обычно, – заметила она. Рина усмехнулась и пожала плечами. – Даже не знаю, комплимент это или подкол. Юля засмеялась: – Считай за комплимент! Ты сегодня хорошенькая. – Она, конечно, не имеет в виду, что обычно ты страшная, – с сарказмом произнесла Даша, откусывая кусочек хлеба и обращая больше внимания на свой ужин, чем на всех присутствующих, а также на то, что смутила подругу. Рина неловко засмеялась. Пожалуй, это было именно то, о чем она в первую очередь подумала: обычно она страшная. Похоже, Даша поняла ее гораздо лучше, чем остальные, хотя они с ней общались меньше всего. Подошел официант, и Рина с Антоном выбрали для себя блюда на ужин. Рина, кроме пирожных Ларисы, целый день ничего не ела и испытывала сильный голод. Она заказала пасту карбонара и понадеялась, что этого в дополнение к закускам со шведского стола хватит, чтобы насытиться. Некстати закралась мысль, что с вином этот вечер прошел бы гораздо интереснее, жаль, что в «Лесной короне» действовал сухой закон. Казалось, в ресторан стеклись все постояльцы, отчего атмосфера стала особенной, уютной и почти домашней. Недалеко от бара, у стены, декорированной фотографиями Горного Алтая и этническими фигурками и игрушками, организовали импровизированную сцену: стойка с микрофоном, большая колонка и высокий стул для исполнителя. Похоже, в «Лесной короне» не в первый раз выступал музыкант, но в первый ли раз им был ведущий тренинга? Вот это вопрос. Рина поискала глазами знакомые лица среди гостей ресторана. Не секрет, что она искала определенного человека, и она увидела его, сидящего поодаль с родителями за одним из столов. Роман не заметил ее и продолжал ужин, с энтузиазмом рассказывая что-то по-прежнему уставшей матери и молчаливому отцу. Глядя на эту картину, Рина загрустила: печально, что такой, судя по всему, живой и активный парень вынужден общаться только с родителями, которые не в состоянии даже просто его послушать. Ее ситуация была противоположной: много кто, в том числе и ее родители, хотели и пытались ее послушать, да вот только ей не хотелось ни с кем говорить. Лариса сидела за одним столом с Елизаветой. Они были вдвоем. Наверное, проблемы Натальи оказались гораздо серьезнее, чем могло показаться, раз она пропала на целый день. Пока Рина об этом размышляла, в ресторан зашел человек, и его появление заставило многих повернуть головы – это был Сергей Лесовой. Один. Кивком головы и дружественной улыбкой он приветствовал тех, кто обратил на него внимание, и прошествовал к барной стойке: там оставалось единственное свободное место в ресторане. Рине показалось, что на нее он смотрел дольше, чем на всех остальных. Может быть, это потому, что она была свидетелем ссоры? Неужели он оставил Наталью одну после размолвки? Мысль о том, что Наталья сейчас единственная, кто остался в своем номере или бог знает где еще, нагоняла тоску и разбивала идиллию единства, которую нарисовала себе Рина. – Вот он, тысячелетний вампир… – прошептал Женя, глядя в сторону Лесового. Даша хмыкнула, а Юля покачала головой. – Что ты к нему пристал? – спросила она. – Он кажется вполне достойным человеком, статный такой… Женя фыркнул, а Антон тихо засмеялся, отчего тот посмотрел на него исподлобья. – Он всех нас водит за нос, – припечатал Женя, меняясь в лице, – каждого по-своему. Рина придвинулась к нему ближе и понизила голос: – Это ты про жену его, что ли? Она видела, как брови Антона поползли вверх, но не придала этому значения. Женя замялся и закусил губу. – Не совсем. Может быть. Просто он какой-то хмырь, ну, – он кивнул в сторону Сергея, – ты посмотри на него. Рина обернулась и посмотрела на Лесового, который, выпрямившись, восседал на барном стуле, уткнувшись в смартфон и попивая фреш через трубочку. На вид – вполне себе нормальный. Непонятно, почему он так не нравится Жене, возможно, мужская зависть или склонность парня верить местным легендам и сплетням. Не зря же он приезжал сюда несколько раз – наверняка фанател от этих мест и знал о них почти все. Может, у них с Сергеем раньше возникло какое-то недопонимание. – А по-моему, – протянула Даша, – он красавец. Староват, правда, но держится прекрасно. Женя замолчал и отвернулся. Рина переглянулась с Юлей, и та пожала плечами, как бы говоря: все нормально. Если Даша хотела уколоть Женю, то у нее получилось, так как наверняка он меньше всего хотел слышать подобное именно от нее, независимо от причины своей неприязни к директору отеля.