Он продолжал молчать, когда в ресторане появился виновник всеобщего сбора собственной персоной. Крайст выглядел совершенно так же, как и все дни до этого: простые синие джинсы, джемпер под горло и длинные, спадающие свободно волосы. Он нес гитару и улыбался направо и налево. Впрочем, Рина не сомневалась, что именно так он ведет себя каждый день со всеми, кого встретит. Они встретились взглядами, и она на секунду провалилась в кристальную пропасть его глаз, но быстро вынырнула оттуда, не давая учителю возможности повлиять на нее. Если уж и беседовать с ним, то при помощи слов, а не взглядов, потому что во втором случае она безнадежно пропадет и проиграет, не в силах сопротивляться. Крайст добрался до подготовленного для него места и сел на стул, настраивая микрофон. Ему подключили гитару, и он сыграл первый перебор, обращая на себя внимание, хотя этого совершенно не требовалось, потому что почти все уже и так смотрели только на него. – Здравствуйте, – поздоровался он и еще раз сверкнул улыбкой. Женя, наклонившись к Рине, тихо прошептал: – Если это твой супергуру, то теперь я понимаю, почему все к нему идут. Ответа не требовалось, и Рина просто улыбнулась, вернувшись взглядом к Крайсту. Безусловно, с первого взгляда он производил сильное впечатление, и это было только частью его образа. – Сегодня, – продолжал музыкант, – я хочу играть для вас немного своих песен. Его голос звучал басовито и мелодично, он играл акцентом, словно детской пружинкой-радугой. Он прекрасно знал, как окружающие воспринимают его. – Мой хороший друг Сергей предложил мне это. – Все повернулись к Лесовому, и тот вежливо отсалютовал стаканом. – И я сразу согласился, потому что это станет моим первым выступлением в России. Я рад, что его послушаете именно вы, именно здесь. Пожалуйста, ужинайте, не надо смущаться, а я пока начну играть. С этими словами первые аккорды вырвались из-под его пальцев, ударивших по струнам, и Рина тут же провалилась в музыку, забыв о еде и всем остальном. Madam's soft, madam's sweet And madam gets pissed when she don't eat Money and lust and your mind get blown You're one-eye drunk but you got to drive home Come on baby, come back Come on baby, come back home[2] Гости покачивали головами в такт, хлопали и улыбались. Песня была легкой, как раз для того, чтобы настроить публику на нужный лад. Рина улыбалась вместе со всеми. Она переглянулась с Антоном, который с удовольствием пил молочный коктейль и, похоже, пока не был впечатлен. Рина же, будучи совершенно не избалованной в музыкальных пристрастиях, просто наслаждалась. Колонки усиливали звук гитары, но не настолько, чтобы оглушать, зато как раз достаточно, чтобы было слышно в каждом уголке. Огни гирлянд переливались, и желтый свет вторил хрипловатому голосу певца. Он замедлился, сделал последний «выпад» и замолчал, но лишь на пару секунд. Спустя мгновение зазвучал тихий гитарный перебор, и голос Крайста дрогнул. Guess I'll walk my ass downtown I'm so sick and tired of feeling lonely Come on up from underground Maybe this time I will find my one and only Got an angel on my left Whispering sweet nothings to me Got the devil on my right Says look who's back up on the scene[3] Рина видела, что не только она затаила дыхание, слушая песню. Люди вокруг замолчали и больше не хлопали. Даша придвинулась к Жене, чтобы положить голову ему на плечо и закрыть глаза. Юля куда-то отвлеченно смотрела, а Антон помрачнел: его взгляд остекленел и замер в одной точке, куда были прикованы еще десятки глаз, – на руке Крайста, нежно ласкающего струну за струной, не давая ни одной фальшивой ноты, будто легкий звон в ушах поутру. Рина почувствовала дрожь внутри, как в первый раз, когда услышала музыку Крайста. Волшебным образом он в который раз касался ее души, хотел он того или нет. Она краем глаза заметила, что Антон не может усидеть на месте, готовый в любой момент сорваться, но остается там, где был. I order one more round Shake my head in disbelief Start thinking to myself This is a place you'll never leave He's heading for the door He floats across the floor Like an angel Crown of thorns goes up in flames Laughing and deranged like the devil Collapses at the Jukebox Praying hands upon his knees Cries the last call to heaven Was in nineteen eighty three Певец замолчал, и музыка плавно стихла вслед за ним. На несколько мгновений в зале воцарилась тишина, но затем зрители очнулись и раздались аплодисменты. Рина захлопала со всеми, поддаваясь влиянию момента, но тут же прекратила, когда Антон поднялся с места и молча направился к выходу. Она увидела, как он вышел на улицу, и неловко огляделась, ощутив непреодолимый порыв пойти следом. – Придурок какой-то, – выдохнул Женя, отмахиваясь от Юли, тут же шикнувшей на него. Рина извинилась и тоже поднялась. Она встретилась глазами с Романом, который увидел ее, помахал, показывая ей книгу, которую обещал. Она помахала в ответ и, покраснев до ушей от взглядов, которые собрала, пока пробиралась между столами, покинула ресторан. Она не удивилась, увидев, что Антон стоит на террасе и курит. Но вот он явно не был рад ее появлению и отвернулся, едва она вышла. Рина растерялась, почувствовав себя дурой, и хотела было уйти, но не смогла. Пальцы Антона не слушались: он не мог держать сигарету, и она выпала у него из рук; тогда он вытащил из пачки еще. На улице дул прохладный ветер, и Рина тут же почувствовала, как ее пробирает дрожь. Она подошла чуть ближе к молодому человеку и осторожно поинтересовалась: – Эй, ты как? Антон неопределенно повел плечами, будто отмахиваясь от нее, но она не стала отступать, раз уже решила остаться здесь; она подошла еще ближе, и отступил он – на пару шагов. – Ты не могла просто остаться там, нет? – раздраженно бросил парень. Это был укол в ее сторону, и Рина почувствовала, как лицо начинает гореть. На что она надеялась, побежав следом? Но она помнила, как он не бросил ее в первую встречу, хотя она была готова просто захлопнуть дверь, и без его помощи тогда все могло пройти гораздо хуже. – Ты сам говорил, что одиночкам следует держаться вместе. Ты вылетел из ресторана как пуля… Он усмехнулся и повернулся к ней лицом. – Иногда каждому нужно время, чтобы просто утрамбовать дерьмо внутри, окей? Рина подняла руки в примирительном жесте и кивнула. – Знаю не понаслышке… – Она помолчала. – Крайст, конечно, поет очень задушевные песни, но неужели тебя так тронуло, что ты решил поплакать тут один? Или случилось что-то другое? Женя разозлил? Она высказала первое, что пришло в голову, и Антон откровенно рассмеялся. – Женя – петух и вряд ли стоит таких драм. Ты слышала, что америкашка пел про войну? Мой отец – ветеран Афгана, просто слова напомнили его и все вот это… ну, все то, что случилось в последнее время.