– Пройдешь весь путь – тогда уснешь. Рина тихонько прошептала строчку из стихотворения, понимая, что ее путь должен быть пройден, каким бы он ни оказался. Ждет ли в конце награда или она просто закончит идти – останавливаться рано. Она двинулась дальше, оставив за собой прекрасное зрелище, застывшее во льду. У нее есть цель, и стоило поторопиться, чтобы ничего не пропустить. Пещера находилась где-то чуть выше и правее, но Рине повезло, потому что выйти к пещере по следам от снегоходов куда проще. Она увидела эти самые снегоходы, оставленные алтайцами, пешком преодолевавшими сложную часть пути. Тропа дальше была усыпана кусками скалы, валунами и кривыми корнями деревьев, вздыбившимися из-под земли. Даже снега здесь было мало, только промерзшая земля и скальная порода. Рина была в крепких кожаных ботинках, но они не подходили для лазанья по горам, и она шла медленно. Но ее усилия были вознаграждены: она увидела, как тропа изгибается вправо, становясь более проходимой, и ведет к неровному черному зеву в скале; очевидно, это и есть священная пещера, где должен пройти обряд. Замерев и прислушавшись, Рина уловила приглушенный стук барабана, будто доносящийся из глубины. Из-за деревьев, что росли дальше по склону, доносились голоса. Рина задержала дыхание, чтобы расслышать, но поняла, что говорили на алтайском. Похоже, родители Романа не участвовали в обряде и отошли, дожидаясь его завершения. Ступая осторожно, чтобы ненароком себя не обнаружить, Рина подобралась ближе ко входу в пещеру и краем глаза заглянула внутрь. Она то и дело оглядывалась на деревья: не идут ли Банушевы? – но их пока не было видно, только слышно. Оказалось, пещера и правда совсем небольшая, а то место, что по звуку показалось ей далеким, на самом деле находилось совсем рядом. Шаман и молодой человек расположились на просторной площадке под сводом пещеры. В центре ее горел огонь, и дым от костра уходил вверх – это место словно создано для таких ритуалов. Наверное, вверху располагалась трещина, куда уходил дым, потому что Рина его не чувствовала. Потолок был неровным, местами низко нависали куски скалы. Рина никогда не видела настоящих пещер, только в кино. Ей всегда казалось, что они должны быть побольше. Она поняла, почему туристы нечасто ходили сюда: здесь не на что взглянуть, интересно лишь действо, что проходило здесь сейчас. Все происходило в очерченном кругу. Шаман, облаченный в специальный костюм (в книге Романа Рина прочитала и запомнила его название – маньяк), ритмично бил в большой круглый бубен, произнося непонятные для Рины слова камлания. Роман сидел рядом, но не в коляске, которая была убрана в сторону, а на полу пещеры, прикрытом шкурой, и опирался на камень позади себя. Она видела, что его глаза закрыты, и он чуть раскачивается, будто в трансе. Завороженная, Рина почувствовала запах трав, но в следующее мгновение ее глаза удивленно расширились. В кругу находились не только люди. На камне рядом с шаманом что-то темнело. Приглядевшись, Рина поняла, что это курица, а точнее, петух. Черный, мокрый и мертвый. Неподалеку стоял железный таз с водой, и Рина готова была биться об заклад, что знает, зачем он понадобился. Она хотела увидеть, что произойдет, есть ли на свете чудо и стоит ли его искать. Роман не мог ходить, не двигался он и сейчас, тяжело поднимая и опуская грудь в такт дыханию. Казалось, он задыхался, и Рина тоже чувствовала какую-то тяжесть на душе, когда воздух из пещеры доходил до ее носа. Были ли это травы или дым от костра, а может, вид мертвой птицы ее так впечатлил, но этот запах скорее ослаблял ее, чем вселял надежду на успех. Спина Рины под курткой покрылась мурашками, когда она подумала, что, возможно, это ее присутствие так действует на атмосферу в пещере. Она не должна здесь быть. Ее влекло любопытство, а для Романа это надежда на помощь. Пусть призрачная, но надежда, а она смеет так нагло подглядывать. Как бы еще себе не навредить! Рина нервно оглянулась, переключая внимание на голоса в лесу. Они все так же звучали в отдалении, не приближаясь, так что можно продолжать наблюдение. Шаман отложил бубен, но не замолчал. Подойдя к жертвенной птице и встав так, что Рина не могла видеть ничего из-за его спины, он произносил непонятные слова. Простояв так какое-то время, шаман сделал резкое движение рукой, отчего Рина вздрогнула – ей показалось, будто капли воды с оперения мертвой птицы долетели и до нее. – Змея, – неожиданно шаман заговорил с Романом по-русски, – обвила ноги. Я бросил ее к мертвой женщине. Рину будто обдало жаром, когда она услышала эти слова. Роман растерянно огляделся по сторонам, обратив особое внимание на вход в пещеру, и Рине пришлось спрятаться получше, прекратив подглядывание. Дрожащей рукой она провела по щеке, куда, как ей показалось, брызнули капли воды, но из-за мокрой от снега перчатки ничего не поняла. Почти перестав слышать из-за крови, бешено ухающей в ушах, другой рукой Рина схватилась за сердце. Это он о ней говорил?! Она – мертвая?! Нет! Живая! Трясясь, словно кролик под ножом, Рина бросилась бежать, спотыкаясь о камни и корни деревьев. Перед глазами мелькали желтые, коричневые пожухлые листья. Казалось, под ногами хлюпает грязь и она уже бежит не из пещеры, а из своего кошмарного леса, куда она вмиг вернулась, будто наяву. – Где лес один да тьма одна… Где лес один да тьма одна… В голове звучали лишь эти слова, повторяясь снова и снова, отбивая ритм ее бега. Споткнувшись в очередной раз, Рина упала, распластавшись на тонком снегу. Она сильно ударилась лбом, в глазах плясали искры, а сознание помутилось. Голова пошла кругом, она не могла встать, так и лежала лицом в снег, почти не дыша. Спустя минуту она повернула голову чуть, чтобы открыть доступ воздуху. Казалось, в носу застрял запах шаманских трав из пещеры да еще чего-то затхлого. Она лежала с закрытыми глазами, приходя в себя, дыша все глубже, ровнее, медленнее… И вот она поняла, что может открыть глаза, и нерешительно сделала это, постепенно осознавая, где находится. Первое, что она увидела, был белый снег и серая земля. Затем она подняла взгляд чуть выше – кружевной водопад. Он будто замер в ожидании, что она станет делать. Вокруг было тихо: Рина слышала только свое дыхание, шум ветра в соснах да неровное сердцебиение. Осмелившись, она медленно согнула руки, оперлась ими о землю и с трудом села. Голова чуть-чуть кружилась, но она с облегчением обнаружила, что она в порядке: крови нигде не было, кости не болели, разве что на лбу явно назревала серьезная шишка, но это не страшно, учитывая, что она щеголяла опухшим лицом все дни, что провела в Горном. Осторожно поднявшись, Рина с тихим стоном выпрямилась и сделала шаг вперед. Она еще немного постояла, приходя в себя, а потом двинулась к снегоходу, понимая, что предстоит сделать еще многое. Шаман может говорить что хочет. Она не мертвая. Она еще может двигаться, думать, ходить и говорить, а значит, уснет только после того, как пройдет весь путь. Глава 19 Рина вернулась в отель, там все было по-прежнему. Но она чувствовала, будто внутри у нее что-то поменялось, и привычная территория теперь выглядела иначе. Оставив снегоход в ангаре, она, спотыкаясь на замерзших ногах, направилась в главное здание, надеясь скорее согреться и выпить горячего чаю. Ужасно хотелось курить, и она достала сигарету, с трудом подкурила, задубевшими пальцами чиркая зажигалкой. Несколько глубоких затяжек – и она отчетливо почувствовала себя живой, дышащей. Когда-нибудь сигареты погубят ее, но не сегодня. Дрожа от холода, она зашла в отель и, кивнув Кате, направилась в ресторан, чтобы заказать чай. Не хотелось подниматься в номер и заваривать напиток, и она упала на диван у окна, откинулась на мягкую спинку, так и не раздевшись. Гостей в этот час было мало, обед уже закончился, а ужин еще нескоро. Рина обрадовалась, что не увидела никого из группы. Скорей всего, в этот час они гуляли или занимались чем-нибудь полезным, а может, пытались узнать что-то о Наталье. Ей хотелось поговорить с Ларисой, чтобы выяснить, что еще та знает об исчезновении своей знакомой. Конечно, можно просто вломиться к Наталье в номер. Но, наверное, это уже слишком… Впрочем, после всего, что Рина проделала за последнее время, эта мысль уже не казалась такой крамольной. Попивая чай и отогревая закоченевшие руки, она думала, что нужно попросить помощи у Антона. Может, он и не откажет; ей одной точно не справиться с тем, что задумала. Первым делом она решила все же встретиться с Ларисой, как с самой здравомыслящей и неравнодушной в их группе, чтобы поговорить о Наталье. У Рины слишком мало фактов, пусть даже среди них такие, о которых, кроме нее, никто не знал. Но Наталья могла рассказывать новой приятельнице что-то о себе или о происходящем в ее жизни, что могло бы натолкнуть на какие-то зацепки или мысли. Нет, Рина не мнила себя детективом, но она точно знала: только она поможет Наталье. Даже если та и правда уехала, во что верилось с трудом, она не должна была остаться наедине со своей бедой. Рина отправилась к Ларисе, когда попила чай. Она боялась, что женщина ушла на прогулку, но ей повезло. – Привет, – волнение в голосе трудно было скрыть. Лариса, казалось, удивилась появлению Рины, но сразу же впустила ее, предложив сесть в кресло. У нее был, кажется, номер де-люкс: более живописный вид за окном, чуть больше площадь – на пару квадратных метров – и письменный стол в добавление ко всему, что было в стандарте. Лариса скорее по инерции, чем от большого гостеприимства, поставила чайник, прежде чем начать выяснять причину визита Рины. – У тебя что-то случилось? Странно видеть, что обычно благостное и довольное выражение лица Ларисы стало уставшим, невыспавшимся. Это сродни моменту разочарования, который наступает, когда душевный и эмпатичный человек перестает вдруг сопереживать тебе и твоим проблемам. Кажется, стоит узнать, что у него стряслось, но ты слишком привык, что ваши разговоры сводятся большею частью к тебе. – Не случилось… – Рина замялась, пытаясь угадать настроение Ларисы по выражению лица. – Точнее, не со мной. Ты же понимаешь, что меня так беспокоит. Всех нас, кроме, может, Лизы. Лариса усмехнулась и, развернув стул у письменного стола, опустилась на него, забыв о закипевшем чайнике. – Лиза не такая плохая, как ты думаешь. – Ну конечно, – Рина фыркнула. Лариса покачала головой. – То, что она тебя не любит, – это не главная ее характеристика. Она несчастна, как мы все. И ей нужна поддержка, а не враждебная моська каждое утро. Рина покраснела и на секунду потеряла дар речи. – Она с самого начала так себя вела! Я ее раздражаю и не собираюсь дружить с такими стервами, как она. И без того тошно. Лариса пожала плечами и посмотрела в окно, наблюдая за чем-то снаружи. – Ну расскажи, от чего тебя тошнит, – сказала она, не поворачиваясь, – понимаю, зачем ты пришла. Я тоже напугана. Рина закусила губу и проследила за направлением ее взгляда, но не увидела ничего примечательного. Похоже, Лариса думала о чем-то своем. А ей нужно выяснить хоть что-то. Она глубоко вдохнула: – Слушай, ну разве она могла вот так уехать? Все вокруг словно с ума посходили! Крайст, Лиза твоя, полиция, администрация отеля, да и Лесовой, будь он неладен! Меня на части рвет, я не могу усидеть на месте, думая, что Наталья попала в беду, как… Ну, ты поняла.