* * * Мы быстро проглотили кожуру фруктов и остатки копченого мяса, а потом закинули сумки на спины. Я указала Моне и ее братьям идти наверх, а сама задержалась, пытаясь скрыть следы нашего присутствия. Я вымела из пещеры траву, разбросала угли. Отряхнув руки, я пошла за королевичами. Мона добралась до вершины, братья шагали за ней, но там она застыла, ее силуэт был черным на фоне темнеющего неба. — Ох, — услышала я ее голос. Я напряглась, сердце билось быстро в такт моим шагам. — Что? Мона, что случилось? Она не обернулась, но помахала мне, маня на вершину. — Иди сюда скорее. Мы забрались к ней и замерли, глядя на мягкий склон и впадину. Я пошатнулась от потрясения, ладонь прижалась к груди. Внизу, беззвучные, как ночь, и яркие, как луна, двигались голубые призраки, светлячки. Реки, каскады, ручьи света звезд, не мигающего, а сияющего, парили над землей. Они летали среди стволов деревьев, парили, как туман, над кустами. Их было так много в сумерках, что весь лес сиял, стволы купались в голубом свете. В ветвях наверху вспыхивали их желтые родственники, добавляя картине под ними свое мерцание. Я прижала ладони к щекам, горло сдавило от эмоций. Как давно я в последний раз видела это священное зрелище? Очень давно. Руки Моны висели по бокам. — Ох, — выдохнула она снова, словно внезапно поняв. Я ощутила легкое прикосновение у локтя. Кольм. — Твой Свет, — сказал он. Я сглотнула, не могла говорить. Где-то в деревьях к сверчкам присоединился тауи. Выпей-чай! Серый свет угасал на облачном небе, оставляя только сияние во впадине. Несколько одиночек отлетало к нам от своих товарищей, и я видела, как их голубой свет падает на землю внизу. Без тревог, так просто, эти крохи искали тихо себе пару. Пели сверчки, восклицал тауи, и реки звездного света продолжали разливаться среди стволов деревьев. Я была наполнена до краев, я тосковала… так сильно, что не поняла, что тауи кричит один в позднее время дня, слишком высоко, не подумала логически, что ему ответили несколько пиви. Нет, я стояла как статуя, пока подсознание не привело меня в чувство, но было слишком поздно. Вдох, и фигура вышла из-за деревьев в облаке светлячков, стрела была поднята в луке. — Не двигаться, — приказал приглушенный голос, и я разбилась, смотрела на осколки своей глупости на земле. — Вы окружены лесной стражей короля Валиена Голубой дым Лампиринейского, — лицо говорящего было под капюшоном, скрытое темной тканью, но было видно ее глаза, мерцающие в голубом свете. Она держала в руке три стрелы, по одной на каждого из нас. Она медленно двигалась вперед, ее стрела была направлена на нас. — Вы не будете говорить или вытаскивать оружие. Вы протянете руки, чтобы их связали. Вас отведут во двор короля Лампириней, где вы будете… Элламэй? Она выпрямилась от потрясения, лук опустился. Она моргнула несколько раз, разглядывая в голубом свете. Это была моя кузина Джен. Мое сердце рухнуло к ногам. — Земля и небо… — она сняла капюшон и убрала ткань с носа и рта, даже в тусклом свете я видела тревогу на ее лице. Она прошла ко мне и схватила меня за руки. — Элламэй, как же… что ты тут делаешь? Я обхватила ее руки в ответ. — Джен, прошу, пропусти нас. Мы только переходим горы. Нас нельзя ловить. — Я…. Элламэй, я уже… ты не слышала мой сигнал? Сюда идут скауты Хоуэла, — она посмотрела на моих спутников. — Что ты делаешь? Кто они? — Никто, Джен. Просто путники. Мы не навредим. Нам просто нужно пройти. — Это же… Свет, это не ты была прошлой ночью? На дороге у Частокола? — ее хватка на моих руках стала крепче. Она снова посмотрела на Аластейров. — Джен, — сказала я, чуть не стряхнув ее руки. — Пропусти нас. — Я ехала забрать Отто, — сказала она высоким голосом. — Он сказал, что кто-то оставил виндеранскую флягу на дороге. Он подумал, что нарушители прошлой ночи еще рядом, предложил проверить ближайший ручей. Виндеранская фляга. Черт возьми. — Ближайший ручей здесь, конечно, — она паниковала, а я слышала звуки скаутов, спешащих по лесу, задевающих кору и листья в спешке. — И… это была ты? — Джен, послушай… Она оглянулась, услышав из-за деревьев трель. Пока она отворачивалась, я сняла с Моны кулон с жемчужиной. Я спешно сжала цепочку с кулоном в кулаке и сунула в сапог. Джен повернулась к нам, ее глаза были полны боли. Она отпрянула на пару шагов и подняла лук. — Я… я не могу… прости, Элламэй. Я повернулась к Кольму. — Быстро, — прошептала я. — Отдай Моне кольцо, пока руки не связали. Он расстегнул цепочку, снял кольцо и передал сестре. Она надела его на левый безымянный палец, фигуры начали появляться из глубин леса. Луки скрипели со всех сторон. — Протяните руки, — приказала одна из фигур, он был в капюшоне, как и остальные. — На его плече был плетенный серебряный шнур, на его сапогах были два ряда бахромы. Его значки блестели, поражая количеством. — Бросайте оружие. — Что делать первым, Хоуэл? — спросила я. — Говори точнее. — Это Элламэй Бражник, сэр, — тихо сказала Джен. Я видела, как несколько стрел дрогнуло. Один скаут слева выпрямил лук и снял маску, как Джен. — Держите себя в руках! — рявкнул Хоуэл, скаут поднял лук. Надежда угасала, он всегда был на стороне короля сильнее всех товарищей. Он смотрел на меня и трех спутников. Я ощущала напряжение Моны. — Исправь, если я ошибаюсь, но тебя изгнали пожизненно, так ведь? — спросил Хоуэл. — Верно. — Что тогда ты делаешь в обществе чужаков так далеко в горах? — Мы мимо проходили, Хоуэл, как невинные путники. Если не заметил, Торговая дорога все еще недоступна, так что через горы приходится добираться самим. — И зачем, — спросил он, глядя на Аластейров, — вам на другую сторону? — Я помогала тебе подняться до Лесничего, — осторожно сказала я, — но, боюсь, говорить я тебе не собираюсь. Его лицо дрогнуло под маской. — Тогда тебе придется рассказать королю и его совету. — Королю же нет дела до безобидных путников? Он махнул скаутам. — Связывайте им руки. — Сэр, — с отчаянием сказала Джен. — Вы же знаете, что делал совет все эти годы? — Это не наша проблема. Если мы пропустим их — что, напомню, будет считаться изменой — они могут попасться снова, может всплыть, что они сначала встретились с нами, и мы ничего не сделали. Мне не нужно говорить, что после этого будет с твоим рангом и репутацией, — он щелкнул пальцами в сторону нерешительных скаутов. — Свяжите им руки, стражи, или я доложу на всех королю! Несколько бросилось вперед, занялось нашими запястьями. Арлен выругался, когда они забрал из его рук атлатл. — Завязывать им глаза, сэр? — спросил неохотно другой скаут. Хоуэл замешкался. — Нет, — сказал он. — В темноте они ничего не увидят. Не будем затягивать. И я знала, что это была вся свобода, что я получу от бывших коллег. Мы хотя бы не были мертвы. Пока что. * * * Мы шли ночью. Я была отчасти рада, что мы отдохнули днем, иначе Аластейры не поспевали бы за шагом Хоуэла. Наш путь озаряли светлячки, но теперь их свет только озарял мои ошибки. Я подавляла отчаяние, сжимающее желудок, разум бросался от одной горькой мысли к другой, как птица, что боялась опуститься на ветку. Как я забыла, что Отто тут же узнает виндеранскую флягу? Почему не подумала, что он свяжет это с вторжением народа холмов прошлой ночью? Как я могла опустить позывные стражи в лесу? Что я скажу королю? Его совет узнает Мону и ее братьев? Что они сделают с ними? Что они сделают со мной? Дорога была вытоптанной, широкой, но все еще неровной, и я слышала, как мои спутники пару раз спотыкались за мной. Я с тревогой подумала о Кольме, только пришедшем в себя. Другие скауты несли их сумки, так что он хотя бы не тащил дополнительный вес, но это мало успокаивало. На каменном переходе я услышала, как он пошатнулся, кашляя. Я развернулась, зашагав спиной со связанными запястьями вперед. — Все хорошо, Кольм? — Хорошо. — Молчать, — приказал Хоуэл. Мы шагали до рассвета. Мы двигались дальше на север, миновали пересечения с путями, ведущими вниз по горам. Я подумала о лесном народе в поселениях, те, кто рано вставал, начинали зажигать костры и набирать воду, и я задумалась, рискнула бы хоть одна душа в Сильвервуде, чтобы спасти меня. Я подумала о семье на севере. Я не успею послать им весточку. А друзья в страже? Они будут рисковать рангами и титулами за бывшего товарища, приведшего чужаков на землю, что они защищали? Лучи света пронзали утренний туман, мы вырвались из леса, увидели над собой гору Голубого призрака, дворец Лампириней был на вершине. Сердце встрепенулось, я была ослабевшей и встревоженной. Витые башни все еще были знакомы, как в день, когда мне завязали глаза и вывели за ворота. Башни и арки были построены в горе, возвышались над деревьями, сверкали в первых лучах. Большой Огнепад еще оставался в тенях на западных склонах, его не было видно за утесом и Частоколом, но шум его падающих вод доносился до нас у подножия. Но вид долго меня не радовал. Хоуэл поторопил нас в лес на холме, и дворец пропал за листвой, отчаяние затопило меня. Это был не мой дом. Не мое укрытие. Это больше не было безопасным местом. Там были опасность, отчаяние и поражение. Я сжала кулаки за спиной, ненавидя то, что место, что радовало меня, теперь вызывало лишь страх.