Люди занимались утренними делами в поселении, окружающем стены дворца. Запах дыма и пекущихся лепешек разносился по округе, смешанный с едким дымом печи кузнеца. Я невольно озиралась, пока мы шли, тихо отмечала, что осталось прежним, а что изменилось, пока меня не было. Мастерские стульев и метел, изделий из кожи и кузница. Мельница и пресс для сидра. Утренний шум заглушал стон водяного колеса, от движений которого работала мельница. Мастерскую луков, вроде, обновили, и творец серебра расширила магазин, но таверна не изменилась. Смех детей доносился до нас. Девочка сидела с деревянной игрушкой, заставляла ее танцевать, и все смеялись. Они перестали играть и смотрели, как мы проходили, кукла выглядела как повешенный человек. Я старалась не видеть в этом зловещий знак. Когда мы добрались до резных деревянных врат, я удивленно отметила, что узор на них не изменился. Обычно, когда новый король получал корону, старые врата снимали, и новые вырезали с заказанным символом. Но двери передо мной были с орлом Вандалена, раскинувшим крылья над горами, его когти, казалось, хотели вырвать деревья. Я не успела обдумать это, потому что врата распахнулись со стоном, впуская нас во двор. Мы миновали огромный двор, место ежегодных пиров и веселья людей Сильвервуда у огромного дуба, древнего, как сама страна. Во время летних пиров музыканты сидели на ветвях дерева, окруженные синхронизирующими светлячками, а внизу танцевали остальные. Но теперь во дворе стояла тишина, нарушаемая лишь спешными шагами. Хоуэл повел нас по лестнице к дверям замка, кивнул дворцовым стражам у ворот. Они опешили, когда я прошла мимо них. — Элламэй…? Но через миг мы были в арочном коридоре, утреннее солнце озаряло моль, летающую в воздухе. Я ощущала разные эмоции. Этот дворец. Мой дом. Моя тюрьма. Моя победа. Мое поражение. Хоуэл не сразу повел нас в тронный зал, он использовал боковой проход. Мы шли в комнату совета. Я подавила волну страха, кашлянула, нарушая долгую тишину. — Советники те же? — спросила я. — Никто из них, не знаю, не умер от едкости за последние пять лет? Хоуэл ускорил шаги, словно хотел убежать от моих слов. — Нет, — тихо сказала Джен сзади. — Совет тот же, Элламэй. — Геллебор и Блэкторн? — Там. Блин. В окна дворца влетал весенний ветерок, солнце сияло на отполированном дереве в коридорах. Изящные фонари из кованого железа висели под потолком, перемежаясь с люстрами из серебра. Знамя страны, серебряное дерево на зеленом поле, виднелось всюду. В Светлые годы корни дерева украшали голубые жемчужины, представляя призраков, но Люмен и Сильвервуд рассорились, и жемчуг поставлять перестали. Теперь жемчуг остался только на знамени в тронном зале. Остальные украшали голубые нити. Дверь комнаты совета навевала воспоминания, от которых все сжималось. Хоуэл выстроил нас в коридоре у комнаты и ушел сообщить королю, оставив Джен и трех скаутов сторожить нас. Впервые за время ареста я посмотрела в глаза Моне и ее братьям. — Простите, — сказала я. Мона посмотрела на скаутов, ожидая, что они заставят нас молчать, но они намеренно не смотрели на нас. Я ощутила искру благодарности. — Не стоит, — сказала она. — Это я убедила тебя вернуться. Я посмотрела на Кольма. Он серьезно смотрел на стену напротив, где был вырезан Огнепад, шарики серебра на нем представляли светлячков у его берегов. — Итак, — тихо сказала она, — Элламэй Бражник? — Такой я была здесь, — устало сказала я. — Это имя кричал король, вынося приговор. Некоторое лучше оставлять позади. — Бражник — твоя фамилия? — Скорее Элламэй. Моя сестра Сэрамэй. Мама — Илламэй, — я переминалась с ноги на ногу. Ее кулон натирал ногу, где я спрятала его в сапог. — Бражник — мой эпитет. Мы все выбираем их в тринадцать, и часто они выбраны по глупым причинам. Моего брата Мейку, например, до брака звали Дятел, потому что он идиот. Моя сестра была Тюльпаном, потому что считала цветы красивыми. — А твой эпитет? — Ты, наверное, не видела бражника-языкана? — Нет. — Это поразительные крохотные существа. Сперва и не поймешь, бабочка это, колибри или пчела. Похоже на всех троих. Я думала, они умные, раз так замаскировались, — я прислонилась к деревянной стене. — Потом могут дать шанс выбрать эпитет заново, или при браке, или при достижении статуса в профессии, — я закрыла глаза. — Мне пока ничего не светит. За дверью зала слышались тихие голоса, мое притихшее сердце снова заколотилось. Несмотря на наши старания, мы все же столкнемся с новым королем. Дверь открылась, и Хоуэл выглянул. — Заходите. Но, когда мы вошли, я с удивлением обнаружила, что короля не было за столом с пятью советниками. Я смотрела на его подозрительно пустое кресло посередине. Где он, раз они приняли нас без него? В лесу? Он болен? Подавив удивление, я обратила внимание на знакомые лица за высоким столом. Советник Геллебор шуршал пергаментом. Он напоминал паука, его темная кожа выцвела со временем работы во дворце, он управлял экономикой серебряных шахт. Он смотрел на меня черными глазами, похожими на жуков. Он помнил, как я отказывала, когда он просил ослабить ограничения на шахтах. Я выдержала его взгляд, не мигая, и через миг он повернулся к Хоуэлу. — Итак, Лесничий Танагер, — сказал Геллебор. — Начинайте отчет. Кто эти нарушители и где вы их нашли. Хоуэл замер. — При всем уважении, советник, разве мы не должны дождаться короля? — Король занят другими делами. Мы передадим ему содержание допроса. Отчет. Я стиснула зубы. Такими были отношения между советом и новым королем. Они подавляли его. Я мысленно просила Хоуэла не сдаваться, требовать соблюдения протокола. Но он был слишком привязан к титулу и рангу, чтобы перечить приказу советника. Он кашлянул. — В сумерках прошлым вечером мой отряд позвала скаут Джен Юнко у заброшенной шахты. Мы обнаружили четверых нарушителей. Как видите, тут чужаки, похожие на жителей озера. С ними Лесничая Элламэй Бражник. — Бывшая Лесничая, — исправил Геллебор, хмуро глядя на меня. Я не дрогнула под его взглядом. — Они сопротивлялись? — Нет, сэр. Они были послушны. — Что за оружие с ними было? — Люменский атлатл и ножи. Мы еще не успели тщательно обыскать их сумки. — Сделаете это, — Геллебор скользнул по мне взглядом. — Как же вы объясните свое появление в центре гор с тремя чужаками, Бражник? Я всю ночь продумывала свой отчаянный рассказ. Я жалела, что мы не обсудили это заранее. — Я прекрасно знаю, что изгнана, — сказала я. — До этого я мирилась с нечестным приговором, не ходила в горы пять лет. Но я случайно встретила людей озера в Пароа, они выразили желание перейти Сильвервуд, чтобы попасть к озеру Люмен. Они были среди тех, кто смог сбежать при нападении алькоранцев, — я вдохнула, ощущая взгляд Моны. — Этим двоим, — я указала локтем на нее и Кольма, — пришлось бросить ребенка. Они не слышали о ней три года, пытаясь вернуться к ней. С ними путешествует их кузен, — я кивнула на Арлена. — Они просили только перевести их быстро и безопасно через Сильвервуд. Они не хотят зла королю, не влияют на Люмен. Они только хотят найти ребенка. Я застыла, глядя на совет, а не королевичей. Советник Блэкторн склонилась вперед. — А их не заставят быть рабами по возвращении? — она смотрела на моих спутников. — Риск того стоит, — ровно сказала Мона. Сердце колотилось в моей груди. Советник Кестрель кашлянула. Только она не высказывалась открыто, что меня нужно изгнать, ведь сама когда-то была скаутом. Она оставила королевскую стражу, когда не смогла стать Лесничей, и ушла в политику. — Почему вы не пришли к королю с просьбой перейти Сильвервуд? — Как мы бы связались с ним? — спросила Мона. Я хотела бы, чтобы она и ее братья опустили головы ниже, перестав вести себя величаво. — В горах нет троп, открытых чужакам, и послание никак не доставить. Мы пытались неделями перейти сами, но поняли, что без проводника этого не сделать. Эта женщина была нашим первым шансом вернуться за три года. — Что вы собираетесь делать, прибыв туда? — спросил Геллебор. — Вас запрут с вашей дочерью. И что тогда? — Не ваше дело, — властно сказала Мона. Земля и небо, она могла просто приказать им встать на колени. Геллебор нахмурился сильнее. — Мое дело, ведь вы в нашей стране. Мы не можем показывать алькоранцам, что помогаем переправить ваш народ через горы, — он выпрямился. — Вы будете задержаны и допрошены по отдельности… — Прошу, — я перебила его. — Заприте меня, если нужно, но пусть они продолжают путь. Они не выдадут вас Алькоро, они ничего не могут рассказать. Просто отведите их за Частокол к границе… — Тебя ждет наказание суровее темницы, Бражник, и не тебе просить, — яростно сказал Геллебор. — А вы не имеете права допрашивать пленных без присутствия короля, — сказала я, гнев кипел. — Хотите забрать корону, Геллебор, или уже сместили короля? Он стал чудесного багрового цвета. — Ты, — ядовито сказал он, — лучше молчи, или тебя казнят до конца дня. — Что в твоем сапоге? — спросила Кестрель. Все в комнате посмотрели на нее, потом на мою ногу. Я взглянула на свой плохо зашитый шов и проклинала ее зоркие глаза, ее навык скаута. Из прорех шва поблескивала красивая цепочка от кулона Моны. Я открыла рот, но не успела придумать ответ, за нами раздался скрежет, тяжелые двойные двери распахнулись. Мы с Аластейрами оглянулись. На пороге стоял король, его лицо было темнее тучи. Он был в зеленой форме стража, но вышивка была лучше, а защелки туники украшали камни. Его сапоги были с серебряными пряжками, бахрома была мокрой и в земле. Серебряный обруч обрамлял голову, пропадая в его черных волосах. Он скользнул взглядом по нам, остановившись на мне. Великий Свет, когда он так смотрел, он был так похож на своего отца, хотя его взгляд был хитрее и умнее, чем у прошлого короля. Его взгляд переместился на советников, он скрипнул зубами. — Мой король, — холодно сказал Геллебор. — Мы слышали, утром вы были на гряде. Он прошел мимо нас, плащ развевался за ним. — Я был там почти всю ночь, Геллебор, но, по счастливой случайности, я вернулся не так давно и услышал, что нарушителей допрашивают без меня. Я подумал, что дело стоит моего внимания, — он повернулся ко мне и направил палец на мое лицо. — Тебя здесь быть не должно. — Знаю, — сухо сказала я. Его правая рука была в дюймах от моих глаз, я видела шрамы на его ладони. Причиной таких шрамов был случай в детстве. — Она призналась, что вела трех чужаков через горы, — сказала Блэкторн. — Их обнаружили у шахты Лоубэк прошлой ночью на пути к озеру Люмен.