– А они тут каким боком? – тут же сделал стойку жандарм. – Господин майор прав. Раз начали подделывать ассигнации, значит, эту пакость через границу тащат, – поддержал приятеля Руслан. – Вы ведь сами сказали, что обнаружили подделки уже в империи. То есть качество у них такое, что не всякий сразу разберет. А уж купцы да прочие торговцы такие вещи сразу замечают. – Это верно. Качество исполнения и вправду высокое, – задумчиво кивнул поручик. – Вот вам и ответ, – развел Руслан руками. – Такими делами обычно у нас британцы развлекаться любят. А с учетом того, что война началась, они будут эту бумагу сюда тащить любыми путями. Затевать изготовление подделок здесь, в горах, долго и дорого. Тут и бумага добрая нужна, и краски, и клише. А ежели подделку там делать, а после сюда контрабандой везти, то все гораздо проще. Перевалы-то почти все непримиримые держат. А если вспомнить, что Армения с Турцией граничит, то все еще проще. – Погодите. Выходит, мне не сюда, а в Тифлис нужно? Или в Эривань? – Ну, куда точно вам нужно, я даже не представляю, но одно могу сказать твердо. Теперь, когда варнаков из города вывели, контрабандистам товар сбывать труднее будет. Да и патрули мы усиливать собираемся. В общем, на нашем участке, им не развернуться. Но слова ваши мы услышали и, как только что-то всплывет, сообщим, – твердо пообещал Рязанов. – Я остановился в гостинице… – начал было жандарм, но граф, едва заметно улыбнувшись, ответил: – Я знаю, поручик. Приехали вы третьего дня и уже два дня пытаетесь хоть чего-то добиться от полиции. – Вы следили за мной?! – растерянно ахнул жандарм. – Присматривали, – спокойно кивнул майор. – Сами понимаете. Время военное, кто знает, на какую подлость враг пойти может. – Однако, – растерянно покрутил поручик головой. – Лихо у вас служба поставлена. Я и не приметил. – Я же сказал, мы не следили. Только присматривали. Так, вполглаза. «И на полшишечки», – ехидно добавил Руслан про себя. – Значит, думаете, контрабанда, – задумчиво повторил жандарм. – А ведь похоже, черт возьми. Похоже. – Сами подумайте, – пожал Руслан плечами. – Что проще? Везти в горы бумагу и краску, а потом развозить готовый продукт. Или на толковой мануфактуре все спокойно изготовить, а после просто готовые фальшивки развозить. Иностранцы, они деньги считать умеют. – Это верно. Что ж. Благодарю, господа. Надеюсь, вы понимаете, что все сказанное не должно покинуть стен этого кабинета? – Сударь, вы пытаетесь нас оскорбить? – холодно поинтересовался Рязанов. – Господь с вами, господин майор. Я просто осмелился напомнить вам, что по своей воле нарушил прямой приказ, и прошу меня не выдать случайно, – нашелся поручик. – Засим позвольте откланяться. Поднявшись, он щелкнул каблуками и, надев фуражку, вышел. * * * Собрав свою команду, Руслан под большим секретом рассказал казакам о появлении в империи фальшивых денег и задал самый главный вопрос. Кто в округе может заниматься подобными вещами? Внимательно выслушав его, бойцы задумались. – Есть человечек один, – медленно заговорил хорунжий. – Раньше сам через перевалы ходил, а теперь три сына его ходят. Но только он вряд ли станет с таким делом вязаться. Он все больше редкие товары возил. – Свести меня с ним можешь? – тут же оживился Руслан. – Свести-то можно, да только не станет он говорить с тобой, – помолчав, откровенно высказался казак. – Упрям, как пень. Да еще и гонору столько, что проще убить, чем уговорить. Сам себе на уме. – Ну, за убить дело не встанет, – хищно усмехнулся Руслан. – Они ведь мстить станут, – попытался осадить его хорунжий. – Ну, пусть попробуют, – пожал Шатун плечами. – Я ради дела и семьи не пожалею. Мне спокойствие честных людей дороже сотни таких. Так что? Сведешь? – Прежде сам с ним поговорю, – мрачно вздохнул казак, уже явно жалея, что вообще затеял этот разговор. – Тогда так ему передай. Не станет со мной говорить, его сыновья с моим револьвером говорить станут. Все дела брошу, а засаду на них устрою. – Добре, – помолчав, кивнул казак. Оставив с собой Романа, Руслан отправил подчиненных заниматься своими делами, а сам, достав карту, принялся выспрашивать у следопыта, где и какие имеются тропы в сторону перевалов. Лучше Романа этих мест никто не знал. В этом Шатун убедился уже давно. На следующее утро, едва закончив завтрак, Руслан увидел входящего в столовую хорунжего и, пригласив его к столу, осторожно спросил: – Случилось чего, или со знакомцем твоим дело сладилось? – Сладилось, – кивнул казак, отхлебывая чай. – Можем прямо сейчас к нему сходить. – А чего это он такой покладистый? – насторожился Руслан. – Земля слухом полнится. Как услышал, что я от тебя, так поначалу закряхтел, а после сказал, что готов говорить. И сыны его сейчас дома. Так что не придется несколько раз одно повторять. – А вот это очень даже хорошо, – кивнул Руслан. – Только это, Шатун. Он просил, чтобы ты один был. И при разговоре даже меня не было. Так что осторожен будь, – угрюмо добавил казак. – Думаешь, на глупость решиться может? – удивился Руслан. – Да хрен его душу знает, что он там задумал, – от души высказался хорунжий, явно беспокоясь. – Ну, кто предупрежден, тот вооружен, – хищно усмехнулся Руслан. – Поехали? – спросил он, заметив, что хорунжий допил чай. – Поехали. Я уж велел твоего Серого седлать, – кивнул казак, поднимаясь. – Благодарствую за хлеб-соль. – На здоровье, – кивнул Руслан. Выйдя во двор, они вскочили в седла и короткой рысью поскакали куда-то на окраину города. К удивлению Руслана, контрабандист жил с семьей в купеческом квартале, в широком двухэтажном каменном доме, крытом черепицей. Похоже, дела у криминальной семейки шли неплохо. Подворье было обнесено высоким сплошным забором, а у крыльца гремели цепями пара лохматых кобелей. Привязав коней у коновязи, они вошли во двор, и хорунжий, грохнув рукоятью нагайки в открытую створку ворот, громко окликнул: – Хозяин, принимай гостей! – Сюда ступайте, – послышалось в ответ, и из-за угла дома выглянул высокий, крепкий мужик лет тридцати. – Это старшенький его. Варавва, – тихо сообщил казак. – Похоже, Пахом решил с тобой в саду говорить. Ну, оно и понятно. – С чего бы? – не понял Руслан. – Из старообрядцев он. Из тех еще, что от самого Петра бежали. – Понятно, – кивнул Шатун, припомнив некоторые правила этих людей. Они обошли дом и, оказавшись в саду, увидели роскошную резную беседку, в которой чинно восседали четыре мужика. С первого взгляда было понятно, что это родственники. Прислуживала им молодая девушка в темной одежде и таком же темном платке, оставлявшем открытым только лицо. – Мир дому сему, – негромко произнес Руслан, входя в беседку. – Знакомься, Пахом, – мрачно добавил хорунжий. – Штабс-капитан контрразведки, князь Ростовцев, Руслан Владимирович. – Ишь ты, цельный князь, – ехидно усмехнулся седой словно лунь, но еще крепкий старик. – А не зазорно тебе, княже, к простому мужику на поклон ходить? – Я к тебе для разговора пришел, а не поклоны бить, – равнодушно ответил Руслан, без приглашения усаживаясь за стол так, чтобы никто не мог зайти к нему со спины. – Ступай, хорунжий. Дальше я сам, – отпустил он казака. – Смелый, – снова усмехнулся мужик. – Только ведь нас тут четверо супротив тебя одного. Сдюжишь ли? – А ты попробуй, узнаешь, – все так же равнодушно отозвался Шатун. – Да чего с ним говорить, бать. Давай я ему забор поправлю, да со двора выкину, – зловеще усмехаясь, поднялся со своего места кряжистый детина с клочковатой бородой. Не спеша обойдя стол, он протянул руку, чтобы ухватить Руслана за плечо, и в следующую секунду с глухим воплем рухнул на пол, пытаясь ухватить хоть один глоток воздуха покалеченной глоткой. Руслан ударил стремительно. Без замаха. Костяшками пальцев в кадык. С таким расчетом, чтобы не убить, а только вывести его из игры. Суча ногами и сипя, мужик перекатывался с боку на бок, пытаясь унять боль. – Мне продолжить, или все-таки поговорим? – повернулся Руслан к Пахому. – Ловок, бес. Видать, правду про тебя баяли, что в одиночку банду брал, – мрачно разглядывая сына, проворчал контрабандист. – То дела некасаемо. Я сюда по другому поводу пришел. – Говори, – угрюмо кивнул Пахом. – Точно знаю, что с той стороны в империю фальшивые деньги возят. Мне нужно точно знать, кто и как. – А нам что с того? – А вам с того наше полное равнодушие. Даже на тропе с грузом. Пока вы просто товар для себя таскаете, вы мне не интересны. Но ежели узнаю, что опасное везете, пощады не будет. – А опасное, это что? – подобрался старик. – Гашиш, опиум, оружие, фальшивые деньги. Вот тут шутить не стану. А все остальное, это дела жандармов и меня не касаются. Война идет, мужики. Злая война. И потому до всяких прокуроров с судьями и прочих адвокатов я доводить не стану. Враг для меня хорош только в одном виде. Мертвым.