– Ты никак напугать меня хочешь, – зло вскинулся Пахом. – Да плевать мне на твой страх. Я два раза не повторяю, – зарычал Шатун в ответ. – О себе не думаешь, сыновей пощади. Откуда фальшивки идут? Сидеть! – последняя команда прозвучала для сыновей контрабандиста. Одним стремительным движением выхватив револьвер, Руслан взял их на прицел, взведя курок большим пальцем. – И вправду шатун, – растерянно проворчал Пахом, с опаской поглядывая на взведенное оружие. – Вроде только покоен был, а уж взъярился. Добре. Понял я тебя. Не там ищешь, – вздохнув, добавил он. – Ежели кто блины и тянет, то только через Эривань. Там места глухие и перевалы тяжелые. Не умея, так просто не пройдешь. Руслан кивнул, вспомнив, что фальшивомонетчиков всегда называли блиноделами. – А чего не через Грузию? Там вроде тоже не особо густо селятся, – спросил он. – Тамошние перевалы абреки держат. А тут казаки в долины выходы перекрыли, – скривился Пахом. – Того и гляди, отловят. А в Армении всего три перевала, до которых еще добраться надо. А после Севана можно ущельями уйти так, что ни одна собака не приметит. – Ты рыбаков местных всех знаешь? – помолчав, спросил Руслан. – Всех, – спокойно кивнул Пахом, и Шатун понял, что назвав контрабандистов рыбаками, снова угадал. – Пусти весть, что с блинами связываться себе горя искать. Поймаю, без всякого суда на ближайшем суку вздерну. Жить останется только тот, кто мне полезен будет. Остальные без надобности. – Не круто ль берешь, княже? – удивленно хмыкнул Пахом. – Пуля, она ведь не разбирает, кто князь, а кто смерд. – Мои пули меня уж не раз находили. А я вот он. Тут сижу, – зло улыбнулся Руслан. – А те, кто стрелял, давно уж червей кормят. В общем, я сказал, а ты слышал. А кто не поймет, его беда. – Суров ты, княже. Не по годам суров, – помолчав, неожиданно высказался Пахом. – Однако вижу, что и жизнь тебя не щадила. Добре. Пошлю нужным людям весточку. Все как сказал, передам. Да только и ты не обмани. Сыны по старой караванной тропе ходят. Сразу скажу, мы с той стороны только шелк да парчу носим. Бывает еще цацки всякие да пряности. – Попадутся на глаза, товар проверю, и коль не будет того, что я назвал, отпущу, – спокойно кивнул Руслан. – То не мои дела, – закончил он, поднимаясь и убирая револьвер в кобуру. – Значит, через Эривань, говоришь, – повернулся он, уже стоя на выходе из беседки. – Больше негде, – кивнул Пахом, зябко поежившись под его взглядом. – Добре. Благодарствую, Пахом, прости, не знаю, как по батюшке. – Отца Саввой звали, – ответил старик, заметно растерявшись. – Ну, будь здоров, Пахом Саввич, – закончил Руслан разговор и не оглядываясь направился к воротам. – Ну, что там? – вскочил с завалинки хорунжий, увидев выходящего Руслана. – Сговорились вроде, – вздохнул Руслан, принимая у него повод коня. – Ты прости, Шатун, но Пахом мужик непростой, ссориться с ним мне не с руки, – покаянно протянул казак. – Никак и ты с ним дела ведешь? – сообразил Руслан. – Так иной раз с трофеев что продать через него проще, да и выгоднее бывает, – нехотя признался хорунжий. – Добре, – усмехнулся Руслан. – То твои дела. Но учти, об этом никто сторонний знать больше не должен. – Так окромя наших, никто и не знает, – быстро заверил его хорунжий. – Ладно, поехали в штаб, – отмахнулся Шатун, вскакивая в седло. Спустя полчаса он, уже привычно постучав в дверь, вошел в знакомый кабинет и, присев к столу, устало вздохнул: – В общем, удалось узнать, что фальшивые деньги тащат через Армению. Доказательств нет, но человек в этом деле знающий, и не верить ему причин особых нет. А как проверить, я даже не представляю. – Да уж. Не с нашими возможностями на такие задачи замахиваться, – понимающе усмехнулся Рязанов. – Тут другая беда. – Что опять?! – Весть пришла, что через Аргунь большой отряд горцев идет. И перехватить их некому. Казаки уже на фронт ушли, а заслоны слишком слабы. – Не было печали, – охнул Руслан. – Карта тех мест имеется? – Только кроки, – качнул граф головой. – Если они в долины вырвутся, бед не оберемся, – растерянно проворчал Руслан. – Что делать будем? – Казаков по станицам собирать надо, – помолчав, вздохнул майор. – Иначе город можем и не отстоять. – Оголим станицы, казакам возвращаться некуда будет. – Что предлагаешь? – С каждой станицы, из оставшихся, по три хороших стрелка брать. Конно и оружно. И за бандой. К ним наши два десятка. Получится на каждые два наших выстрела по одному от призванных казаков. В этом случае можно будет абрекам серьезный бой дать, – задумчиво протянул Шатун. – Боюсь, не получится ничего, – помолчав, вздохнул Рязанов. – Атаман в столицу уехал, а кто за него, еще не знаю. А станичники без атамана с нами и говорить не станут. – А наши казаки на что? – удивился Руслан. – Надо попросить их, чтобы передали казачий круг собрать, там все и решим. – Угу, станут ради тебя круг собирать, – иронично хмыкнул граф. – Почему это ради меня? Ради станиц своих, – тут же вывернулся Руслан. – Думаешь, выгорит? – Не знаю, – честно признался Руслан. – Пойду, с казаками поговорю, – махнул он рукой, поднимаясь. * * * Полсотни пожилых, но еще крепких казаков внимательно слушали все, что говорил им Руслан. Сидя в седле перед этим полуэскадроном, Шатун негромко, но твердо рассказывал, для чего их собрал и что им предстоит сделать. А нужно было, ни много ни мало, остановить банду приблизительно в четыре десятка сабель. Но количество абреков в банде было установлено не точно. Так что готовиться нужно было к серьезной драке. Убедившись, что его услышали и поняли, Шатун кивнул седоусому подъесаулу, и тот, поднявшись в стременах, зычно отдал команду к движению. Чтобы обеспечить хоть какое-то взаимодействие между отрядами, Руслан приказал своим подчиненным смешаться с мобилизованными. У тех наверняка будет куча всяческих вопросов, так что в задачу его подчиненных входило и некоторое просвещение новичков. Хотя какие они, к черту, новички. У каждого грудь в крестах, шрамы на телах и походов за спиной больше, чем сам Руслан противников видел. – Княже, дозволь спросить, – раздалось из колонны. – Спрашивай, – повернулся Руслан к окликнувшему его казаку. – Что делать станешь, когда банду увидим? – На месте понятно станет, – вздохнул Шатун. – В дурную атаку точно вас не погоню. Не для того собирал, чтобы сгубить ни за понюшку табаку. Сейчас главное, успеть к их выходу из ущелья. А там место для засады выберем и огненным боем встретим. И чем больше побьем, тем лучше. – Что, и в лаву не пойдем? – удивился казак. – Только если точно буду знать, что иначе никак, – твердо отрезал Руслан. – А трофеи как делить станешь? – Как обычно, – пожал Шатун плечами. – С вашей стороны, вон, подъесаул есть, с моей хорунжий имеется. Они и решат, чтобы все честь по чести было. – А сам? – А что сам? – не понял Руслан. – Неужто ничего сам брать не станешь? – Ну, если только что-то особо глянется. А так моя доля ватажная. У вас давно все придумано, так чего огород городить? – Ишь ты. Князь, а законы наши чтит, – послышалось из колонны. – Так правильные они, – откликнулся Шатун. – Годами проверенные. Да и не того я полета птица, чтобы старые уклады ломать. Отвечая на все эти вопросы, Руслан отлично понимал, что в данный момент его оценивают, измеряют и взвешивают. И от его ответов, а главное, дальнейших действий, будет в дальнейшем зависеть очень многое. Отряд вышел из города и, перейдя на рысь, направился к предгорьям. Двое суток полуэскадрон провел в пути, и все это время Руслан сидел в седле словно на иголках. Если абреки вырвутся из ущелья, долина кровью умоется. И гоняться за ними придется долго и упорно. К его огромному удивлению, собрались казаки быстро. Как только его бойцы отправили весть по станицам, казачий круг собрался и, выслушав его, согласился выделить по три бойца с каждой станицы. Такой расклад не сильно ослаблял поселения, но заметно увеличивал огневую мощь его отряда. Именно это Руслану и требовалось. Затевать долгую войну или неделями носиться по степи за бандой он не собирался. Его план был прост и вполне в духе его прошлой службы. Уничтожить банду из засады и, собрав трофеи, вернуться обратно. Быстро и с минимальными потерями. На личную доблесть и тому подобную муру ему было на данном этапе глубоко наплевать. Главное, избавиться от опасности, а дальше план война покажет. Шла война, и кичиться собственной храбростью означает ослабить боеспособность подразделения. Тут требуется общая стойкость и доблесть всего отряда. Именно эти нехитрые истины он старался довести до сознания каждого казака. И судя по всему, ему это удалось. Впрочем, это было и не удивительно. Восторженных мальчишек тут не было. Все казаки были люди бывалые, послужившие и на своем веку повидавшие всякого. Так что в их умении слушать команды Руслан не сомневался. Главное, чтобы за такого командира они его приняли.