– Как дошли, почему пакет только один. – А ты что? – Как уговорились. Сказал, что нарвались на стражу пограничную, пришлось разделиться. Остальные после придут. – И он поверил? – удивился Руслан. – Бог его знает, но денег дал. Сполна расплатился, – повторил казак, опуская руку в карман. – Не здесь, – осадил его Шатун. – Не забывай, что сейчас ты просто знакомого встретил, – напомнил Руслан, краем глаза продолжая наблюдать за лавкой. Мелькнувшее в окошке лицо заставило его насторожиться. Да и чуйка подсказывала, что все еще далеко не закончилось. Попив чаю, они вышли из заведения и не спеша разошлись в разные стороны. Быстро обойдя чайную по кругу, Руслан встал в переулке, продолжая наблюдать за лавкой. Вышедший из нее невысокий неприметный мужичок двинулся по улице следом за казаком, которому Руслан приказал идти в чистый квартал. Убедившись, что его посланца старательно ведут, Шатун оставил тройку бойцов присматривать за лавкой, а остальным указал на мужичка. Сам он двигался по параллельной улице, не рискуя попадаться ему на глаза. Казак, изображавший контрабандиста, принялся водить топтуна за собой. Его успели незаметно предупредить. Систему знаков бойцы Руслана давно уже отработали. Выведя преследователя в городской парк, казак свернул на боковую аллею и не спеша направился в дальнюю часть парка. Сунувшийся было за ним мужичок нарвался на городового и вынужден был вернуться на улицу. Казак был одет, как приказчик средней руки. Такие иногда заходили в чистый квартал, по служебной надобности. А вот обычному люду вход в эту часть парка был заказан. Для простецов была выделена другая его часть. Сообразив, что вот-вот потеряет своего подопечного, мужичок бегом кинулся вдоль ограды по улице, то и дело вытягивая шею и пытаясь рассмотреть не спеша шагающего казака. Он так увлекся преследованием, что не заметил кареты, подкатившей к тротуару. Шедшая ему навстречу пара казаков ловко перехватила спешащего мужичка и, огрев по голове мешочком с дробью, закинула в карету. Карета покатила дальше, а казаки не спеша пошли по своим делам. Никто на улице даже не понял, что произошло. Так быстро и тихо все было сделано. Транспорт этот Руслан попросил на денек у князя, как и место, где можно было бы без помех допросить арестованного. И то, и другое Тарханов предоставил без единого вопроса. Достаточно было показать пакет с фальшивыми купюрами. Спустя час мужичок уже хрипел от боли на дыбе, каясь во всех грехах. Руслан никогда не был приверженцем пыток при допросе, но сейчас у него просто не было времени. Информация была нужна срочно. Выяснив, где купец хранит фальшивки и кому их передает, Руслан приказал запереть арестованного и поднял команду в ружье. Спустя три часа, уже в сумерках, лавка была блокирована, и Шатун решительно толкнул ее входную дверь, вваливаясь в помещение. К огромному удивлению Руслана, купец узнал его. Побледнев до цвета мелованной бумаги, купец прижался спиной к стене и судорожно зашарил рукой по стене, словно искал что-то. Без разговоров всадив ему кулак под ложечку, Шатун отправил купца в руки своим бойцам и тут же приказал обыскать лавку. Приказчик и продавец попытались было что-то вякнуть, но получив пудовыми кулаками по загривку, моментально увяли. Быстро добравшись до тайника, Руслан извлек из него знакомый пакет и, бросив его на прилавок, мрачно усмехнулся, глядя купцу в глаза: – Сам все расскажешь, или для начала ремней из спины нарезать? – Не мое это! – тут же взвыл купец. – Ага, ты еще скажи, что и лавка тебе не принадлежит, и вообще ты сюда случайно зашел. Чашек прикупить, – поддел его Руслан, не спеша вскрывая пакет. – Ассигнации фальшивые, – объявил он, демонстративно рассмотрев одну купюру. – Вы все арестованы, как фальшивомонетчики. Думаю, с такими доказательствами любой суд вам пожизненную каторгу выпишет не задумываясь. – Не я это! – вдруг завопил продавец, молодой, разбитной парень лет двадцати. – Не я! Я в лавке только служил. Иной раз по его приказу бегал. А остального не ведаю, – орал он, тыча пальцем в купца. – Куда бегал? Адреса помнишь? – тут же отреагировал Руслан. – Все помню. Как есть. Сам покажу, – истово пообещал продавец. – Смилуйтесь, ваше благородие. Господь свидетель, ничего я про деньги эти проклятые не знал. – А пакеты такие видел уже? – продолжал допрашивать его по горячим следам Шатун. – Видел, – быстро кивнул продавец. – Шваль, – выплюнул купец, с ненавистью глядя на парня, и тут же получил ядреным кулаком в морду от стоявшего рядом казака. – Ты рассказывай, парень, рассказывай, – подбодрил продавца Руслан. – А на пса этого брехливого внимания не обращай. Пусть злобится. Тебе сейчас свою шею спасти надо. А его уже никто не спасет. Как начну бумаги писать, так и все, считай на каторге. – Три раза свертки такие видел. Один и тот же человек приносил, – быстро поведал продавец. – А забирал кто? – подтолкнул его Руслан. – Раз он сам уносил, раз мне велел, я покажу куда, а раз мужчина приходил. Видный такой, по одежде судя, из чиновников. – Узнать его сможешь? – Узнаю, ваше благородие. Как есть узнаю. – Вот и молодец, – кивнул Руслан, хлопнув его по плечу так, что бедолага аж присел. – Никто больше ничего добавить не хочет? – повернулся он к остальным. Приказчик, мрачно покосившись на купца, вздохнул и, кивнув, негромко добавил: – Ленька не все знает. У меня те адреса записаны. Тетрадка под прилавком, в ящичке лежит. Там сзади все особые адреса писаны. Среди них и те, на которые пакеты эти носили. – Выходит, посылок не три, а больше было? – тут же сообразил Руслан. – Приносили трижды, но самих пакетов было больше. В этот раз только один принесли и после остальные доставить обещали. У рыбаков местных беда какая-то на тропе приключилась, вот они и разделились. – Все адреса, говоришь, – с сомнением протянул Руслан. – Как есть все. Я ж те пакеты и отправлял. Мальчишек нанимал, а после этому отчет давал, – кивнул приказчик на купца. – Добре, – помолчав, кивнул Руслан. – После еще поговорим, – подытожил он, жестом указывая казаку на прилавок. – Ну, а ты что скажешь, друг ситный? – повернулся он к купцу. – Неужто не хочешь шкуру спасти? – Рад бы в рай, да грехи не пускают, – угрюмо буркнул тот в ответ. – Эти вон уже все обсказали так, что и добавить нечего. – А ты не стесняйся. Рассказывай. А я послушаю, да подумаю. Глядишь, и наговоришь себе на судьбы облегчение, – усмехнулся Руслан так, что купец вздрогнул и попятился. Точнее, попытался. Казаки крепко держали его за руки, не давая даже дернуться. – А чего сейчас-то говорить? – взяв себя в руки, мрачно спросил купец. – Ты ж все одно на слово не поверишь. – Это само собой. Но, как сказал уже, пока я бумаг писать не начал, все еще переиграть можно. Одно дело, за деньги фальшивые сесть, и совсем другое, срок за подрыв устоев государства загреметь. Тут и виселица образоваться может. – Это как так? – не понял купец, но явно навострил уши. – Деньгами этими не только я, но и жандармы занимаются. Вот и думай. Я ведь могу тебя им просто с этой бумагой отдать, а могу и по своему ведомству пустить. Если тех, кто главней тебя, сдашь. Ты в этом деле сошка мелкая. От того взял, тому отдал. А вот те, кто после все это в оборот пускает и кто с того доход имеет, особая статья. Понял? Или напомнить, где именно я служу? – Знаю, – устало кивнул купец. – Потому и сробел. Тем временем казаки продолжали обыск, вынимая из темных углов и тайников уже настоящие деньги, оружие и, что самое удивительное, различные ювелирные украшения. – Краденое скупаешь, или контрабанда? – удивленно уточнил Руслан, аккуратно беря двумя пальцами изящную сережку, выполненную в восточном стиле. – С той стороны принесли, – вздохнул купец. – Мне краденое без надобности. И так имею добре. – Денег много не бывает, – презрительно усмехнулся Руслан. – Это ж ваша поговорка, купеческая. – А ты, выходит, за спасибо служишь, – вдруг окрысился купец. – Ну, мое жалованье с доходами купеческими не сравнить. – хмыкнул Руслан. – Да только я иной выгоды не ищу. Я стране своей служу. А ежели придется, и жизнь за нее отдам. Вон, на рожу мою глянь. Думаешь, это в кабацкой драке получено? – навис он над купцом, словно ангел мщения. – Княже, дозволь, я ему малость язык укорочу, чтоб знал, с кем говорит, – зло предложил один из державших купца казаков. – А говорить он как станет? – хмыкнул Руслан в ответ. – Нет, язык это лишнее, а вот чего другое это запросто. Но не здесь. Вот в камеру его определим, там и повеселимся, – зловеще пообещал он. – На дыбе все поют. А как семью его арестуем за пособничество лазутчикам иностранным, так и вовсе шелковым станет. – Не тронь семью, ваше благородие. Там дети малые, – вдруг взвыл купец, падая на колени. – Все расскажу, как на духу. – Я уже все сказал, – пожал Руслан плечами. – Честно покаешься, отдам жандармам. И семью не трону. А нет, никому пощады не будет. Все по закону в Сибирь уедут. * * * Аресты по Краснодару пронеслись вихрем. Никто и понять толком не успел, что происходит. Фигурантов брали прямо на улицах города, по уже отработанной схеме. Пара казаков, карета, короткая возня, и все стихло. Карета едет дальше, а казаки как ни в чем не бывало гуляют себе дальше. Подвал, отведенный князем Тархановым под временную тюрьму, очень быстро заполнился подозреваемыми, так что Руслану пришлось задуматься о поиске другого помещения для их изоляции от общества. Неким образом этот вопрос помог разрешить примчавшийся из Грузии жандармский поручик. Скинув на него всех обвиняемых в фальшивомонетничестве, то есть мелкую сошку, исполнителей, показания которых давно уже были запротоколированы, Шатун занялся серьезной рыбой. Трое чиновников средней руки. Два купца первой гильдии и один иностранец, которого казаки умудрились выкрасть прямо из снимаемого дома. Даже личный слуга его так ничего и не понял, пока сам не оказался в застенках контрразведки. Пользуясь полученной свободой и документом, который им с Рязановым вручил генерал Татищев для наведения порядка на их участке приграничья, Руслан сам себе выписал ордер на обыск и под эту сурдинку перевернул жилища обвиняемых вверх дном. В итоге бумаг, писем и прочих подтверждений вредоносной деятельности фигурантов набралось столько, что на три срока каждому хватит. Быстро сообразив, что игры кончились, фигуранты принялись наперебой каяться, норовя утопить друг друга. Проведя первичную подготовку, Шатун был вынужден вызвать в Краснодар Рязанова. Местный документооборот для него все еще оставался чем-то вроде терра инкогнито. Майор, регулярно получавший от него короткие донесения, едва сообразив, какой объем работы его ждет, сначала схватился за голову, а после долго и изысканно матерился. Слушая его изречения, Руслан только одобрительно головой кивал. Дав ему спустить пар, Шатун налил в стопку коньяку и, подав ее приятелю, иронично поинтересовался: – Полегчало? – Сгинь, нечисть, – фыркнул Рязанов в ответ, беря рюмку. – Врешь, я вчера в бане был, – и не подумал обижаться Руслан. – Ты, чем в изящной словесности упражняться, лучше бы подумал, что мы можем у генерала под это дело выпросить. – И чего тебе надобно, вымогатель? – вздохнул граф, лихо опрокинув рюмку и закусывая коньяк лимоном. – Денег, – пожал Руслан плечами. – Забыл, что нам с тобой еще строиться надо? Земли нам от души нарезали, а она так и стоит без дела. Непорядок, не находишь? – И как ты себе это представляешь? – озадачился Рязанов. – Что я пойду к генералу и прямо у него в кабинете заявлю, что желаю в награду денег получить? – Но намекнуть-то можно, – развел Руслан руками. – Намекнуть, пожалуй, что и можно, – задумчиво вздохнул Рязанов, явно сообразив, что его самого это дело тоже касается. Разговор этот происходил все в тех же комнатах, которые они занимали в прошлый свой приезд в город. Князь Тарханов даже размышлять не стал, едва увидев Руслана и с ходу вызвав управляющего, приказал обеспечить парня всем потребным. Так что стук в дверь и голос хозяина дома приятелей не удивил. Поспешив открыть, Руслан впустил князя и, указывая на коньяк, предложил: