Даяна резко качнула головой. И снова замерла. — Откуда она может знать? Она же с нами в палатке спала. И не выходила. — К нему подошёл Глеб. — Откуда ты знаешь, что не выходила? — Я специально зацепил молнию ремешком от камеры так, что если дёргать, та будет шуметь. Ремешок не дёргали, только ты утром. Значит, ночью она не выходила. — Понял. Фиг с ней. Слушай… Кристины нет. Что будем делать? — Может, опять позвоним? — Связи нет. — Давай попробуем. Они попробовали, это был уже раз десятый с начала поисков… и снова ничего. А, нет, где-то неподалёку в лесу раздался звонок, который сразу же захлебнулся и замолк. Оба бросились в ту сторону. За границей лагеря высилось две кучи хвороста, которые знатно поредели, частично сгорев в их костре. Они оббежали их… и ничего. Лес как лес, никаких следов человека. Откуда звук непонятно, телефон в густом подлеске можно искать сутками! — Она не могла… ну, не знаю, уехать домой? — Спросил Костя. — Ночью? Босиком?! — Чёрт! Ну вот так он и знал! Стоило расслабиться и порадоваться жизни, как та тут же отвесила пинок под зад! — Эта ещё тут. — Недовольно сказал Глеб. Костя оглянулся — Даяна стояла у палатки и смотрела куда-то в лес. Перед собой она держала травяную куклу — одну из тех, что сожгли в огне. И откуда снова взялась эта гадость? Костя сам не знал, почему, но он бросился туда, куда смотрела Даяна. Она, может, и полоумная, но вчера же где-то шаталась несколько часов подряд. А потом вернулась. Какой-то разум же у неё есть? Вряд ли между этими двумя исчезновениями имеется связь, но мало ли. Да и вариантов других нет… Он пробежал метров триста и увидел между деревьями землю, густо усыпанную шишками. Издалека она выглядела как круглое пятно. Оттуда торчало что-то сиреневое. — Кристина! Костя подбежал, упал на колени и принялся разгребать шишки, рядом помогал Глеб. Они быстро нашли Кристину — это её костюм виднелся из заваленной древесным мусором и сухой хвоей ямы. — Эй, Кристина! Она лежала на боку в странной выемке, вырытой в земле, и будто бы спала. Кристина была босиком. Волосы сбиты в колтун. Штаны задраны до колен, рукава толстовки подняты до локтей. И все ноги и руки… как будто искусаны. Множество следов… небольшие челюсти, крошечные зубы. Много крошечных укусов. Кристина была без сознания. Но она дышала! На лице и на голове никаких травм не было, разве что пара царапин. — Что это? — Глеб показал на укусы и его палец задрожал. — Это что такое? — Не знаю! — Кто так может кусать? А? Лиса? Хорёк? Кто это сделал? — Да какая сейчас разница! Видишь, она не очнулась? — Костя встал, поднял Кристину на руки. — Помоги! Они с трудом дотащили Кристину до лагеря, но в палатку вносить не стали. Вместо этого вытащили спальник, разложили на земле, опустили на него Кристину. — У нас есть что-нибудь, чтобы она в себя пришла? Этот… нашатырный спирт? — Спросил Глеб. — Откуда? — Ну а что делать? — Да откуда я знаю?! Костя и Глеб сидели рядом с Кристиной, смотрели на неё и друг на друга, но не знали, что делать и как привести её в сознание. Может, к лучшему. Её явно искусали, глубоко, до крови, местами даже, кажется, была содрана кожа. Костя не смог толком присмотреться, потому что его начинало тошнить. Он только и мог, что судорожно хлопать Кристину по щекам и повторять: — Очнись! Очнись! Но она не реагировала. Глеб вскочил, отошёл на минутку. Потом решил. Выход только один и нужно действовать. Немедленно. Это всё нужно заканчивать. Хватит! Глеб бросился в палатку за барсеткой. — Ты что? Ты куда? — Засуетился Костя. — Я пойду в деревню за помощью. Поеду. Ждите здесь. — В смысле пойдёшь? А мы… — Костя оглянулся на палатку, у которой, как и прежде, стояла Даяна, и отстранённо смотрела на них: то ли не понимала, что происходит, то ли ей было всё равно. — А я? — Спросил Костя. — Мы не можем уйти все вместе. — Да почему? — Потому что вот! — Глеб указал на Кристину. — Как ты предлагаешь её тащить? И вот! — Он указал на Даяну. — И вот! — На вещи. — И что? Придумаем что-нибудь. Сделаем какие-нибудь носилки… — Да какие носилки? Вспомни дорогу и не пори чушь! Я уже всё продумал. Я поеду в деревню и вызову скорую помощь. И вообще помощь. Я не могу просто сидеть и ждать, пока она очнётся! — Да она сейчас очнётся. — Костя снова сел рядом с Кристиной, схватил её за подбородок, слегка потряс. — Ты очнёшься? А? Очнись! — Хватит. Я быстро. До машины километров пять, не больше. — Глеб достал компас. — И до деревни столько же. К обеду я уже приведу людей. — А мне что делать? — Костя паниковал. Он не знал, бежать ли ему за Глебом или как-то пытаться привести в сознание Кристину. Знал только, что за Даяной он точно следить не станет, пусть та даже в лес идёт. Вот на это ему точно плевать! — Положи её на бок. Говорят, для человека без сознания это самое лучшее положение. Всё. Я быстро. — Хорошо. — Вынужденно согласился Костя. Глеб развернулся и пошёл в сторону… метрах в десяти от лагеря остановился, достал компас. Сюда они шли на север, значит, ему на юг. — Не нужно… Даяна подошла как-то слишком незаметно. Глеб чуть не вздрогнул, когда услышал её голос. И стало как-то неприятно. — Чего тебе? — Тебе не нужно уходить. Она стояла в паре метров и взгляд у неё был жутковатый — застывший. Лицо бледное, даже губы почти белые. Глеб поморщился. — Нужно. Я скоро вернусь. — Не уходи. Говорила Даяна очень легко и чётко, будто это не требовало с её стороны никаких усилий. — Я сказал, нужно идти! — Повысил голос Глеб. Потом выдохнул и заставил себя успокоиться. Добавил уже спокойно. — Кристине нужна помощь. — Не нужна. — Даяна мотнула головой. — Неважно. Они всё равно её заберут.