– Честно говоря, я думаю, что Рокси знает об этом больше меня, – отвечаю я, когда она поворачивается ко мне с немного смущенным видом. – Все в порядке. Продолжайте. Давайте дальше. – Извини, – произносит она, и я делаю вид, что обиделась на нее, а она улыбается. – Постарайтесь продать побольше десертов сегодня. Сегодня мы занимаемся ими вплотную, – рявкает Рассел, когда они с Ирен присоединяются к нам на кухне. Ирен выглядит странно взволнованной впервые с тех пор, как мы с ней познакомились. Она сжимает в руках стопку счетов. – Поскольку ремонт продолжается, меню сокращенное, но каждое блюдо новое, так что за эти две недели вам нужно сосредоточиться и стать экспертами. Я хочу видеть страсть. Приверженность. Совершенство. – У нас не так много броней, как мы надеялись, – вмешивается Ирен, чтобы объяснить эту нелепую речь, я полагаю. Должно быть, это удар по твоему самолюбию: узнать, что ты не такой козырь, как все рассчитывали, да, Рассел? Рассел продолжает: – Каждый должен уехать отсюда с желанием рассказать другу, дяде, богатому кузену или бабушке с дедушкой, что «Лох-Дорн» – лучший ресторан на западном побережье. Что через сезон его ждет звезда Мишлен. Я дал вам все инструменты – теперь, блин, используйте их. Я фыркаю, но когда Рассел тут же ловит мой взгляд, притворяюсь, что это кашель. – Хорошо, одиннадцать сорок пять. – Ирен смотрит на свои милые маленькие старинные золотые часы, и персонал бросается врассыпную. – Где Билл? Проводит инвентаризацию? – Вроде того, – бормочу я. – Как раз хотела с тобой обсудить. Ирен смотрит на меня, и я пытаюсь выражением лица показать ей, что дело важное, потому что не хочу ничего говорить в присутствии Рассела и Джеймса. Она сразу же все понимает. – Хорошо, пойдем в ресторан. Рокси может закончить сервировку к обеду. Ирен нервничает. Между бровями у нее пролегла глубокая морщина, которая не была заметна еще несколько дней назад, а голос охрип. Всю мебель из ресторана вынесли, а на оставшемся столе лежат чертежи с образцами ткани синего, серебристого и серого. – Билл, – начинает она, и ее голос падает до шепота, – он напился? Я вздрагиваю. Напился. У нее разочарованный голос. Нет, глубоко разочарованный. У нее в голосе такое разочарование, что я больше не задаюсь вопросом, говорил ли Билл правду, когда сказал, что это его последний шанс. Интересно, был ли у моего отца последний шанс? У него было много шансов. Бывали месяцы, когда он не пил, и эти периоды всегда казались еще более странными и напряженными. Внезапно он начинал интересоваться мной и тем, что я делаю; и, честно говоря, я предпочитала, чтобы меня оставили в покое. Я могла справиться с многочасовыми пьяными разглагольствованиями о фторе и химических загрязнениях, но не с извинениями и слабыми попытками наладить отношения. Я чувствовала облегчение, когда он снова запивал. В последний раз, когда я звонила домой, около четырех лет назад, на звонок ответил отец. Он кричал и говорил невнятно, пока мама в панике не отобрала у него трубку: – Алло? О, Боже, Элизабет, это всего лишь ты. Нет, нет, с твоим отцом все в порядке. Тяжелый день на работе. Отец потерял магазинчик рыбы с чипсами из-за долгов больше десяти лет назад. И я была уверена, что работы у него не было. Я решилась говорить прямо: – Папа не работает. Он получает пособие по болезни. – Что ты несешь, Элизабет, – закричала она, – как ты смеешь… Я положила трубку и больше не звонила. – Все мосты сожжены, – спокойно сказала я Хизер, чувствуя, как обрываются последние нити моей связи с близкими людьми. – Нет, нет, – пролепетала я, легко вживаясь в роль матери. – У Билла кишечная инфекция. Поверь мне, я только что дезинфицировала туалет. Ирен не отрывает глаз от двух почти одинаковых образцов ткани голубовато-серого цвета, которые она держит в руках. – Хорошо, – отвечает она, и я вижу, что она знает, что я лгу. – Тогда нужно принять меры, чтобы никто в коттедже от него не заразился. Приготовить для вас несколько комнат в пристройке? – Нет, в этом нет необходимости, – возражаю я. – Уверена, что он просто что-то не то съел. – Лучше пусть будет желудочный грипп – вдруг слухи распространятся. Пищевое отравление плохо звучит в ресторанном бизнесе. – Ирен смотрит на меня и мягко улыбается с благодарностью, но мне вдруг становится не по себе от этой игры. – Кто будет работать в баре? – спрашиваю я более резко. – Я привлеку Бретта. Он справится. – Она смотрит на меня, сморщив безупречно нарисованные карандашом брови. – А ты справишься без него? Может быть, воспользоваться этой возможностью, чтобы провести инвентаризацию? Я сглатываю нарастающее чувство вины, вспоминая, как она обсуждала свое беспокойство с Биллом, который должен был присматривать за мной, чтобы я не совершала больше досадных ошибок. Я инстинктивно поднимаю руку к шишке возле глаза, которая уже более или менее прошла. – Все будет в порядке, – быстро заверяю я. – Слушай, я знаю, что начала не очень. Мне очень жаль. Просто из-за переезда… Она машет рукой и слегка краснеет: – Конечно, конечно. – Я обещаю сделать все возможное, Ирен, – твердо произношу я. – Перезапуск ресторана будет невероятным, обещаю. Она отвечает мне полуулыбкой, но глаза у нее грустные: – Ответственность не только на тебе, дорогая. Я киваю и чувствую новый прилив решимости стать лучшей версией себя: – Мы, кажется, придумали тему для вечеринки Винного общества. Ирен наклеивает огромную улыбку: – О, потрясающе, дорогая. Что у тебя за идея? – Ладно, только мне нужна твоя поддержка. Мы с Джеймсом говорили об этом сегодня утром, и он согласен. – Он согласен? – Да, мы подумали, что можем устроить британское винное мероприятие. Ленты, трайфл на десерт, выпендрежные яйца по-шотландски и все такое. – По-моему, звучит довольно по-английски. – Ну, мы могли бы найти и шотландские вина. Ирен хмурится: – Ты же знаешь, что первое шотландское вино оказалось катастрофически плохим. Неужели новость «Файф не станет следующей долиной Луары» не дошла до юга?. – Эммм… – А теперь еще одна попытка, на этот раз от Шато Гленков. Ты же видела владельца на премии? Он расхаживал в своем килте, как лорд без замка. Позор для всей винной индустрии. Людям следует выбрать что-то одно, что они умеют делать блестяще, и этим и заниматься. И если ты шотландец, это значит не выращивать чертов виноград. – Извини, Ирен, я не подумала, – начинаю я, но она не может остановиться. – Я не против проведения английской винной вечеринки. Я уверена, что Общество с наслаждением разберет по косточкам все его недостатки. Только не называйте ее «британской». Я поговорю с Расселом и дам ему знать. Я бросаю взгляд на большую открытую кухню и смотрю, как Джеймс расставляет что-то вдоль барной стойки, или «прохода», как это, оказывается, называется. Я чувствую, как кровь приливает к лицу, когда вспоминаю нашу предстоящую поездку на рыбалку (почти свидание). Джеймс оборачивается на меня, как будто почувствовав, что я на него смотрю, и улыбается, и на мгновение мы улыбаемся друг другу, как подростки. Я временно забываю, что его мама меня отчитывает. Моя влюбленность растет и необъяснимо осложняется тем фактом, что Джеймс, кажется, тоже заинтересован во мне. – Ну что ж, пора готовиться к обслуживанию. – Ирен выглядит так, будто притворяется, что не одобряет. «А может, она и правда не одобряет», – думаю я, вспоминая ее слова, сказанные Биллу в тот вечер. Я ускользаю, чтобы догнать Рокси, которая читает меню, расставляя несколько бутылок шампанского в винтажном ящике для льда на краю барной стойки. – Хизер, – с тревогой спрашивает она, кивая на свежие распечатки на стойке. – Вы довольны подборкой вин? Я немного ее подправила, чтобы освежить. – По-моему, все идеально, – отвечаю я, хотя времени посмотреть у меня не было. – Нам повезло, что на ужин то же меню, так что мы можем заняться подготовкой к перезапуску. – Я вижу, с вами действительно произошел несчастный случай… – говорит она, и на ее красивом лице появляется беспокойство. – Издержки профессии, – отмахиваюсь я, – не в первый раз. Она смеется. Я оглядываю барную зону. Маленькие временные столики сервированы более скромно, чем столы в основном ресторане. – Шесть броней на сегодня. Две на обед и четыре на ужин, – сообщает Рокси, следя за моим взглядом. Отлично, этого достаточно, чтобы узнать больше об обслуживании, не перегружая себя информацией. И надеюсь, после обеда я успею уйти домой, чтобы продолжить изучение вин. – И Билл сказал мне вчера, что нам нужно провести инвентаризацию. Могу я помочь? – говорит она. – Если вам нужна помощь, я имею в виду. – Черт! Да, – отвечаю я. Проклятая инвентаризация. Она неумолима. – Там, где я работала раньше, у нас был небольшой погреб, около тридцати пяти вин, но я все подсчитывала и делала заказы. Ну, и здесь помогала. Но тогда было не так много вин. – Не так, – соглашаюсь я. – Время пришло – можешь сделать для меня кое-что еще? Ты могла бы исполнить роль сомелье за обедом? Я хочу понаблюдать и сделать кое-какие заметки. – Конечно, – она чуть краснеет, – но я уверена, что вы… – Везде все делают по-разному. Кроме того, никогда не поздно научиться чему-то новому, верно? Я хочу посмотреть, как ты проводишь полное обслуживание. – Я все сделаю, Хизер.