– Мы, по крайней мере, придем в ресторан, – говорит Тим. – Это не обсуждается. – Хорошо, хорошо, – смиряюсь я, – но, пожалуйста, не привлекайте к себе слишком много внимания. Ну, пожалуйста. Здесь очень шикарно и много пожилых людей, и если вы начнете ругаться и прыгать по столам… – Сколько стоит дегустационное меню? – задает вопрос Деймо. – С вином обойдется по сто пятьдесят фунтов с каждого, – предупреждаю я, – а может, и больше, это мой последний шанс заставить их передумать. – Да ладно, – хмурится Тим, – ты же можешь устроить нам бесплатный ужин? – Тим, пожалуйста. – Я умоляю его, сложив руки в молитвенной позе. – Если вы пообещаете быть благоразумными, я оплачу вам обоим ужин. – Тогда решено. У нас с Деймо свидание, – говорит Тим. – Хорошо. Ужин. В ресторане. Ровно в семь вечера, – соглашаюсь я, глядя на него. – Столик, вероятно, придется освободить к девяти. Так что пораньше ляжете спать! Не пейте слишком много, пожалуйста. И ради всего святого… Зовите меня Хизер. Два часа спустя я нервно стою у бара рядом с Биллом, который показывает Бретту, как делать «Космополитен». Рокси – официантка Тима и Деймо, и пока что все идет отлично. Я усадила их за стол, который меньше всего виден с прохода. Я уверена, что Джеймс уже знает, что Тим здесь, но, по крайней мере, я могу помешать их встрече. Ирен снова уехала с мистером Макдональдом, и я не жду ее возвращения. Мы уже на четвертом блюде, и хотя Тим начинает проявлять признаки счастливого опьянения, никаких инцидентов пока не произошло. Я делаю глубокий вдох. Пожалуйста, помоги мне это пережить. – Итак… он просто приехал ни с того ни с сего, да? – уточняет Билл, наливая розовую жидкость в изящный бокал для мартини с длинной ножкой. – Да, – говорю я, глядя на Билла испепеляющим взглядом. – У него свадьба в Глазго. – Ты с ним не поедешь? – Нет, – едва шепчу я, – мы больше не вместе, Билл, и честно говоря, я не знаю, зачем он здесь. Я хочу, чтобы он приехал и уехал с минимумом проблем. – И как долго вы были вместе? – спрашивает Билл, в то время как Бретт смотрит на меня, нахмурив брови, а затем медленно качает головой в молчании. У меня складывается четкое впечатление, что они мне не верят. И я признаю, что это выглядит неправдоподобно: Тим едет из Лондона в «Лох-Дорн», чтобы увидеться с бывшей? Не знаю, купилась ли бы я сама на это. – Как долго? – переспрашиваю я со вздохом, глядя на Рокси, которая пытается поставить им на стол большой стакан пива и, похоже, бокал нашего самого дорогого дегустационного вина, Бордо, не уронив маленький серебряный поднос. Деймо рассматривает ее задницу, когда она наклоняется, чтобы подать напитки, и я напрягаюсь, переживая за нее. – Да, как долго? – повторяет Билл. – Недолго. У нас все сложно, – бормочу я, глядя на Бретта. – Хизер! – слышу я из другого конца зала и бросаю взгляд на Тима, чтобы напомнить ему, чтобы он говорил потише. Когда Рокси проходит мимо меня, она одаривает меня полуулыбкой. – Эй, Хизер, – снова говорит он слишком громко, и я быстро бросаю взгляд на столики ближе ко мне, прикладывая палец к губам, чтобы попросить его вести себя прилично. – Я как раз рассказывал о тебе твоей подруге-официантке, – говорит он и подмигивает. Он зовет меня подойти ближе, и хотя сейчас не время для этого разговора, я так боюсь его разозлить, что подчиняюсь. – Я сказал, что ты моя девушка, – Тим ухмыляется, и под прикрытием «просто шутки» я вижу стальной блеск. – Господи! Зачем? Пожалуйста, не говори ничего вообще, – говорю я, улыбаясь изо всех сил и оглядываюсь на Деймо, который крутит во рту Бордо и стонет от удовольствия. – Ну, а зачем бы еще я приехал к тебе в гости? – игриво говорит Тим, кладя руку мне на бедро. Я делаю шаг назад и качаю головой. Это какая-то месть за то, что я пыталась порвать с ним, или он действительно очень, очень глуп? Я оглядываю зал и замечаю, что одна пожилая дама за третьим столиком в платье с цветами и шляпке практически подмигивает Деймо, а весь второй столик – Женский клуб из Форт-Уильяма – хихикает, потягивая херес. Это, должно быть, первый раз, когда в этом месте обедают два молодых человека, так что неудивительно, что они вызвали переполох. Все это происходит под аккомпанемент традиционных кельтских народных песен и грохот кастрюль и сковородок, которые агрессивно швыряют на кухне. Джеймс явно знает, что Тим здесь. – Так вот чем ты занимаешься? И так каждый день? – Да, – говорю я, готовясь к колкостям, но нас прерывает Ирен, которая твердо кладет руку мне на плечо. Я поворачиваюсь и чувствую, что краснею. – Прости, – произношу я одними губами, пожимая плечами. – Здравствуйте, господа, – говорит Ирен с широкой, приятной улыбкой. – Могу ли я на минутку одолжить нашу сомелье? – Конечно, просто у нас было несколько вопросов о вине. – Тим откидывается в кресле. О нет, Тим не любит, когда люди смотрят на него свысока, а Ирен очень похожа на строгую учительницу. – Без проблем, сэр, – отвечает Ирен, – но могу ли я попросить Бретта помочь вам? Мне действительно нужна Хизер на минутку. Появляется Бретт с мрачным грозовым видом Хитклифа и угрожающе наклоняется к столу. Он выглядит отчасти вышибалой, отчасти барменом, но точно не официантом. – Добрый вечер, ребята, – говорит Бретт с бархатистой предупредительностью в голосе. – Мне чертовски нравится это красное вино. – Не обращая на него внимания, Деймо набивает рот голубем и вином. – Ты даже не ешь его, Тим, придурок. Да это божественно. Это настолько обезоруживающий комментарий, что Бретт смягчает выражение лица. – Подождите, пока не попробуете малинового парфе, – говорит он своим баритоном с западного побережья, – оно такое нежное и мягкое. Когда Ирен уводит меня от стола, я бросаю взгляд на проход и вижу, как Джеймс смотрит на меня разъяренным взглядом. Я никогда не видела его в такой ярости, и я закрываю глаза и закусываю губу. Это не твоя вина, Птичка. Не твоя вина. Ты все объяснишь позже. Но любое объяснение кажется очень далеким от этого момента, когда мне приходится переживать этот кошмар. – Надеюсь, здесь все останется под контролем. Мне нужно уйти пораньше, а они оба уже пьяны! – рявкает Ирен, когда мы входим на кухню. Тут она резко останавливается, увидев Джеймса, и я вижу на ее лице выражение материнской заботы. – Мне так жаль – я не знала, что он приедет. Честно. Я просила его не приезжать. Мы больше не вместе… – шепчу я, отступая назад, чтобы Джеймс не услышал. – Я помню его поведение на Винной премии, и ты обещал мне, дорогая, что это не станет проблемой, – говорит она. Она мне не верит. – Мне очень жаль. Правда, – заверяю я, чувствуя на себе пристальный взгляд Джеймса. – Думаю, тебе лучше закончить на сегодня, а Бретт сопроводит их до конца трапезы. Я не хочу никаких сцен. – Я ценю твою заботу, но я правда думаю, что лучший подход – это присмотреть за Тимом, – быстро говорю я, умоляя ее выслушать меня. Я не могу уйти. Мне нужно следить за каждым его шагом, на случай, если он сделает какую-нибудь глупость. – Это твой парень? – спрашивает Анис обвиняющим тоном, глядя на Джеймса и испуская глубокий, внушительный неодобрительный вздох. – Он не мой парень! – огрызаюсь я, и тут на кухню вбегает Рокси. – О, Хизер, твой парень – просто прелесть! – говорит она, улыбаясь мне впервые за несколько дней. – Он сказал, что много обо мне слышал и ты говорила одни приятные вещи. Я так смущена. Его друг тоже очень милый. Вдруг громкость музыки в столовой необъяснимо возрастает. Я опускаю голову на руки, так как слышу, как из ресторана доносится смех Деймо и хор других посетителей присоединяется к нему. – Пожалуйста, я смогу с ними справиться! – умоляю я Ирен, подходя к ней ближе и шепча ей на ухо: – Пожалуйста, позволь мне. Мне нужно туда… прямо сейчас. Ирен поджимает губы, поднося палец к виску. – Ладно, – соглашается она. И я, не обращая внимания на отчаянную потребность попытаться объяснить Джеймсу, что, черт возьми, происходит, протискиваюсь в двери кухни. Когда я подхожу к их столику, Деймо стоит на коленях и поет серенаду обеим дамам за третьим столиком, держа в своих руках нежные морщинистые алебастровые руки ближайшей дамы. Тим перегибается через барную стойку, чтобы долить себе пива, а Бретт несет поднос с рюмками текилы дамам из клуба, которые вертятся, как ужи на сковородке, и радостно хихикают. Я подхожу к Тиму, щелкаю насосом для эля и выхватываю стакан у него из рук. – Прекрати. По крайней мере, пожалуйста, пройди в бар. Я подхожу к стереосистеме и резко убавляю громкость, прерывая «Oh Danny Boy» в исполнении Деймо. – Извините, пожалуйста, – говорю я всему ресторану. – Пройдите в бар, вы двое. Сейчас же! – настаиваю я, к всеобщему разочарованию дам. – Пойдемте, – говорю я снова, и Тим смеется, пока они оба направляются в бар, где, к счастью, нет никого, к кому они могли бы приставать. – Ребята. Пожалуйста! – говорю я. – Тим, пожалуйста. Вы можете поскорее закончить? Моя начальница очень зла на меня, и мне нужно, чтобы вы вернулись в свою комнату или нашли тихий уголок в библиотеке. Не могли бы вы сделать это для меня? Я могу дать вам бесплатную бутылку выдержанного виски, чтобы вы забрали ее в свою комнату. Или по бутылке каждому? Что угодно. Тим смотрит на Деймо и пожимает плечами: – Хорошо. Еще по стаканчику, и мы пойдем. – Только по стаканчику, – уточняю я. – Еще по одной, – говорит Тим, кивая. Час спустя под громогласные звуки «Single Ladies» Бейонсе я изо всех сил пытаюсь вытащить Тима – который менее чем за тридцать минут разбил два хрустальных бокала, надел на голову серебряные оленьи рога и поет на максимальной громкости под улюлюканья и одобрительные возгласы всех чрезвычайно пьяных гостей ужина – из библиотеки. Деймо пропал, и я немного беспокоюсь, что он наверху с одной или двумя дамами с третьего столика. – Это лучший вечер в моей жизни! – говорит один из завсегдатаев, протанцовывая мимо в компании еще двух пожилых людей. – Нужно признать, что они оживили это место, – говорит Билл, проходя мимо и покачивая бедрами, на этот раз с подносом «Егермейстера». Он и сам явно подвыпивший. – Предатель! – шиплю я. Я пытаюсь вытащить Тима в коридор, несмотря на протесты его фан-клуба, срываю с его головы оленьи рога и толкаю его к лестнице. – Пора спать, придурок, – уламываю я его. Когда мы доходим до подножия лестницы, он вдруг словно приходит в себя, и его глаза на мгновение встречаются с моими. От него пахнет виски, и он смеется, заметив мое страдальческое выражение лица. Как мне вообще мог нравиться этот человек? Я думала, что с ним весело, но оказалось, что он просто колоссальный говнюк. – Птенчик! – Он перекрикивает шум. – Посмотри на себя, ты так напряжена. Он пытается заправить мне волосы за ухо, но немного промахивается и в итоге срывает заколку.