– Что ж, я уверен, что общество сочтет все это очень необычным. Английские вина на шотландском винном мероприятии. Вот это да! – У нас достаточно классических вин для сравнения, – заверяю я его. Надеюсь, вам, по крайней мере, будет весело. – О, смотрите – Никол! – говорит он, махая рукой высокому худому джентльмену в костюме-тройке с жилетом в клетку, который раскачивается взад-вперед на каблуках. – Увидимся позже, дорогая. Я направляюсь в ресторан, чтобы проверить, все ли в порядке, как вдруг появляются Рокси и еще одна молодая девушка с двумя подносами бокалов для шампанского. – Я начинаю разливать? – спрашивает Рокси, ставя поднос на барную стойку, куда Билл ставит две бутылки игристого. – Да. Давайте начинать, они уже прибывают толпами. – Удачи, – шепчет она мне, и от нежности в ее голосе я едва не плачу. Я буду скучать по ней. – Спасибо. Но кому нужна удача, когда на тебе такое платье? – Ты выглядишь великолепно. Но тебе стоит снять фартук, – говорит она, унося с собой поднос с дюжиной бокалов игристого английского вина. Рокси раздает шипучку, а еще три молодых официанта кружат с большими серебряными подносами ледяных устриц, расставляя их на серебряные подставки на столиках. Мужчины в костюмах и килтах с седыми усами и редеющими волосами разговаривают между собой с сильным шотландским акцентом. Женщины одеты в платья различных оттенков бутылочно-зеленого, темно-синего и бордового цветов с поясами в клетку и увешаны множеством драгоценностей. Они пьют и оживленно общаются, наконец попав в клуб, который много лет был для них закрыт. Когда громкость разговоров в баре достигает определенного уровня, я смотрю на Ирен, которая кивает мне, а Билл звонит в маленький колокольчик. – Пожалуйста, пройдемте в шатер, дамы и господа, – говорит она. Мы медленно следуем за ней по, должно быть, наспех сооруженному настилу, а затем по галечной тропинке к шатру. Хотя над головой все еще темно и чувствуется угроза бури, дождь на мгновение прекратился. Как только зал заполняется, я поднимаю бокал шипучки и собираюсь с силами. Делаю шаг к небольшому подиуму наверху танцпола, где все собрались, и постукиваю по микрофону. – Эта штука работает? – говорю я, и мой голос разносится по шатру, а из зала раздается негромкий смех, когда более ста человек поворачиваются, чтобы послушать, как я говорю. Возле входа за происходящим наблюдает персонал, включая Рокси, Билла и Ирен. К счастью, Джеймс не видит, как я выставляю себя на посмешище. – Мы вас слышим! – выкрикивает веселый полный мужчина, стоящий рядом со входом. Я дико краснею и пытаюсь сосредоточиться. В моем воображении все выглядело гораздо более гладко. – Что ж, тогда… Дамы и господа! – Голос у меня немного дрожит. – Я смотрю в сторону входа и вижу, что там появился Джеймс. Конечно же, он должен был прийти именно сейчас, черт возьми. Я пытаюсь успокоить нервы и продолжаю: – Здравствуйте, и добро пожаловать на праздник хайлендских виноделов! И сегодня в меню – вторжение англичан, – говорю я, и раздается несколько смешков. Черт, а я-то надеялась, что эта шутка всех заведет! Я смотрю на Мэтью Ханта, который склонил голову набок, словно решая, сжалиться надо мной или рассердиться. Я чувствую, что щеки у меня покраснели до пунцового цвета, и выпиваю бокал игристого до дна. – О, так-то лучше, – говорю я, и несколько человек сзади издают что-то похожее на хихиканье. Я знаю, что смогу. Я знаю, что речь смешная. Я так много работала, чтобы здесь оказаться. – Сегодня мы совершим экскурсию, но не по древним виноградникам Луары или плодородным почвам Бордо. Нет, сегодня мы выезжаем на трассу M20 из Кройдона и едем со скоростью десять миль в час через пробку в Кентербери в заслуженно забытую часть Кента. Смех. Настоящий смех. Я смотрю на Мэтью, который переглядывается со своим другом Николом, улыбаясь ему. – Именно здесь мы начинаем наше путешествие с дерзкого игристого вина, которое вы все сейчас терпите, из поместья под названием Хаш, чьи меловые склоны обеспечивают те же условия для выращивания, что и почвы Шампани. Несколько человек ахают, а другие кивают, подтверждая этот малоизвестный факт. – Но хотя условия выращивания могут быть такими же, название таким же быть не может. Как вы знаете, только вина, выращенные в этом французском регионе, могут претендовать на престижное название «шампанское», поэтому, чтобы не отставать, англичане выбрали очень английское название «Blanc de Blancs», – я произношу последнее слово со своим самым кентским акцентом. На этот раз раздаются настоящие взрывы смеха, а один старик хлопает своего друга по спине. Атмосфера потеплела, и я чувствую, что расслабляюсь. – Но не фыркайте, пока не попробуете. Это вино Blanc de Blancs богатое, сложное. У него аромат яблока с нотками клубники, ревеня и нектаринов, а также бриоши и орехов с приятным фруктовым послевкусием! – Спасибо обзору «Десять лучших британских игристых вин», из которого я в основном это скопировала. – Наслаждайтесь своим бокалом, пожалуйста, закусывая нашими восхитительными шотландскими устрицами – ведь некоторые вещи нельзя привозить с юга… – тут я делаю паузу, пока зал снова разражается смехом. – И занимайте места на ужине на английскую тему: пять восхитительных блюд, приготовленных Джеймсом и Анис на нашей кухне, с подборкой вин от меня и моей восхитительной коллеги Рокси, – я улыбаюсь ей, и она улыбается в ответ. – И я уверена в том, что если вы и не получите удовольствия от возлияний, то, несомненно, насладитесь возможностью все раскритиковать. Смех. А потом аплодисменты. Я широко улыбаюсь, переводя взгляд с лица на лицо. Ирен, Рокси и Билл все еще стоят сзади, и я вижу, что они мною гордятся. Я смотрю на Мэтью, который хлопает и кивает в знак одобрения. И чувствую, как тепло распространяется во мне, пока я впитываю их восхищение и испытываю горько-сладкое чувство удовлетворения. Я позволяю себе бросить взгляд на Джеймса, который тоже хлопает, но задумчиво смотрит в пол. Мне нужно снова поговорить. Звучит музыка, гости направляются к своим столам, и я ощущаю дрожь в теле, спускаясь со сцены. Я беру еще один бокал шипучки с оставленного рядом серебряного подноса и направляюсь к Джеймсу, который, похоже, собирается вернуться на кухню. Но тут, словно из ниоткуда, Рассел преграждает мне путь. – Привет, Хизер, – говорит он. – Кажется, ты забыла упомянуть кое-кого в своей маленькой речи. Это мой ресторан, в конце концов, – он говорит это в шутку, но я вижу, как он зол. – О, конечно, извини, я совсем забыла. Ничего я не забыла – Я бы хотел выступить сам, так что не могла бы ты меня представить перед десертными винами? – У нас весь вечер уже распланирован, – говорю я, пытаясь поймать взгляд Джеймса. – Слушай, это мой ресторан, и ты будешь делать то, что я скажу, – резко говорит Рассел. – Да что ты говоришь? – удивляюсь я. Я хочу добраться до Джеймса, пока он не вернулся внутрь. – Мне нужно идти. Я пытаюсь протиснуться мимо Рассела, но чувствую, как меня дергают за фартук, и он развязывается и падает на пол. Я едва не спотыкаюсь, потому что ноги у меня путаются в завязках. – Эй, какого хрена? – говорю я, поворачиваясь к Расселу, хватая фартук с пола и прижимая его к животу. – Тебе что, восемь лет? – Я все еще твой босс. И ты будешь меня уважать. – Забудь об этом, Птичка, – бормочу я себе под нос, поворачиваюсь и иду прямо на Джеймса, который стал свидетелем этого события и свирепо смотрит на Рассела. Я быстро хватаю Джеймса за руку и оттаскиваю его от шатра в безопасность кухни. – Вот урод. – Да. Он такой, – соглашаюсь я, благодаря Бога за то, что внутри Джеймс все еще переживает за меня. – Что происходит? Почему он все еще здесь? Я думала, мы все были ужасны и он решил применить свой талант в другом месте. – Мистер Макдональд здесь, – шепчет Джеймс, – поэтому Рассел решил прийти и все проконтролировать. Хотя я сказал мистеру Макдональду, что Рассел не имеет никакого отношения к сегодняшнему вечеру. А на следующей неделе он не будет иметь никакого отношения к «Лох Дорну». Его уволили. Я потрясена. Джеймс взял ситуацию в свои руки и постоял за себя. – Значит, ты возглавишь ресторан? Будешь здесь шефом? – спрашиваю я. – Не совсем, – говорит он, качая головой, – хотя у меня есть кое-какие планы… Но прежде чем он успевает продолжить, мимо нас к шатру проносится вереница официантов с большими серебряными подносами с закусками. – Поехали! Ставим на стол закуски и сразу возвращаемся за следующим подносом! – рявкает Анис, которая никогда еще не выглядела так ответственно, как сейчас. Официанты идут строем, как на военном параде. – Тебе пора идти представлять первое белое вино, – напоминает Джеймс, а я прикусываю губу. – Ты была великолепна, – добавляет он, снова опуская глаза в пол. – Я горжусь тобой, если это не слишком странно звучит. Я качаю головой, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Джеймс, я буду чертовски скучать по тебе, – шепчу я. А потом отворачиваюсь и спешу обратно к подиуму с колотящимся сердцем. Мне невыносимо видеть его реакцию на эти слова. Я делаю глубокий вдох и на мгновение впадаю в панику, так как не могу наполнить легкие. Я пытаюсь снова и напоминаю себе, что это всего лишь волнение. Вдох, выдох. Через мгновение я чувствую, что могу говорить. – Белое вино, – объясняю я своей теперь уже плененной и подвыпившей аудитории, из Норфолка, – это потрясающее купажированное белое вино с тропическим букетом, которое идеально дополнит вашу подкопченную рыбу. У этого маленького красавца больше наград, чем у футбольного клуба «Норвич Сити». Хотя, честно говоря, это не такое уж большое достижение. По мере того, как вечер продолжается, моя уверенность в себе растет, и я понимаю, что получаю удовольствие. Когда сырная тарелка и последнее вино ставятся на каждый столик, а оркестр готовится переходить к танцам, я выхожу на сцену в последний раз. Это последний трюк у меня в рукаве. Я оглядываю зал и наблюдаю за гостями, которые пригубляют последний бокал. Наблюдаю за тем, как они ничего не понимают, затем пробуют снова. Они морщат носы, и на лицах у них отражается разочарование, они с ужасом смотрят на вино, стоящее перед ними. Идеально! – Дамы и господа, надеюсь, вам всем нравится последнее вино, – начинаю я. Они стараются быть вежливыми, улыбаются и кивают мне. Один джентльмен сзади, не проявляя подобной деликатности, выплевывает вино обратно в бокал. – Я бы хотела передать слово одному из вас, чтобы он оценил и идентифицировал это последнее вино: как вы видите, мы скрыли этикетки на всех бутылках. Есть ли здесь доброволец? Почти сразу же мистер Хант поднимает руку: – Я буду добровольцем. Отлично. Вежливые аплодисменты раздаются в зале, а затем блестит молния. Мы все ждем мгновение, пока не грянет гром, а затем Хант встает и комически преувеличенно качает головой: – Хизер, спасибо вам за увлекательный тур по Англии, и я признаю, что сегодня наслаждался фантастическими винами. Но, боюсь, вы совсем испортили впечатление последним выбором, детка. Я выпячиваю нижнюю губу и качаю головой, подыгрывая ему. – На вкус оно как уксус. Как сок черной смородины, оставленный на столе на месяц. Отвратительно! Ровно то, чего я ожидаю от английского вина. Все вокруг него кивают: наконец-то английское вино, которое их разочаровало, как они и предвидели. – Что ж, очень жаль, мистер Хант, – говорю я в микрофон. Он стоит, раскинув руки, и пожимает плечами.