Ответных слов я не жду, мне важно было сказать свои. Внутри они больше не умещались. Но Лёша всё-таки отвечает. Нет, не словами, а губами - нежно скользя по щеке, руками - подхватывая и укладывая себе на грудь, вновь зашедшимся сердцем, частыми ударами выбивающим что-то на его собственном непонятном мне языке. - Как это - любить? - рисуя между лопатками восьмёрки, спрашивает Лёша. - Тебя? - уточняю, задирая голову, чтобы видеть его чуть прикрытые ресницами глаза. Утвердительно кивает. - Ну-у-у-у… - тяну мечтательно, - ты кажешься самым красивым, самым умным, и… - запинаюсь, но продолжаю, потому что хочется отдать ему всё, что у меня есть, без остатка, - самым близким и важным. Самым-самым. Перебираю пальчиком разномастные подвески на твёрдых пластинах его грудных мышц: - Меня постоянно тянет тебя понюхать, потрогать и… сгрызть вместо еды, - в доказательство впиваюсь зубами в горячую кожу, за что моментально ловлю звонкий шлепок по неприкрытой попе, - ай! - Не отвлекайся, - мурлычет Лёша. - Ты словно всегда где-то рядом, но всё равно скучаю. Сочиняю о тебе сказки… - его ресницы взлетают вместе с бровями, взгляд становится заинтересованным. Сокрушённо киваю и быстро-быстро выпаливаю остаток, пока не попросил рассказать хоть одну. - Я тебе доверяю и... - вдох-выдох, - наверное, смогу простить всё. Совсем всё. Чувствую, как его руки крепко обнимают. Перехожу на самый тихий шёпот: - Я очень счастливая, Лёш. И сейчас, и когда было больно зимой. Правда-правда, - глубоко вздыхает, качая меня, как на волне. - Хочется стать лучше… для тебя. К глазам подступает влага - не справляюсь с эмоциями. Прячусь в него, сглатывая комок, пока он целует в макушку. А потом поднимает лицо за подбородок и смотрит тепло. - Не надо быть лучше, птиц, ты чудесная. Переворачивает нас и с чувством целует, лаская то одну губу, то другую. Медленно, нежно, глубоко, неприкрыто кайфуя. Так, что я действительно начинаю чувствовать себя такой, как он сказал. - Я тебе завидую, - шепчет, переведя дух, и добавляет с сожалением, - мне это недоступно. Обнимаю его руками и ногами, пытаясь поделиться любовью, счастьем, радостью от этой особенной ночи. Пусть ему будет так же хорошо, как мне. Снова целуемся, дышим прерывисто. Лёша неосознанно толкается бёдрами, выбивая из меня стон. Замирает. Он в джинсах напряжённый и твёрдый. Именинник сегодня дал мне карт-бланш, когда я осмелела и потянулась дрожащими руками расстёгивать болты на его джинсах. Поднял ладони, как хирург, наблюдая, насколько далеко зайду. А я робела с каждой петлей и сломалась на предпоследней. И сейчас чувствую, как судорожно сокращаются его мышцы пресса, но он тормозит, потому что я не готова. Люблю его. Очень. - Иди сюда, желторотик, - тяжело дыша, заворачивает меня в простыню и опять укладывает сверху. - Желторотик - это воробей, - смущённо даю себя уложить. - Точно? Не может быть, дай проверить, - притворно разглядывает губы и ещё несколько раз легко целует, - и правда, не жёлтый, а розовый, - улыбается, помогая мне скрыть неловкость. - Фенилэтиламин, совёнок, - в его голосе вновь появляются мурчащие нотки, - это он заставляет тебя счастливо летать. И миленько розовеешь ты, если подольше на тебя посмотреть, тоже от него. - Фенил.. что? - Гормон влюблённости, - сонно улыбается Лёша и продолжает с закрытыми глазами, - недавно выяснилось, что люди его сами синтезируют, когда видят что-то… ммм... очень для них привлекательное. Так что я у тебя воооотт тут, - постукивает пальцами по затылку. - А когда-нибудь ты полюбишь по-настоящему и забудешь всё это... - Враньё, - возмущаюсь, - ты у меня тут - прикладываю руку к груди, - сейчас всё по-настоящему… Лёша ничего не отвечает, только поглаживает по спине расслабляя. Мы основательно вымотались. Прижавшись к нему, рассматриваю потолок с причудливыми тенями от узорчатых плафончиков гирлянды. Слушаю дождь. Хочется, чтобы этот день никогда не кончался. - А я у тебя где? - спрашиваю, уплывая в сон. - Не скажу, неугомонный птиц, - обнимает удобнее, - давай спать, у меня утром запись… И я засыпаю, давая себе обещание, что обязательно окажусь у него в груди. По-настоящему. Глава 21 Глава 21 Наше время. Июнь. Сижу на расшатанном от частого использования барном стуле в офисной столовой, ем или делаю вид, что ем, сорбет из манго с маракуйей и пытаюсь освоить технику квадратного дыхания. Это была первая ссылка в гугле на вопрос, как быстро успокоиться. Вдох — пауза — выдох — пауза, на четыре такта. Не работает, чем ещё больше выводит из себя. Крупная капля нежной кисло-сладкой массы красивой кляксой приземляется на белые льняные шорты. Ну, зашибись, денёк, а ещё только обед. В столовую открывается дверь, впуская Инночку офис-менеджера, и становится слышно, как Алексей орёт на кого-то у себя в кабинете. Оттираю ткань влажной салфеткой.