Глава 29.1 Глава 29.1 Тело сковало холодом и болью - словно вокруг снова вихри метели секут кожу острыми льдинками, и ноги стоят не на согретом летним солнцем гладком дереве, а в той самой снежной каше - двигаю пальцами и не чувствую их. Вся немею. Мысленно повторяю “дальше свадьба, дальше свадьба…”, но этот набор букв никак не хочет обретать ясный смысл. Мозг включил, наконец, какую-то из систем самосохранения? Спасибо. Где ты был три месяца назад? Обнимаю себя за плечи, чтобы хоть как-то согреться. Пытаюсь поймать Лёшин взгляд, но он гипнотизирует камень, глядя, как в его сердцевине луч из окна распадается на оттенки. Поначалу я тоже любила это наблюдать, и кольцо радовало, и будущее, которое оно символизировало, а теперь сколько ни силюсь, не могу вспомнить ощущение, когда я Бет. Не Лиза-Сова со счастливым хаосом в башке, а лощёная Бет, чётко знающая свои цели. Боги, мне ведь нравилось, почему не могу найти в себе всё это сейчас? Почему позволила себе надеяться, почему решила, что есть хоть какой-то призрачный шанс? Тру лоб ладонью, пытаясь унять рой вопросов. Теперь они все в основном к себе. Общих вопросов у нас не осталось. - Что ты любишь больше всего, Лиза? - не отрываясь от зрелища тихо интересуется Лёша. Сова отталкивает просыпающуюся Бет и кричит: “Тебя!”, - но молчу, потому Нечаев сам себе отвечает: - Архитектуру. Протестующе дёргаюсь, хватая воздух, чтобы всё же возразить, он понимает и, выставив ладонь, не позволяет. - Ты себя не видела, когда попадается что-то интересное?.. Или вот цветочек твой... С какой страстью ты отдаёшься… - рассеянно потирает двумя пальцами переносицу, - я с первого дня одурел. Не видел, чтобы кто-то так ярко пылал. Отходит от острова и оседает на пол, привалившись спиной к боковине широкого дивана. Всё дальше от меня. - Ты обязательно станешь звездой, птиц. Талант, отличное образование, старт, который сможет тебе обеспечить… жених, - прокашливается и, делая круговые пассы ладонью в воздухе, исправляет, - уже обеспечил. Качает головой, с усилием прикусывая нижнюю губу, а потом впервые поднимает на меня глаза, в которых синеву выедает тоска, и резко с горечью произносит: - Ну и как у тебя всё это забрать, птиц, а? Кем надо быть, чтобы потушить твой огонь? Здесь, - вскидывает руку, обводя пространство, - и близко ничего такого тебя не ждёт. С силой сжимаю веки, пытаясь осмыслить его слова. Вслед за волной холода окатывает жаром. Как он не понимает, что я горю только рядом с ним? Да, я обожаю свою работу и даже имею смелость называть её призванием, только зажигает меня он! Он! - Лиз, - выдаёт обречённо, - сколько времени пройдёт, прежде чем ты пожалеешь о том, что осталась со… тут? Ни грамма вопросительной интонации. Он опять всё сам решил и не будет за нас бороться. Всхлипываю, сжимая кулаки от бессилия. И пусть то, что я сделаю, выглядит как жест отчаяния, но когда-то давно у меня не было даже микроскопического шанса что-то изменить… Стучу пятками по полу в его сторону, опускаюсь рядом на колени. Веду руками по плечам, покрасневшей от нервного возбуждения коже на груди и шее. Сознательно миную сердце, хотя мне нужно прямо к нему. Обвожу ладонями острую линию подбородка и задерживаюсь на щеках. Обнимаю любимое лицо, заглядываю в глаза. Полностью открываюсь, смаргивая мешающие слёзы. Ну же, почувствуй, блин! Пожалуйста. Я сняла с тебя проклятье безответной любви. Во ай ми, Нечаев. Безуспешно стараясь унять бьющиеся пульсом в горле эмоции, облизываю сухие губы и потеряв голос, шепчу: - Где я у тебя, Лёша? Может, убеждаю сама себя, потому что этого хочется больше всего на свете, но, кажется, я пробилась, он услышал. Обжигающие руки Нечаева ложатся на талию, судорожно сжимают и с силой проходятся бокам. Не разрываю взгляд, полностью погружаясь в синеву, хочу ещё глубже, туда, где цветёт наше чувство. Но… Два густых веера светлых ресниц смыкаются, и Лёша, не выдерживая, отводит глаза. Жар рук исчезает вместе с безвольно опадающими кистями и снова становится холодно. Он любит. Правда любит, но лето кончилось. Тыльной стороной ладони вытираю мокрые щёки, поднимаюсь и нетвёрдо иду к острову. Беру тонкий ободок платины с увесистым камнем, медленно верчу его в пальцах, разглядывая острые грани “принцессы”. Надеваю и не могу понять, то ли оно стало велико, то ли наоборот. Раньше совсем не чувствовалось на пальце, а сейчас какой-то необъяснимый дискомфорт. Видимо, не моё больше, как и жизнь, в которой должна была его носить, и в которую не вернусь. Правда, Нечаев об этом уже не узнаёт. Если девятнадцатилетняя влюблённая Сова готова была простить ему что угодно, то я - нет. Складываю руки на груди, сверкая “метеоритом”. Следивший за мной всё время это Лёша, сереет. Грудная клетка дёргается, будто из неё битой вышибли воздух. Делает два шага ко мне и на полпути упирается в созданную им же самим стену: - Лиз… Замираю в ожидании продолжения. И зря. С минуту просто смотрит и очень больно молчит, затем вновь опускает взгляд, разворачивается и уходит. Глава 29.2 Глава 29.2 - Попробуйте наши сезонные авторские кофейные и чайные напитки? Официант с бейджем “Павел” лучезарно улыбается и частит перечислениями вкусов, отзывающихся картинками в голове. Раф пряная тыква и медовая масала - кофейная осень, трёхслойный бичерин - горячий шоколад, кофе и сливки. Глотаю интенсивно выделяющуюся слюну. Даже жёсткий нервяк, атакующий меня эти дни перед встречей с Карлом, не способен перебить жажду. Зверски хочется кофе. - …чай малина-барбарис, смородина-имбирь, груша-вишня, бергамот-лимон, - не томимо продолжает Павел, не понимая, почему на последних словах я прерывисто вздыхаю и выражение моего лица меняется. Бергамот-лимон, синие глаза и невыносимая теснота объятий, сжимающих до хруста костей твёрдых рук - последнее воспоминание о Нечаеве. После нашего разговора, одевшись, он застыл на пороге в том же самом больном молчании, а потом сорвался. Непонятно как оказавшись рядом, сгрёб в объятия и томительно долго не отпускал. Вжимал в себя, будто хотел протолкнуть к себе под кожу, тяжело и жадно дышал, напитываясь моими теплом и запахом, чтобы унести их с собой. Я не вырывалась, потому что делала то же самое. И когда он также порывисто отпустил и скрылся в прихожей, не закрыв за собой входную дверь, оставалась только одна мысль: “Мало”. Катастрофически мало его рук, мало лета, мало нас… Пока я стояла в оцепенении, кольцо соскользнуло с пальца, вытянутой вдоль тела кисти, и больше назад не вернулось. Сегодня планирую передать его Карлу и по возможности мирно закончить нашу историю. - Бергамот-лимон, пожалуйста, - прошу официанта, усмехаясь своей попытке таким дурацким способом прикоснуться к Лёше. После его ухода я готовилась умирать. В этот раз не сопротивляясь, не пытаясь выжечь свою любовь, твёрдо намереваясь прожить до конца пусть и горькое, но ставшее самым ценным чувство. Только почему-то не умираю, живу. И огонёк в груди не гаснет, ярко вспыхивая от воспоминаний. Как сейчас, например. Бергамот-лимон. Делаю глоток чая и с отвращением отодвигаю чашку. Абсолютно не то. Без запаха Лёшкиной кожи аромат травы и цитруса раздражает до тошноты. Именно недостатком самого главного компонента. О чём вообще думала? Любая замена была и будет плоской. Прошу у Павла бичерин и с наслаждением отпиваю кофе с привкусом шоколада, облизывая сливочные усы над верхней губой. Успокоившись после первых ярких глотков, в раздумьях ковыряю чизкейк, подбирая слова для предстоящей беседы. Специально пришла на полчаса раньше, чтобы настроиться. Но как назло мысленный диалог идёт не с Карлом, а с Лёшей, о том, что нет ощущения поставленной между нами точки…