– Он просит, чтобы вы задержались. Хочет поговорить. – Ну что же, идемте, – сказала Ульяна и первой направилась к лестнице. На первом этаже их поджидал профессор. Приподняв шляпу, он любезно приложился к ее ручке: – Приветствую вас, Ульяна Сергеевна! – Здравствуйте, Лев Николаевич, – ответила она и спросила из вежливости: – Как продвигаются раскопки? – Увы, не так хорошо, как хотелось бы. – Мне очень жаль. – Вынужден просить разрешения несколько расширить зону раскопок. – Профессор выжидающе смотрел ей в глаза. – Что скажете, голубушка? – Погодите. – Ульяна помолчала и, вскинув брови, поинтересовалась: – Я здесь при чем? – Видите ли… Выражаясь фигурально, мы притязаем на вашу территорию. – В каком это смысле? Объясните. – Результаты раскопок самым непосредственным образом указывают на то, что стоянка древнего человека располагается на территории вашей усадьбы. Немного поразмыслив, Ульяна двинулась к выходу. – Идемте, покажете. Через минуту все трое подошли к разоренной ограде усадьбы, за пределами которой копались в земле студенты. Профессор вышел вперед, раскинул руки и широкими шагами отмерил десяток метров вглубь территории. – Вот так примерно. Больше не нужно! Ульяна придирчиво оглядела заявленный участок и, поразмыслив, сказала: – Можете копать при условии: если тронете фундамент забора, после раскопок все восстановите. – Клянусь! – с благодарностью провозгласил Лев Николаевич. – Значит, договорились. – Подведя итог, Ульяна собралась уходить, но профессор задал вопрос: – Как продвигаются ваши изыскания? Она обернулась и уточнила: – Вы про архив? – Разумеется. – Хорошо. – Ульяна не собиралась распространяться ни о предмете поиска, ни о его результатах. Иногда нейтральная фраза решала все и отсекала дальнейшие вопросы. Уже на пансионатской аллее ей дозвонился Богданов. – Что у тебя со связью? – Он долго кряхтел и ругался, прежде чем снова заговорил: – Прости, уронил трубку. Как ты? – Нормально, – ответила она, ожидая услышать главное. Богданов не имел привычки звонить без повода. – А я, знаешь ли, всю ночь ворочался. Надеюсь, сегодня что-нибудь сложится. И знаешь, о чем я думаю? – Ну? – Ведь если Конюхов поперся туда, значит, преступник донес до него информацию, что была в записке? Она-то не дошла. – Я тоже сегодня об этом думала, – проговорила Ульяна. – Проверили телефон Конюхова? Есть распечатка? – Есть… – Богданов вновь закряхтел. – Да только результат нулевой. Теперь же народ продвинутый, знают, что все отслеживается. – Тогда остается личная встреча или звонок по внутреннему телефону пансионата. – Скорее – второе. Чувствую, что до личной встречи у них дошло дело только у Белой Головы. Да и то без ведома Конюхова. – Есть какие-нибудь новости? – поинтересовалась Ульяна. – За этим и звоню. – Говори. – Вчера вечером участковый нашел во дворе дома Качалиных нож со следами крови. С ним уже работают криминалисты. – Подходит под описание орудия убийства? – Идеально, – сказал Богданов. – Есть отпечатки? – Часа через полтора буду знать. – Как только появятся результаты, немедленно сообщи мне. – Сделаю. – Да! И вышли мне фотографию ножа. Есть у тебя на телефоне? – Есть. Лови! На этом разговор закончился, что было весьма кстати. Ульяна уже минуту стояла в вестибюле. К ней подошла Ольга Францевна, дожидаясь, когда она освободится. Взглянув на нее, Ульяна помрачнела: – Что на этот раз? – Клевцов написал заявление, хочет уволиться, – скорбно сообщила Руднева. Первое, что пришло на ум, Ульяна тут же озвучила: – Почему? – Он не объяснил. Ульяна решительно подошла к ресепшену. – Где заявление? – Вот, пожалуйста. – Руднева протянула исписанный листок. – Сам Клевцов где сейчас? – На кухне, – сказала Ольга Францевна и, опустив глаза, проронила: – Пока… На второй этаж она забежала на одном дыхании. В груди теснились противоречивые чувства: страх потерять хорошего шеф-повара и страшные подозрения. Какое было сильнее, она пока не решила. – В чем дело, Тимофей Петрович?! – выпалила Ульяна, влетев в его кабинет. – Что вас не устраивает? Клевцов стоял у окна. Услышав ее голос, он обернулся и равнодушно ответил: – Все. – А если конкретнее? – Не нравится, что меня подозревают в преступлении, не нравится, что допрашивают. – Он подошел к столу и уселся в кресло. – Не нравится, что воруют ножи. Ульяна достала телефон, нашла фото ножа и с вызовом показала шеф-повару: – Ваш? Клевцов приподнялся, вытянул шею и с напряжением вгляделся в экран. – Мой, – наконец ответил он и с удивлением спросил: – Почему он у вас?