Все полетело к чертям собачьим в ту минуту, когда ей позвонила родная сестра и пригласила выпить кофе. Добавила со значением: – Есть серьезный разговор. Тогда она еще не подозревала, о чем именно станет говорить ее родная старшая сестра. Посмеивалась над ней тайно и ехидно. Думала, что та начнет в очередной раз инструктировать: как нельзя вести себя с мужчинами на курорте. Наташа всегда ее инструктировала. По любому поводу: чего нельзя делать в солярии, в фитнес-центре, на горнолыжном курорте, в метро и в очереди. Однажды Наташа даже подарила ей на какой-то праздник памятку с точными инструкциями, придуманную и выполненную по ее личному заказу. Памятка была в красивом переплете, с их общим фото и лучшими пожеланиями. Но этот красивый буклет ей больше напомнил упрощенный кодекс Законов, которые младшая сестра Наташи, то есть она – Ирина, не должна была нарушать. А теперь это приглашение на кофе. Наверняка будет нудным голосом учить, предостерегать и приводить примеры из личной практики – Наташа была капитаном полиции. Ирина решила, что будет слушать внимательно. Состроит серьезное лицо и даже наобещает кучу всего. Но поступать будет по-своему, так, как запланировала. Как ей давно хотелось: бесшабашно, весело, легко. Но сестра уготовила ей такое!.. – Что ты сказала?! – приподнялась со стула Ирина с вытаращенными, как в удушье, глазами. – То, что слышала. Ты остаешься с Гошей. – Нет! Нет, Ната! Это предательство! Ты не можешь так со мной поступить! – заверещала Ирина, не обращая внимания на то, что на них смотрят. – Сядь, – приказала сестра голосом капитана полиции. Ирина рухнула на стул, схватила стакан с водой и осушила его до самого дна. – И предательством будет, если ты мне откажешь, – холодно смотрела на нее Наташа. – У меня срочная командировка. Отказаться я не могу – служба. Гошку я одного, без присмотра, тоже не могу бросить. Поэтому он останется с тобой. Без вариантов. – Ты уже все решила?! А если я… – Без если. Сестра достала из сумочки пачку, выдернула сигарету и принялась мять ее в пальцах, время от времени поднося к лицу и втягивая табачный запах. Так она поступала, когда нервничала. Бросив курить пять лет назад, она ни разу не поднесла к сигарете зажженную спичку. Ни разу! Такой она была: волевой и несгибаемой. – Но у меня отпуск, Наташа. Я отель забронировала. Билеты купила. И что мне теперь, все отменять? Ее голос слабо дребезжал. Как чайная ложка в стакане с чаем в вагоне, в котором она планировала отправиться в путешествие с романтическим подтекстом. – Ничего не надо отменять. Я купила Гоше билеты в соседнем с твоим купе и забронировала ему одноместный номер напротив твоего. Никакого вмешательства в твою личную жизнь не будет. Зато вы останетесь под присмотром друг друга. Я все сказала. Допивай свой кофе и пошли. У меня совершенно нет времени. Мой самолет уже через три часа. Наташа швырнула салфетку на стол, сунула деньги в стакан со счетом, встала и пошла к выходу. Все мужские головы, как по щелчку, поворачивались в ее сторону. Наташа была не просто красивой, она была шикарной! Знала об этом и пользовалась. Ее романам не было числа. Именно на их основе формировалась та самая памятка в красивом переплете, которую сестра ей однажды подарила. – Погоди, погоди, как самолет через три часа?! Ты сегодня улетаешь? – Ирина вытаращилась на сестру снова, догнав ее у машины. – Ты хочешь сказать, что твой Гошка уже сегодня переедет ко мне? – Не мой Гошка, а наш Гошка, – с легкой обидой поправила ее Наташа. – Да, мы подхватим его по дороге. У тебя большая квартира. Вам хватит там места, чтобы не толкаться. Через два дня вы уезжаете. Разные купе. Разные номера. Никто не посягнет на твое личное пространство, дорогая. Все, садись в машину. Она втолкнула ее на заднее сиденье и всю дорогу до своего дома, где они подбирали Гошу, не проронила ни слова. – Ма, ты серьезно? – попытался он возмутиться сразу, как только сел рядом с матерью в машину. – Я должен две недели жить с ней? Он даже головы не повернул в сторону Ирины, сидевшей с красным лицом и налившимися слезами злыми глазами. Он пренебрегал ею! Гошка всегда к ней относился без уважения, с раннего детства. Лет в пять обзывал дурой. В восемь-десять считал ненормальной. После одиннадцати Ирина стала называться малахольной тетей. Сейчас ему было четырнадцать. И то, что он в ее присутствии говорил о ней так, словно ее тут не было, означало, что положение не стало лучше. Но между «своими»: Ирина тоже его не очень-то уважала. Считала мальчиком с плохими наклонностями и не раз указывала Наташе на проблему. – Ты борешься с преступностью, а под носом взрастила… Слов в такие моменты не находилось, она умолкала, тщательно вычесывая жвачку из волос. Можно догадаться, как она туда попала! – Гоша – хороший, умный мальчик, – парировала сестра, помогая ей. – Просто дразнит тебя. Ты же у нас… Малахольная… Гены! Что тут скажешь!.. – В общем, так, дорогие мои, – инструктировала их Наташа в последний раз перед отъездом в аэропорт. – У меня сложное задание. Я не хочу отвлекаться на всякую ерунду. Постарайтесь эти две недели прожить если не в любви и согласии, то хотя бы без драк. Она расцеловала их, села в машину и укатила. Через шесть часов позвонила по видеосвязи, сообщив, что долетела отлично. – Вы там как? – спросила она у Ирины. – Гошки не вижу. Он где? – У себя. Я выделила ему комнату папы… Это была самая большая из трех комнат в квартире, оставшейся от родителей. Наташу обеспечил жильем отец Гошки, а в родительской квартире осталась Ирина. Ремонт делали сообща с Наташей лет десять назад и словно поставили на паузу. Все до сих пор оставалось чистеньким, уютным и удобным. Но Гоша подумал иначе. – Что за отстой? – спросил он, потрогав стену в отведенной ему комнате. – Не нравятся обои? – Ирина скрестила руки перед грудью. – Переклеивать не стану, так и знай. Ужин в восемь. – Я не ем жареного и почти не ем мучного! – крикнул он ей в спину. – И вообще, не заморачивайся. Можем заказать что-нибудь… Заказывать она ничего не стала: приготовила пасту с овощами и достала мороженое из морозилки. – Прикольно, – отреагировал ее племянник, подобрав все с тарелки. – Ма так не умеет. – Она умеет кое-что другое, – проворчала Ирина. И про себя добавила: портить ей жизнь, к примеру. Нет, Гошка был вполне себе нормальным. Но он уже не тот ребенок, которого она могла поставить в угол. Казался таким взрослым, сформировавшимся. Рослый, мускулистый, загорелый. И еще… – Ты знаешь, что он набил себе тату?! – прошипела она в телефон, когда они с Гошей разошлись по комнатам. – Одно на бедре слева, другое на предплечье справа! – Как же я не знаю, если сама дала ему денег? – отреагировала сестра в обычной насмешливой манере. – Ну ты и мамаша! – прошипела Ирина. – Я нормальная мамаша. И у меня адекватный сын. Закон запретов с подростками не прокатывает. – Да ты что! – ахнула Ирина. – Тебе напомнить о памятке, подаренной мне на… Наташа даже не дала ей договорить. Рассмеялась и перед тем, как отключиться, произнесла: – Ну ты же не подросток… Они более-менее сносно просуществовали до отправления поезда. В дороге все тоже прошло без тревог и истерик. Гошка все время был на виду. Послушно ел, что она предлагала. Почти не выходил из своего купе. Все время зависал в телефоне. До отеля добрались без происшествий. Но вот потом… Стоило им подняться на этаж, как Ирина обнаружила в соседнем номере мечту номер один. Молодой человек совершенно киношной внешности открывал свой номер, когда они подкатили к дверям чемоданы. – О, какая у меня соседка! – воскликнул киногерой и протянул ей руку. – Алексей. – Ирина, – улыбнувшись, она пожала ее, находя рукопожатие крепким и нежным, какое и должно быть у настоящего героя. Она, конечно, мало встречала в своей жизни настоящих героев, но этот ей казался именно таким. Белые шорты выше колен. Белоснежная футболка в обтяжку на совершенном теле. Крепкая шея, красивое улыбчивое лицо, ласкающий взгляд. В груди расцветало счастье. Повсюду вдруг запели райские птицы. Стало казаться, что мечтам ее суждено сбыться. Но тут за спиной громко кашлянул Гошка. И спросил гадким голосом: – Мам, а мой номер напротив?.. Глава 2 – Какого черта ты назвал меня мамой?! – шипела она вечером за поздним ужином. – Ты… Ты понимаешь, что сделал? – Я сделал тебе комплимент, Ирэн. – Гошка только так ее всегда и называл. – В твоем возрасте иметь взрослого сына – это подарок. – Да ты что! – ахнула она. – И какой же у меня возраст? Она только положила в рот кусок мяса, как он, отвратительно оскалившись, проговорил: