– Согласна, но мне лучше знать о неприятностях. И тут она перестает увиливать: – Крыша на месте, можешь перевести дух и работать дальше. Слыхала, во Франции у тебя все на зависть хорошо. Так, с кем-то из моих она все-таки общалась. – Все по-разному, каждый день не похож на предыдущий. Скучать некогда, это уж точно, – отвечаю я, не кривя душой. – Живи спокойно, Ферн, наслаждайся свободой. Я бы на твоем месте так и делала. Джорджия что-то от меня скрывает. – В данный момент мне надо о чем-то тревожиться? – Не надо. – Судя по тону, она не намерена ничего выбалтывать. Придется и мне сделать вид, что я ей верю. – Тем лучше. Как дети? Так я нарываюсь на двадцатиминутный монолог о том, как ей надоело день-деньской крутить баранку, таксист она, что ли? Стив из-за болезни не может сесть за руль, поэтому Джорджия на последнем издыхании. Я рада, что позвонила, ей нужно было выговориться, но спокойствия у меня не прибавилось ни на йоту. Гости, проведшие у нас неделю, сегодня днем разлетаются по домам, и мне скоро бежать на утренние занятия. Пирс успешно ведет курс самоанализа, к нему ходит целая дюжина гостей, что даже удивительно. Курс обычно занимает два полных дня и нацелен на полное осознание сил, слабостей, недостатков и мотиваций слушателя. По уверениям Пирса, он прокладывает «пусть к счастью». Слушатель учится отбрасывать то, что его тормозит, угрожает его способности мыслить шире. Все это очень интересно, заставляет думать. Особенно хорошо работает, по его мнению, одно из упражнений второго дня курса. Он считает, что оно подходит для последнего утра, когда группа уже восприимчива и собранна. Для массовости Пирс позвал на занятие меня и Йенна. Кроме всего прочего, ему важна наша реакция. Мы должны будем написать небольшой отчет о результате курса для участников. – Теперь каждый берет с пюпитра листок и пишет в правом верхнем углу свое имя. Все берут листки, всем любопытно, что будет дальше. Профессионально группа очень разношерстная, но разница в возрасте между участниками не превышает десяти лет, что довольно необычно. Возможно, это и есть причина слаженной работы на этой неделе. «Высокохудожественный контингент» (чье-то удачное выражение) засел с утра с Нико в студии. – Хорошо, – громко говорит Пирс, перекрикивая разговоры в классе. – Теперь напишите посередине два слова, вот так. – Он свинчивает с фломастера колпачок, кладет собственный листок на пол, пишет в углу свое имя, а в середине рисует две тучки. В одну он вставляет слово «пылкость», во вторую – «альтруизм». Он встает, мы собираемся вокруг него. – Мне нужно от каждого из вас два слова: одно должно выражать вашу силу, второе – слабость. Эти слова должны максимально отражать вашу личность, суммировать ее. Да, я пылкий, не то что это плохо, но мне следует держать это мое свойство под контролем, чтобы не отпугивать других. Главная моя жизненная мотивация – альтруизм, такая у меня работа: если у меня не будет получаться помогать людям принимать самих себя, то придется закрывать лавочку. Все смеются. – Все хорошо? – Дружные кивки. – Разложите листки по всему полу. Бродя между ними, вы будете думать, какие слова хотите дописать на том или ином чужом листке, основываясь только на своем восприятии этого человека в эту неделю. Не спешите, у нас есть на это полчаса. Забавное упражнение! О некоторых мне не приходится задумываться, о некоторых, наоборот, я ломаю голову: наверное, я провела в их обществе недостаточно времени. Это отличный способ концентрации внимания, хотя задачка не такая уж простая. Я брожу между листками, удивляясь широкому диапазону характеристик. На свой листок я намеренно не смотрю. Ропот в гимнастическом зале стих, установилась тишина. Люди серьезно отнеслись к заданию. Мне вдруг становится не по себе. Вижу, Йенн стоит на коленях, не понимаю, чем он занят: на то, чтобы написать слово и нарисовать облачко, требуется совсем мало времени. Я вдруг понимаю, что некоторые пишут целые послания. Тут в зале появляется Сеана. – Прошу прощения, я пришла за Ферн. У нас лопнула труба, нужна лишняя пара рук. Боюсь, обед немного запоздает. Виновато озираясь, я спешу на зов. – Кошмар! – говорю я, догоняя Сеану. – Бедная Марго стоит по щиколотку в воде. Электричество вырубили, но запорный кран не поддается. Надо вычерпать воду, пока она не полилась в гостиную. На счастье, испеченный хлеб уже остывает, обед не придется отменять. Между комнатой и гостиной сооружена плотина из тряпок и старых полотенец. – Хватайте швабру и помогайте Тейлору и Ди-Ди. Спасибо, Ферн. Мы выстраиваемся втроем поперек широкой кухни и гоним воду в заднюю дверь. – Жаль, здесь нет уклона в угол, – сетует Ди-Ди. Она права. Несмотря на наши старания, часть воды течет обратно. – Воду надо откачивать, – говорит Тейлор. – Вы продолжайте, я сейчас. Если бы не серьезность ситуации, можно было бы посмеяться над нашими усилиями. Мы с Ди-Ди решаем работать парой, чтобы лучше отражать натиск прибывающей воды. Но, добравшись до задней двери, мы с сожалением видим, что наши старания почти ничего не дают. Марго и Сеана снуют взад-вперед, переносят в гостиную все необходимое для обеда. Через несколько минут прибегает Тейлор с новыми помощниками и с водяным насосом. – Молодец! – аплодирую ему я. Келли и Одиль достают из холодильника блюда с едой. – Надо набросать на порог еще полотенец! – кричит Сеана у нее за спиной. Тейлор подключает насос. – Келли, тащи что-нибудь побольше, лучше вон то покрывало с дивана, – просит он. – Я не могу стоять в воде, качать можно только с сухой стороны. Ты должна остановить воду. – Я сейчас! Появляется Бастьен с большим гаечным ключом. – Где течет, под раковиной? – спрашивает он у Марго. Та кивает. Он ложится на спину, не боясь тугих струй воды. Текут секунды, ничего не происходит. Он бранится. – Нашел! Сейчас закручу! – звучит наконец радостный крик. Ди-Ди облегченно переводит дух: по крайней мере, море перестанет расти. Мы еще сорок минут орудуем швабрами, а Тейлор насосом, прежде чем вода с пола была убрана. Придется долго ждать, прежде чем он окончательно высохнет. Бастьен распахивает окна, мы отходим к стенам и оцениваем ситуацию. – Все необходимое для обеда уже на столе. Ферн, попросите всех дать нам лишние полчаса. В гостиной полный порядок, не считая сырости на пороге. Ди-Ди, вынеси мокрые тряпки в сад, спасибо. – Дружная работа! – радуется Марго. – Вот только юбка намокла и ноги замерзли! – смеется она. Келли идет в кладовую за полотенцами для Марго. По дороге обратно в тренажерный зал я пишу Нико сообщение о том, что обед будет немного позже. Хлюпая мокрыми кроссовками, я толкаю дверь. – Извините, еще полчаса – и можно будет обедать. Мне надо бежать переобуваться, увидимся позже. Я бы рада сказать, что жалею, что не дождалась конца упражнения, но, по правде говоря, оно мне не слишком понравилось. По какой-то непонятной мне самой причине я не захотела читать у всех на глазах написанное на моем листке. Меня спас прорыв трубы. У меня удачный день, не иначе. * * * – Ферн, у меня кое-что для вас есть, – говорит Пирс, снимая с плеча и расстегивая рюкзак. Я останавливаюсь и оглядываюсь. Мы только что проводили автобус. Из-за утренней суматохи запоздавший обед затянулся надолго, превратившись в приятную общую беседу. – Держите ваш листок, – говорит Пирс. – Я подумал, вас заинтересуют комментарии. Я заметил, что вы смущены, извините, что поставил вас в неудобное положение. Я надеялся на положительный опыт, но у всех разная реакция. Взгляните, когда будет время. Это очень мощное послание, за годы я на многое насмотрелся и могу вас заверить, что это нечто необычное. Так или иначе, спасибо вам, Ферн. Вы очень помогли мне на этой неделе, как, впрочем, и всегда. Он уходит от меня по двору. Я смотрю на сложенный листок, не испытывая сильного желания его разворачивать. Некоторые любят узнавать чужое мнение о себе, но я к таким не отношусь. Знаю, я несовершенна. Слишком много волнуюсь. Никогда не стану другой, уж такая уродилась. Стоит мне войти в мастерскую, у меня за спиной вырастает Нико. Напряжение между нами еще не прошло, и мне это совершенно не нравится. – Захотелось к вам присоединиться. Или вы хотите побыть в одиночестве? У вас огорченный вид. Я мотаю головой: – Не огорченный, а неуверенный. – В чем причина? В этом? – Он указывает на сложенный листок у меня в руке. – Это с утреннего занятия Пирса. Всем нам было предложено охарактеризовать друг друга в двух словах, потом все добавили свои мысли. Для меня это было напряженно и некомфортно. – Вы еще не прочли? – Нет. Он уходит в угол мастерской, стягивает через голову клетчатую рубашку и надевает рабочую майку. Я не отвожу взгляда, но он этого не замечает. Физически он сильный мужчина, сегодня утром я видела его выходящим из тренажерного зала. Такую хорошую физическую форму приходится тщательно поддерживать. К тому же он очень дисциплинированный человек. Такие способны сделать перед завтраком сто приседаний. Режим возмещает ему нечто, отсутствующее в жизни, это помогает ему сохранять уверенность в себе. По-моему, это довольно грустно.