ANDREA CAMILLERI UNA LAMA DI LUCE Перевод с итальянского М. Челинцевой В оформлении обложки использована фотография из фотобанка Shutterstock © 2012 Sellerio Editore, Palermo © М. Челинцева, перевод на русский язык, 2023 © АО «Издательский Дом Мещерякова», 2023 1 Утро с самого рассвета выдалось переменчивым и капризным. А значит, и настроение грозило перепадами. Когда на Монтальбано накатывало, он старался свести общение с человечеством к минимуму. С возрастом настроение все больше зависело от погоды — сродни тому, как влажность воздуха вызывает старческую ломоту в суставах. Комиссару все труднее было справляться с приступами чрезмерного веселья или грусти. Пока он добирался из дома в Маринелле до предместья Казуцца — каких-нибудь пятнадцать километров по раздолбанному шоссе, хоть на трактор пересаживайся, а потом по проселку, такому узкому, что и легковушке тесно, — небо сменило бледно-розовый оттенок на серый, потом ненадолго стало мутно-белесым, размыв контуры и затуманив обзор, а потом — тускло-голубым. Звонок раздался в восемь утра, когда Монтальбано был в душе. Встал он поздно — на работу можно было не спешить. Комиссар нахмурился. Звонка он не ждал. Кто там еще? Покоя не дадут! Теоретически в комиссариате не должно быть ни души, за вычетом дежурного, потому что этот день для Вигаты — особенный. Сам господин министр внутренних дел, посетивший остров Лампедузу, где в пункты приема (да-да, у них хватило смелости так их назвать!) мигрантов не впихнуть даже двухмесячного младенчика — в бочке с сардинами и то просторнее! — выразил желание осмотреть временные пристанища, обустроенные в Вигате. Они, кстати, тоже битком набиты — до того доходит, что бедолаги спят на земле и справляют нужду в кустах. Так вот, по этому случаю «господин начальник» Бонетти-Альдериги объявил всеобщую мобилизацию полиции и в Монтелузе, и в Вигате: велел оцепить пути следования важной особы, дабы не оскорбить его сиятельные уши бранью, свистом и прочим непотребством (на итальянском именуемым «выражением народного протеста»). Услаждать слух министра должны были жиденькие аплодисменты кучки нищебродов, которым за это еще и приплатят. Ни секунды не раздумывая, Монтальбано свалил тяжкое бремя на плечи своего заместителя Мими Ауджелло, а сам взял отгул. Да у него от одного вида «господина министра», даже по телевизору, вся кровь вскипала в жилах. Страшно представить, что может случиться, столкнись они лицом к лицу, «лично и персонально». Остается лишь надеяться, что в этот торжественный день, исключительно из уважения к члену правительства, преступные элементы, орудующие в городке и окрестностях, проявят деликатность и душевное благородство и воздержатся от совершения убийств и прочих преступных деяний, дабы не омрачать всеобщий радостный настрой. А посему: кто может звонить? Решил не брать трубку, но телефон, ненадолго смолкнув, зазвонил снова. А вдруг это Ливия? Вдруг хочет сказать что-то важное? Деваться некуда, придется ответить. — Алло, синьор комиссар? Катарелла сум [1]. Комиссар удивился. С чего бы вдруг Катарелла заговорил на латыни? Что вообще творится в мироздании? Близится конец света? Наверняка он просто ослышался. — Катарелла это, синьор комиссар. Вздох облегчения. Ослышался. Миру не грозит падение в тартарары. — Слушаю. — Синьор комиссар, перво-наперво надо вас упредить: тут дело долгое и непростое. Монтальбано пододвинул ногой стул, сел. — Я весь внимание. — Значится, так. Сегодня утром, направляясь по приказанию синьора Ауджелло, поскольку все выжидали прибытия винтолета с господином министром… — Так он прибыл? — Не знаю, синьор комиссар. Поскольку не имею доступа к сведениям по данному вопросу. — Почему? — Не имею доступа, поскольку нахожусь в отсутствии. — А где ты сейчас? — Я присутствую в местности, называемой предместье Казуцца, синьор комиссар, и находится она рядом со старым перевалом, который… — Знаю я, где предместье Казуцца. Может, уже объяснишь, что ты там забыл? — Синьор комиссар, прошу понимания и разумения, как же мне объяснить, когда вы все время перебиваете… — Прости, продолжай. — Так вот, вышеуказанный синьор Ауджелло ответил на звонок нашего дежурного, поскольку меня заменил младший сотрудник Филиппаццо Микеле, так как он растянул ногу и… — Погоди, он — кто? Синьор Ауджелло или Филиппаццо? Комиссар похолодел при мысли, что ему придется встречать министра вместо заболевшего Мими. — Филиппаццо, синьор комиссар, поскольку не мог нести службу из-за ноги. Синьор Ауджелло передал трубку Фацио, тот послушал и велел мне отставить ждать винтолет и срочно ехать в предместье Казуцца. Каковое… Монтальбано понял: пока он хоть что-то уразумеет, полдня может пройти. — Послушай, Катарелла, давай сделаем так. Сейчас я все уточню и сам тебе перезвоню минут через пять. — А мне пока отключить мобильный? — Отключи. Он набрал Фацио. Тот сразу же ответил. — Министр прибыл? — Нет еще. — Мне тут звонил Катарелла, вещал минут пятнадцать, я ничего не понял. — Комиссар, я вам сейчас объясню. Дежурный принял звонок от одного крестьянина, тот хотел сообщить, что нашел у себя в поле гроб. — С покойником или пустой? — Я не понял. Было плохо слышно. — А почему ты отправил туда Катареллу? — Решил, что это пустяковое дело. Комиссар поблагодарил Фацио и перезвонил Катарелле. — Гроб пустой или с покойником? — Синьор комиссар, у вышеозначенного гроба имеется крышка, и она лежит на нем сверху, так что, следовательно, содержимое данного гроба недоступно для осмотра. — То есть ты ее не снимал?