Так хотел есть, что не успел накрыть на веранде. Проглотил прямо на кухне макароны с фасолью из холодильника, пока разогревал в духовке барабульку в кисло-сладком соусе. Когда второе согрелось, достал судок и уселся с ним в кресле перед телевизором, как раз вовремя, чтобы успеть посмотреть собственное интервью. Которое потом должны были повторить в полуночных новостях, как обещал Дзито. Доел, встал, пересел на веранду. Но не прошло и получаса, как он снова вернулся к телевизору. В половине одиннадцатого был выпуск новостей канала «Телевигата» — конкурентов «Свободного канала», и он хотел посмотреть, будут ли там комментировать его интервью. Журналистка, которая вела новости, никаких комментариев не дала. Она уже собиралась попрощаться со зрителями, как в кадр просунулась рука с листком. Журналистка прочитала вслух. Только что к нам поступила информация, что в сельской округе Раккадали предположительно имела место стычка с применением оружия между силами полиции и тремя мигрантами, которым удалось вырваться из окружения. Полиция не представила ни подтверждения, ни опровержения. Очевидно, речь идет о трех мигрантах, связанных с местными преступными элементами. По слухам, один из них ранен. На этом у нас все. Если появится новая информация, мы сообщим ее вам в выпуске новостей в ноль часов тридцать минут. Кто знает, почему, комиссару пришли на ум Алькаф, Мохаммед и третий — тот, что прятался на сеновале. Вдруг это у них была стычка с полицией? Почему же, если это были они, дошло до такого? В полночь он посмотрел новости «Свободного канала» с повтором его интервью, а по поводу известия о вооруженном столкновении Дзито уточнил, что только один из троих мигрантов был вооружен автоматом, и он первым начал стрелять по полицейским. Все сходится. Алькаф и Мохаммед не показались ему людьми, способными открыть стрельбу, а тот, что сидел на сеновале, вполне мог быть вооружен и готов убивать. Он нехотя пошел спать, на всякий случай поставив телефон рядом на тумбочку. Почему Мариан не звонит? Стал читать, но его слишком отвлекало беспокойство за Мариан, приходилось дважды перечитывать страницу — в первый раз он ничего не понимал, — и через полчаса ему это надоело, он погасил свет, закрыл глаза и попытался уснуть. Почему Мариан не звонит? Почему, хоть и собирался, он так и не спросил у нее номер мобильного? Почему она не подумала продиктовать его? Почему… Почему… и кончается на «у»? Разбудивший его звонок прозвучал столь громко и неожиданно, что он в темноте никак не мог ухватить трубку и выронил ее на пол. Зажег свет. Шесть утра. — Алло! — Комиссар Монтальбано? Незнакомый мужской голос. Его подмывало ответить, что ошиблись номером. Он хотел слышать только голос Мариан. Потом понял, что отнекиваться будет ошибкой. — Да. Кто говорит? — Это адвокат Гуттадауро. У комиссара сразу прояснилось в голове. Гуттадауро, медоточивый, любезный и опасный как змея, — адвокат мафиозного клана Куффаро. По сути, их пресс-атташе. Рыба заглотила наживку. Он решил немного помучить собеседника. Никогда нельзя выдавать свою заинтересованность. — Адвокат, простите, вы не могли бы перезвонить минут через десять? — Ну разумеется! Пошел на кухню, поставил кофе, зашел в ванную, умылся, вернулся на кухню, выпил кофе, закурил. Телефон зазвонил. Пусть себе надрывается. Он снял трубку только на десятом звонке. 12 — Слушаю вас, адвокат. — Прежде всего прошу меня извинить за столь ранний час. Я наверняка вас разбудил, вырвал из объятий Морфея. — С чего вы так уверены, что я лежал в объятьях Морфея? — парировал комиссар. Адвокат замолк — испугался, что Монтальбано, не зная, кто такой Морфей, понял неправильно и обидится. Спустя мгновение пояснил: — Я вовсе не намекал… Вы, безусловно, знаете, что Морфей был божеством сна, а не живым человеком. — Вот именно, адвокат. Кто вам сказал, что я спал? — Ну и к лучшему. Я в Пунта-Раизи, скоро сяду на самолет. — Куда направляетесь? — В Рим. Дела обычные. Ну да, конечно. Переговорить с каким-нибудь мягкотелым депутатом или с крупным чиновником, отвечающим за господряды, перемежая обещания угрозами. — Так что, — продолжил адвокат, — если б я не позвонил сейчас, то смог бы это сделать только после восьми. Подумал, что, возможно, тогда я уже не застал бы вас дома. Поэтому… — Вы могли позвонить в контору. — Не знал, удобно ли беспокоить вас в комиссариате. У вас всегда столько дел… — Хорошо, я вас слушаю. — Я хотел сказать, что вчера вечером мы имели удовольствие видеть вас по телевизору. И знаете, мы были восхищены. Вы выглядите великолепно! — Спасибо. «Провалиться бы тебе вместе с Куффаро!» — про себя добавил комиссар. — Да соблаговолит Господь сохранить на долгие годы ваше прекрасное здоровье и отличный ум, — продолжил Гуттадауро. — Спасибо, — повторил он. С этими людьми, что всегда ходят вокруг да около, свивая фразы в поросячий хвостик, надо запастись терпением. Рано или поздно он скажет, что ему нужно. — Вчера вечером, — продолжил адвокат, — с нами был один старый крестьянин из людей Куффаро, мы иногда зовем его на ужин — он веселит нас, рассказывая необыкновенные истории. Ах, этот старинный крестьянский мир, что ныне сгинул! Из-за глобализации отмирают наши древние, здоровые корни! Монтальбано смекнул, к чему тот клонит. — Вы пробудили во мне любопытство. Развеселите же и меня. Можете рассказать одну из тех историй? — Ну конечно, с превеликим удовольствием! Итак, был себе один охотник на львов, над которым однажды решили подшутить его товарищи. Они встретили туземца, убившего осла и покрывшего его львиной шкурой, выкупили ослиную тушу и спрятали между деревьев. Охотник увидел и выстрелил. И сфотографировался с убитым — так он думал — львом. И все решили, что именно он убил того льва, а на самом деле не только не он убил, но и лев тот был не львом, а ослом.