— Говорят, что криминалисты, изучив его, исключили, что он мог служить орудием убийства. Подтверждаете или опровергаете? — Подтверждаю. Это не орудие убийства. Но я хотел бы напомнить: мы считаем Ди Марту заказчиком убийства, поэтому факт, что его пистолет — не тот, из которого совершено убийство, становится несущественным. — Так что расследование продолжается в поисках фактического исполнителя убийства? — Несомненно. Но это как минимум два человека. — Благодарю, комиссар Монтальбано. Когда они освободили кабинет, комиссар взглянул на часы. Чертыхнулся: полдевятого уже миновало. Но ему надо было сделать еще одну вещь, которую он считал важной. Набрал Ауджелло на мобильный. — Ты где? — В машине. Еду к Валерии. — Ты знал, что Томмазео арестовал Ди Марту? — Да. Слышал в восьмичасовых новостях. — Хотел тебе сказать, что в половине десятого выйдет мое интервью на «Свободном канале». Понаблюдай за реакцией Валерии. — Легко. У нее телик постоянно включен. Он вскочил в машину и помчался в Маринеллу. Когда открывал дверь, слышал, как звонит телефон. Успел поднять трубку вовремя. — Алло! — произнес, отдуваясь. — Привет, комиссар. На пробежке был? Звон колоколов, птичьи трели, гитарный перебор, взрывы хлопушек. В общем, его оглушило той мешаниной. — Да. Я только приехал. Хочу… хочу, чтобы ты сейчас же дала мне все. Мариан хихикнула. — С удовольствием, вот только как? — Нет, извини, ты не поняла, я хотел сказать, дай мне все свои номера телефонов. — А у тебя разве нет? — Нет, и я каждый раз забывал… — Хорошо. Дам тебе номер мобильного и домашний моих родителей. Записал на листке. — Почему ты вчера не позвонила? — Потом расскажу. Это была глупая затея, и вышло все неправильно. — Можешь выражаться яснее? — Сейчас мне надо идти. Можно перезвонить тебе около полуночи? — Конечно. — Тогда до скорого, комиссар. Аппетит у него разыгрался как у волка из сибирских степей. Завывая про себя, он бросился на поиски добычи — того, что наготовила Аделина. Так дернул за ручку холодильника, чуть с мясом не оторвал. Можно было возликовать и пропеть благодарственные гимны. На полках сияли, подобно двум солнцам Ван Гога, две миски с едой: рис с артишоками и горошком на первое, тунец в томатном соусе — на второе. Пока грелся ужин, открыл дверь на веранду. С удивлением заметил, что зарядил мелкий ситничек — невидимая морось, «ассуппавидрано», но холодно не было. Можно ужинать на веранде. Запах моря в дождь ощущался резче. Он вдохнул полной грудью. Вкусно пах и мокрый песок. Чуть слышная дробь капелек дождя по крыше веранды — словно далекая музыка, которая… Да что это с ним? С чего это он полюбил дождь, который раньше всегда повергал его в мрачное настроение? Это неизбежные возрастные изменения сделали его таким чувствительным? Или, что гораздо более вероятно, сказывается «эффект Мариан»? Он решил не слушать свое интервью по телевизору. Накрыл на стол, дождался, пока рис как следует разогреется, и вынес миску на веранду. С аппетитом съел все до последней рисинки и до последней горошинки. Потом перешел к тунцу, оказав ему те же почести. Убрал со стола, взял сигареты и пепельницу и снова уселся на веранде. Решил обойтись без виски, чтобы сохранить ясность мыслей. Достал из кармана листок с записью телефонных разговоров и стал изучать. 14 Первое, что бросалось в глаза с очевидностью черного пятна на белом листе: ни Валерия, ни Лоредана ни словом не обмолвились про убийство Кармело Савастано. А ведь не так уж много времени прошло с тех пор, как объявили о том, что труп опознан. Возможно, они уже обсудили это в разговоре, состоявшемся до начала прослушивания, но выглядело все так, будто девушки избегали упоминать об этом серьезном деле, словно сговорившись молчать о нем. Что было весьма странно. Савастано не только долгое время помыкал Лореданой, пребывая в качестве ее жениха, но и устроил (пока не будет доказано обратное) ее ограбление с изнасилованием. Сам факт, что она теперь в больнице, в некотором смысле был следствием ее близкого знакомства с убитым. Возможно ли, чтобы из уст девушки не вылетело ни единого словечка о нем — ни проклятий, ни сочувствия? Конец Савастано был ужасен, и у нее должно было вырваться хотя бы «бедняга!» или «он это заслужил!». Но нет, ничего такого. А почему Валерия, которая так старалась предстать перед Мими в роли суровой обвинительницы Ди Марты, никак не прокомментировала тот факт, что мужа Лореданы вызывали в комиссариат? Разве она не должна была от души пожелать, чтобы из комиссариата его отправили прямиком в кутузку? Слишком много умолчаний, слишком. Потом еще одна, совершенно непонятная вещь.