Едва присев на плоский валун после обеда, он заметил, что у воды в ожидании игры на этот раз топтались двое крабов. Наверно, братья. У Валерии нет ни брата, ни сестры. Возможно, два краба — брат и сестра. Как отличить краба-самца от краба-самки? Пока кидался камушками в крабов, в голове неотвязно крутилась одна мысль. Кто-то что-то сказал про Валерию. Что-то, чему он тогда не придал значения, а стоило. Вот только никак не получается вспомнить, о чем шла речь. Фацио и Ауджелло явились ровно в пять. — Начни ты, Мими. — Лоредана сразу меня вспомнила. Я поболтал с ней минут десять в кабинете управляющего. Она сказала, что знает про мой роман с Валерией, потому что подруга ей рассказала во всех подробностях. Сказала, что впервые с самого замужества Валерия прониклась чувствами к другому мужчине. Я разыграл коронную сцену, даже пару слезинок выдавил. Она впечатлилась и обещала поговорить с Валерией. — Как вы условились? — Она записала номер моего мобильного. Даст мне знать. — А ты? — спросил Монтальбано у Фацио. — Переговорил с синьорой. Комиссар, вы попали в точку. Когда тот тип приходил, была и Лоредана. — Ты спросил, как он выглядит? — Тот юноша? Да. Сказала, ростом не меньше метра восьмидесяти, и всегда приезжал на одной и той же машине. — Назвала номерной знак или марку? — Нет, знак она не разглядела, а в марках ничего не понимает. Сказала только, что машина серебристая. — Я почти уверен, что той ночью машина была серебристая, — сказал Монтальбано. — И юноша наверняка тот самый, что ходил к ней домой. Если только Валерия не общается исключительно с мужчинами ростом метр восемьдесят. — Я вот еще что узнал, — продолжил Фацио. — Что ее горничную зовут Нина. Но это не совсем горничная, она была ее кормилицей, когда у матери пропало молоко от расстройства. — Кто тебе рассказал? — Единственный торговец овощами на всей Виа Палермо, Нина ходит к нему за покупками. Эта история про мать Валерии, у которой пропало молоко от расстройства, снова навела Монтальбано на мысль, которая крутилась в голове, пока он сидел на валуне. Вдруг он вспомнил, что это нечто важное говорил Ауджелло. — Мими, когда ты мне говорил про первую встречу с Валерией, ты, кажется, сказал, что она поведала тебе историю всей своей жизни. — Именно. — Я точно не помню, но вроде бы ты сказал, что она говорила о своей семье? — Да, что у нее было несчастное детство из-за отца, у которого была любовница, родившая ему сына. — Вот, точно. Она упомянула, когда он родился — до нее или после? — Да, четырьмя годами ранее. — Так значит, у Валерии есть единокровный брат. — Выходит, что так. — Она не сказала, отец его признал? — Нет, не говорила. Фацио поднялся с места. — Побегу в отдел регистрации, у нас полетела вся информационная система. Там закрывают в полшестого. Вдруг успею. 16 — Не могу понять, что ты так носишься с этим единокровным братом, — заметил Ауджелло. — Мими, ясно как день, что Валерия ведет двойную жизнь. Или вернее, есть значительная сторона ее жизни, которую она пока что стремится любой ценой скрывать. Ты согласен? — Согласен. — Если бы выгорело дело с тем пакетом, что она собиралась тебе передать, мы бы наверняка смогли что-нибудь узнать. Но поскольку все вышло иначе, чем планировалось, мы так и не знаем ничего про ее темную сторону. Но есть и другие пути. Может быть, они и дальше встречались с этим братом. Они продолжали говорить о Валерии, пока спустя полчаса не вернулся Фацио — с пустыми руками. — По книгам записи в Вигате есть только один Бонифачо мужского пола, Витторио, ему пятьдесят лет, и он отец Валерии. Значит, Витторио не признал незаконного сына, и его зарегистрировали под фамилией матери. — Кстати о матерях. Как зовут мать Валерии? — спросил Монтальбано. — Возможно, через нее… — Ее звали Агата Тесситоре, но она умерла три года назад. — Мы в тупике, — прокомментировал Мими. Однако комиссар ухватил кость и не намеревался ее отпускать. — Сейчас я пробью один безумный вариант, — сказал он. — Но надо сказать, что один раз у меня уже выгорело. Набрал номер с прямого телефона и включил громкую связь. — Алло! — ответил женский голос. — Адели, Монтальбано это. — Вы, комиссар? Слушаю. Что случилось? — Мне нужно кое-что узнать. Ты знакома с пожилой женщиной, которая прибирается в доме одной синьоры по фамилии Бонифачо? — Нет. — Эту пожилую женщину вроде как зовут Нина. — Нина Бонсиньори? — Фамилии я не знаю. — Комиссар, я знаю одну старушку, которая покупает рыбу там же, где и я, и всегда говорит про свою хозяйку, все уши мне прожужжала, уж такая она умница, такая красавица… Говорит, она ее вырастила, была ей кормилицей… В яблочко. — Та самая! Продолжил, бросив торжествующий взгляд на Мими и Фацио: — А хозяйку зовут Валерией? — Да. — Когда ты снова увидишь Нину? — Наверняка, как обычно, завтра утром в половине восьмого, на рыбном рынке. — Сейчас объясню, что тебе надо у нее спросить, но пусть это выглядит как простое любопытство. Как только она скажет, звони мне в Маринеллу.