– И?.. – Я переодевалась в своей комнате. Обедать мы должны были не дома, а дочь куда-то ушла. Муж прошел в мою комнату за сигаретой, он вечно… он никогда не помнил, остались ли у него свои, а дверь между нашими комнатами всегда открыта. Зашла горничная и сообщила, что явился Пол Чапин. Муж отправился в приемную повидаться с ним, но не прямиком, а через свою комнату и кабинет. Я упоминаю об этом, потому что стояла и слушала. Когда Пол приходил в прошлый раз, муж велел горничной не пускать его дальше приемной, а перед тем как повидаться с ним, зашел в кабинет и взял из ящика револьвер. Я подумала, это так по-мальчишески. И потому слушала, поступит ли он так же и на этот раз. Именно так он и сделал. Я услышала, как он открывает ящик. Потом он позвал меня, и я спросила, в чем дело, а он ответил, мол, ничего, пустяки, расскажет после того, как распрощается с гостем. Это было последнее… Это были его последние слова. Затем я услышала, как он идет по квартире… Я слушала, наверное, потому, что мне было интересно, чего Пол хочет. Потом я услышала шум – негромкий, приемная от моей комнаты довольно далеко, а затем раздались выстрелы. Я побежала. Из столовой выскочила горничная и побежала за мной. Мы влетели в приемную. Там было темно, а гостиная освещалась тускло, и потому мы ничего не видели. Я услышала шум, как кто-то падает, а потом Пол позвал меня по имени. Я включила свет. Пол стоял на колене и пытался подняться. Он снова произнес мое имя и сказал, что пытался доковылять до выключателя. А потом я увидела Лорри на полу возле стола. Я подбежала к нему, но, когда поняла, что с ним, велела горничной бежать за доктором Фостером, он живет этажом ниже. Я не знаю, чем тогда занимался Пол, я не обращала на него внимания, первое, что я осознала, – это когда зашли какие-то люди… – Хорошо, достаточно. Она умолкла. Я смотрел на нее с минуту, переваривая ее рассказ. Она снова сцепила пальцы и учащенно задышала, однако опасений на этот раз у меня не возникло. Я вообще перестал тревожиться на ее счет, извлек блокнот и карандаш и сказал: – В том, что вы рассказали, нужно как следует разобраться. Хуже всего, конечно же, выключенный свет. Это просто глупо… Нет, подождите минуту, я лишь говорю о том, что Ниро Вулф называет ощущением феноменов, и пытаюсь воспользоваться этим. Вернемся к самому началу. Перед тем как встретиться с Полом Чапином, ваш муж позвал вас из кабинета, а потом сказал: «Пустяки». У вас есть предположения, что он собирался сказать? – Нет, откуда же мне… – Да. Из вашего рассказа следует, что он обратился к вам после того, как открыл ящик. Так ли это? Она кивнула: – Я уверена, что это произошло после того, как раздался звук открываемого ящика. Я ведь слушала. – Ага. Потом вы услышали, как он направляется в приемную, а потом шум. Что за шум? – Не знаю. Просто шум, какие-то движения. Это было далеко, а двери были закрыты. И шум был слабый. – Голоса? – Нет. Никаких голосов я не слышала. – А вы слышали, как ваш муж закрывает дверь в приемную, когда он зашел туда? – Нет. Я бы и не услышала, если бы только она не хлопнула. – Тогда давайте разберемся вот с чем. Раз вы прислушивались к его шагам, даже если больше и не могли их слышать, когда он зашел в гостиную, все равно настал определенный момент, когда вы решили, что он дошел до приемной. Понимаете, что я имею в виду? Ощущение, что он уже находится там. Когда я скажу «раз», это будет означать, что он только дошел до приемной, и вы начинайте заново ощущать время, его ход. Постарайтесь сделать это как можно точнее, и, когда настанет время первого выстрела, тоже скажите «раз». Поняли? Раз! Я уставился на секундную стрелку своих часов. Она побежала с отметки тридцать секунд. Миссис Бертон отозвалась: – Раз. Я уставился на нее: – Бог мой, прошло всего лишь шесть секунд! Она кивнула: – Именно так быстро все и произошло, я уверена. – В таком случае… Ладно. Затем вы побежали в приемную, и там не было света. Вы, конечно же, не можете ошибаться в этом. – Нет. Свет был выключен. – И вы включили его и увидели, как Чапин поднимается с колен. В руке у него был револьвер? – Нет. Он был в пальто и перчатках. Я не видела револьвера… нигде. – Инспектор Кремер рассказал вам об оружии? Она кивнула: – Оно принадлежало моему мужу. Он выстрелил… Из него выстрелили четыре раза. Его нашли на полу. – Кремер показал его вам. – Да. – Это был револьвер из ящика в кабинете? – Конечно. – Когда вы включили свет, Чапин что-то говорил? – Он произносил мое имя. Когда загорелся свет, он сказал… Я могу в точности повторить, что он сказал. «Анна, калека во тьме, моя дорогая Анна, я пытался доковылять до выключателя». Он упал. – Ага. Естественно. – Я закончил черкать в блокноте и поднял на нее взгляд. Ее поза по-прежнему не вызывала опасений, и я продолжил: – Теперь снова вернемся к началу. Вы пробыли дома весь день? – Нет. Я ездила в галерею посмотреть гравюры, а потом меня пригласили на чай. Вернулась домой около шести. – Ваш муж уже был дома? – Да, он возвращается рано… по субботам. Он был в кабинете с Фердинандом Боуэном. Я зашла туда поздороваться. Мы всегда… здоровались, кто бы ни приходил. – Значит, здесь был мистер Боуэн. Вы знаете, с какой целью? – Нет. То есть… нет. – Так, миссис Бертон. Вы решили смириться с этим, похвально с вашей стороны, так что пойдем дальше. Зачем приходил Боуэн? – Просил об услуге. Это все, что мне известно. – О финансовой услуге? – Да, наверное. – И он получил ее? – Нет. Но это не имеет отношения… Совершенно никакого. – Ладно. Когда Боуэн ушел? – Вскоре после моего прихода, где-то в четверть седьмого. Или минут в двадцать. За десять минут до того, как пришла Дора, а она явилась точно в половине седьмого. – Да что вы говорите. – Я взглянул на нее. – Вы имеете в виду Дору Чапин? – Да. – Она пришла сделать вам прическу? – Да. – Будь я проклят!.. Простите меня. Ниро Вулф не позволяет мне ругаться в присутствии дам. Значит, Дора Чапин пришла в шесть тридцать. Когда она ушла? – Ей всегда требуется сорок пять минут, так что она ушла в четверть восьмого. – Миссис Бертон задумалась. – Да, примерно так. Может, несколькими минутами позже. Я еще подумала, что у меня остается пятнадцать минут, чтобы переодеться. – Значит, Дора Чапин ушла в семь двадцать, а Пол Чапин явился в половине. Это интересно, они чуть не столкнулись в дверях. Кто еще был у вас после шести? – Никого. Это все. Дочь ушла где-то в половине седьмого, незадолго до прихода Доры. Я, конечно, не понимаю… Что такое, Алиса? Дверь за моей спиной открылась, и я обернулся посмотреть. Это оказалась та женщина, старинная подруга. Она сказала: – Ник Кэбот звонит. Ему сообщили. Он хочет знать, не желаешь ли ты поговорить с ним. Темные глаза миссис Бертон на миг стрельнули в мою сторону. Я качнул головой, но она заметила и ответила подруге: – Нет, мне нечего сказать. Я не буду ни с кем разговаривать. Вы нашли, что поесть? – Разберемся. Послушай, Анна, я думаю… – Пожалуйста, Алиса, пожалуйста… Через несколько мгновений дверь снова закрылась. Про себя я усмехался, и несколько нахально, а вслух произнес: – Вы начали говорить, что чего-то не понимаете… Миссис Бертон не стала продолжать. Она сидела и смотрела на меня хмурым взглядом, хотя ее лоб морщины не тронули. Потом она встала, подошла к столику, достала сигарету из сигаретницы, прикурила и взяла пепельницу. Вернулась на диван, села и пару раз затянулась, затем взглянула на сигарету, словно гадая, откуда та взялась, затушила ее и отставила пепельницу в сторону. Она выпрямилась, словно вспомнила, что я на нее смотрю, и неожиданно спросила: – Как вы сказали, вас зовут? – Арчи Гудвин. – Спасибо. Мне следует знать ваше имя. Всякое может случиться, так ведь? Почему вы не дали мне поговорить с мистером Кэботом? – Да ничего такого. Просто сейчас я не хочу, чтобы вы говорили с кем-нибудь, кроме меня.