— Иди, давай, пока я не передумал. — Игнат Витальевич чуть подтолкнул Кира и еще долго провожал взглядом уезжающую машину. Глава 3 Кир рассматривал серые голые деревья вдоль дороги, думая над тем, что ему делать дальше. В салоне автомобиля почти полная тишина, даже шума колес по асфальту не слышно. Приятно пахнет дорогой кожей и каким-то ванильным ароматизатором приклеенным к парпризу. Водитель почти не обращает на него внимания, только один раз спросил адрес куда ехать. Кир же ушел с головой в размышления. Его вылазка обернулась фиаско. Без вещества «Лимон» он не запустит. Никак. Все остальное он уже перепробовал. Искать где-то еще? Сегодняшняя неудача поубавила энтузиазма. Хорошо еще, что не попал в милицию. И что подразумевал Игнат Витальевич под словами «не последняя наша встреча», может он решил наказать самостоятельно? Это тупик. Работа над реактором встала и кара за вылазку повисла дамокловым мечом. кара за вылазку повисла Кир рассматривал серые голые деревья вдоль дороги, думая над тем, что ему делать дальше. В салоне автомобиля почти полная тишина, даже шума колес по асфальту не слышно. Приятно пахнет дорогой кожей и каким-то ванильным ароматизатором приклеенным к парпризу. Водитель почти не обращает на него внимания, только один раз спросил адрес куда ехать. Кир же ушел с головой в размышления. Его вылазка обернулась фиаско. Без вещества «Лимон» он не запустит. Никак. Все остальное он уже перепробовал. Искать где-то еще? Сегодняшняя неудача поубавила энтузиазма. Хорошо еще, что не попал в милицию. И что подразумевал Игнат Витальевич под словами «не последняя наша встреча», может он решил наказать самостоятельно? Это тупик. Работа над реактором встала и кара за вылазку повисла дамокловым мечом. За размышлениями не заметил, как они въехали в село. Начало смеркаться, рано, по-зимнему. Иномарка остановилась, не доезжая до их двора, Кир нарочно сказал другой номер, не хотел выдавать свой адрес. о-зимнемуЗа размышлениями не заметил, как они въехали в село. Начало смеркаться, рано, по-зимнему. Иномарка остановилась, не доезжая до их двора, Кир нарочно сказал другой номер, не хотел выдавать свой адрес. Мама почти не заметила, что он приехал позже, чем обычно. Все так же сидит на диване, почти неподвижно, безучастным взглядом уставившись в телевизор. Большая кукла с лицом матери, кукла, которую нужно кормить и следить за ней. Иногда он одевал ее и выводил пройтись по улице, делая вид, что она с ним гуляет, отводя подозрение соседей. Это же село, не появляйся его мать на людях регулярно, давно бы слухи пошли. Она не обернулась даже на звук открывающейся двери. О том, что мама вставала, говорили только частично съеденные бутерброды на столе. Кир разделся, убрал все со стола и поплелся в ванную. Нет никакого желания что-либо делать. Скрип спички об коробок, вспышка, запах горящей бертолетовой соли, синие языки пламени в газовой колонке. Интересно, а если видение сбудется и действительно ударят такие морозы, смогут ли привозить газ? Или же они останутся не только без тепла, но и горячей воды, и огня на кухне. Две недели назад привезли заправленный красный баллон пропана и подключили к шлангу, выведенному на улицу рядом с кухней в специальный синий ящик с надписью «ГАЗ». Обычно его хватало на месяц, готовил Кир не часто, а колонка в ванной много не потребляла, но если придут сильные холода, придется жечь плиту постоянно, для дополнительного обогрева, и надолго газа не хватит. Горячие струи ударили по спине, расслабляя каждую мышцу. Вода обдала теплом ступни, и Кир только сейчас понял насколько замерзли ноги. Посмотрел на стопы — синюшные пальцы, покрытая вязью глубоких борозд и похожая на курагу кожа. Ботинки давно прохудились, и стали не пригодны к таким долгим прогулкам под дождем. В душе простоял раза в два дольше обычного, прогревая каждую косточку промерзшего тела. В лабораторию сегодня не пошел, решил остаться дома и все обдумать, но домашняя суета съела весь вечер. Пришлось приготовить простой ужин, наколоть и натаскать дров, накормить и уложить маму. Плюсом ко всему сказалось сильное нервное истощение, и, когда добрался до постели, рухнул почти без сил. Проснулся Кир как по будильнику и начал по привычке собираться в школу. Спал спокойно, без снов, только ночь пролетела слишком быстро, только закрыл глаза и уже надо вставать. Только сложив рюкзак, вспомнил, что он на больничном. Появляться сейчас в школе — вызвать подозрения. пал спокойно, без снов, только ночь пролетела слишком быстро, только закрыл глаза и уже надо вставать. Проснулся Кир как по будильнику и начал по привычке собираться в школу. Спал спокойно, без снов, только ночь пролетела слишком быстро, только закрыл глаза и уже надо вставать. Только сложив рюкзак, вспомнил, что он на больничном. Появляться сейчас в школе — вызвать подозрения. Дом за ночь остыл и первым делом Кир подкинул дров в печь. Выглянув в окно, увидел первый в этом году снег. Очень ранний снег. Миллионы белых перьев вальяжно кружились в воздухе и уже покрыли землю тонким белым сукном. Это сигнал. Сигнал о том, что времени вообще не осталось. Счет идет не на дни, а на часы. А он бессилен. Он ничего не может сделать, что бы запустить реактор. Внутри, где: то в солнечном сплетении, образовалась пустота, и начала обволакивать внутренности, поглощая последние крохи надежды как-то исправить ситуацию. За окном раздался стук в калитку. «Что? Кто это может быть?». Гостей он не ждет. Единственным визитером за последний год был почтальон с маминой пенсией и бесплатными газетами. Но сейчас слишком рано для почтальона. Осторожно выглянув из-под шторы на кухне, Кир увидел две фигуры в теплой одежде, стоящие за калиткой. Мужчина и женщина. Очень знакомые лица, собственных учителей сложно с кем-то спутать. Алексей Иванович и Вера Степановна. Они все же приехали. Сердце надрывно застучало в груди. «Что делать? Что же делать? Их нельзя пускать в дом! Ни в коем случае!». Стук раздался громче и настойчивее. На ходу надевая куртку и шапку, Лесной вышел на крыльцо и махнул учителям, судорожно соображая, как избавиться от нежданных гостей и не пустить их в дом. — Здравствуйте! — Привет! Узнали, что ты заболел. Решили проведать. — Алексей Иванович потер замерзшие руки. — Похолодало сильно. — Да, вот весь двор занесло. — Кир говорил медленно, растягивая слова, стараясь выглядеть больным. — Сейчас открою. Скрипнула старая калитка и учителя вошли за забор. — Подождете минуту? Не успел почистить, обувь промочите. Сейчас быстро тропинку разгребу. — Да ничего, мы же не кисейные барышни, да и ты, наверное, неважно себя чувствуешь. Пойдем уже в дом, мы давно стучимся, продрогли. «Нет! Им нельзя в дом, они увидят маму! Вызовут врача! И все закончиться! Она попадет в больницу, а я в приют!» Неожиданно из-за края дома послышался скрип снега. Кир не поверил своим глазам — Игнат Витальевич! Что он тут делает? Как он нашел его дом? Если Кир учителей испугался, то сейчас он просто остолбенел от ужаса. — Доброе утро! — Игнат Витальевич широко улыбнулся и прошел навстречу преподавателям. — Здравствуйте! — Алексей Иванович пожал руку в ответ. — Кир не говорил, что с ними кто-то живет. — Ну, он у нас вообще не разговорчивый. Я его родственник. Заезжаю каждый день, проведываю. Сами понимаете, мама его к постели прикована. Он конечно парень ответственный, но помощь взрослого всегда нужна. — Так сильно болеет? — Вступила в разговор Вера Степановна. — Мы хотели привезти фельдшера, но она к сожалению, не смогла. — Не ходит почти, только с помощью Кира, я ему предлагал их к нам забрать, но он ни в какую. Говорит за домом следить надо. Она получает все должное лечение, не переживайте. — А мы-то думаем, что у него успеваемость упала. — Завуч с жалостью посмотрела на ребенка. — И заболел, наверное, уже от усталости. — Мы помогаем, как можем. А за успеваемость учту, подтянет, обещаю. — Игнат Витальевич строго посмотрел на Кира. — Ну что стоим, может в дом, чаю попьете? — Да нет, спасибо. — Алексей Иванович отрицательно закивал головой. — Мы просто хотели убедиться, что у него дома все нормально, может матери помощь нужна. Теперь видим, что он в надежных руках. Так что мы поторопимся, снег видите, как валит. Не дай Бог, перевал закроют. Спасибо за приглашение, но мы откланяемся! Кир весь разговор стоял как вкопанный и не верил своим ушам. Игнат Витальевич мало того, что не пожаловался на него, так еще и в буквальном смысле спас. Когда за уходящими хлопнула калитка, Приштин повернулся к ребенку. — А вот я бы от чая не отказался. Кир спешно поднялся по лестнице на крыльцо, и открыл гостю дверь. Игнат Витальевич зашел в прихожую, сбив на пороге с обуви снег. От него пахнет сигаретами и тем же ванильным ароматизатором, как и в машине. Пройдя на кухню, гость осмотрелся. — А твоя мама не будет против гостей? — Нет. Она даже не обратит внимания. — Кир зажег конфорку и поставил на нее никелированный чайник. — Это были твои учителя? — Да. Меня недавно вызывали к завучу, из-за проблем с успеваемостью. — Мальчик расставил на столе чашки и достал пакет с печеньем. — Ты строишь реактор у себя дома и у тебя плохие оценки? — Игнат Витальевич взял в руки чайную ложку и прокутил ее в пальцах, рассматривая. — Просто у меня есть одна проблема. — Кир остановился у края стола и посмотрел на собеседника. — Я не чувствую почти ничего кроме страха. Люди меня пугают. — Как это, ничего не чувствуешь? — Игнат Витальевич замер и посмотрел в глаза мальчика, продолжая держать в руках чайную ложку. Кир взглянул прямо в глаза Приштину. Сам только что сказал, какие чувства у него вызывают все контакты, но сейчас страха нет. Возможно, впервые в жизни он спокойно говорит с человеком, с живым человеком, без привычного парализующего испуга. — Я читал в книгах про эмоции. Когда был маленьким, и мама еще была нормальной, она помогала и объясняла многое. Но я не знаю, что такое радость, счастье, уныние, тоска. Только страх. И любопытство. Именно из-за него я начал строить реактор. Не знаю, почему так. Может быть, у меня в голове что-то поломано. — Кир глубоко вздохнул. Игнат Витальевич промолчал, не зная что ответить ребенку. Он нагнулся вперед и положил руку мальчику на плечо, стараясь подобрать хоть какие-то слова. Но что человеку, который почти ничего не чувствует. Неловкую паузу прервал закипевший чайник. Кир разлил по кружкам кипяток и добавил заварки. — Так учителя. Что они хотели то? — Приштин аккуратно насыпал в чашку две ложки сахара и размешал. — Они хотели вызвать маму в школу. Просто я почти не отвечаю на уроках у доски. Пишу всегда все правильно. Но у доски мне страшно. Я боюсь. Слишком много внимания. И не могу рассказать. — Ты не можешь рассказать, но знаешь эти предметы? — Да, я еще пару лет назад прочитал всю школьную программу. Скучно. Почти ничего интересного. И полезного. — Ты прочитал пару лет назад и до сих помнишь? — Мужчина сделал пару осторожных глотков. — Да. Я, почему-то, все легко запоминаю. Могу повторить все, что когда-то видел и читал. — Кир достал из вазы овсяное печенье и надкусил. — У тебя фотографическая память? — Наверное. Но я понимаю, что это не нормально. Ну, то есть, необычно. И у простых людей такого нет, и скрываю это. — А зачем тебе реактор? Как ты его там называешь? «Лимон»? — Игнат Витальевич тоже взял печенье. — Когда маме стало плохо, за все в доме начал платить я. Она перестала работать, хорошо, что пенсию получала. А денег на все не хватало очень. Больше всего уходит на газ, электричество, дрова. — Кир с серьезным видом перечислял коммунальные расходы, и Игнату Витальевичу на секунду показалось, что он говорит со взрослым мужчиной. — Я решил придумать что-нибудь, что бы энергия была своя, что бы и дом топить, и обогревать. Когда был маленьким, часто мастерил всякие батарейки из картошки, из лимона, просто интересно было. Ну и реактор тоже же, как батарейка, и я сам её сделаю, поэтому и назвал «Лимон». Только сейчас время очень поджимает, «Лимон» уже не прихоть, а необходимость. — Это почему? Кир поднял глаза и пристально посмотрел. — Вы не подумаете, что я сошел с ума? Не отправите меня в больницу? — Кир, я поймал тебя за кражей на заводе, а теперь сижу и пью чай, у тебя дома. Сам подумай. Довод удовлетворил мальчика, и он решил раскрыть все карты. — У меня иногда бывают видения. — Что ты имеешь в виду под видениями? — Я как будто теряю сознание, а потом вижу события. Обычно они сбываются. — Ты ясновидящий? — Игнат Витальевич откинулся на стуле и обхватил голову двумя руками. — Мальчик гений без эмоций, да еще и ясновидящий, с каждой минутой все сложнее поверить. — Я бы так не сказал. Видения приходят сами по себе. Я их не контролирую. — Про старуху Кир решил умолчать. — И недавно было видение, в котором я увидел наш район, охваченный сильным морозом. — Насколько сильным? — Сегодня выпал снег, а так рано он еще не выпадал. Обычно только через месяц. — Тут ты прав. Так насколько сильный мороз ты увидел? — Я точно не знаю, сколько там было. Но я видел наше село. Безлюдное и опустевшее. Очень много снега, почти по пояс, и все замерзло. Дома, магазины, электрические провода. Холодно настолько, что даже деревья промерзли и рассыпались, как стеклянные. — Понятно. Ладно, ты уже очень много рассказал. Но единственное, что заставит в это все поверить, это твой реактор. Покажешь? Кир опять внимательно посмотрел на Игната Витальевича, помолчал секунд десять и ответил.