Я подняла руки, сцепив пальцы на его затылке. Провела руками по мягким, густым волосам. Я потянула его голову вниз, к своему лицу, не позволяя себе подумать. Еще ниже… И прижалась губами к его губам; своими холодными губами к его теплым. В ответ по моему позвоночнику пробежала волна тепла. Сначала поцеловала его полную верхнюю губу, затем нижнюю. Без задней мысли, я целовала эту пухлую нижнюю губу своими губами и отстранилась, чтобы насладиться теплом волны, которая все еще ощущалась на моей спине от нашего поцелуя. Побледневший Тристан стоял с чуть приоткрытым ртом. — Кэт, — спустя секунду сказал он, задыхаясь. Мой пульс ускорился, когда я увидела выражение его лица, которое походило на маску. Несколько мгновений он не двигался, что заставило меня сомневаться в своей интерпретации его слов. Конечно, он мог все время думать обо мне, но, может быть, он делал это потому, что чувствовал себя виноватым? Или, может, он скучал по мне по какой-то другой причине? Боже, какая же я гадина. — Тристан, прости… — начала я говорить, отступая на шаг назад. Но не успела я сделать очередной шаг, как он впился своими губами в мои. Гладкие, теплые, полные губы прижались к моим настолько внезапно, что я никак не успела отреагировать. Я не могла отделаться от мысли, что Тристан, мой Магеллан, целовал меня своими идеальными губами, о которых я мечтала несколько недель. Он отстранился от меня всего на дюйм, и его дыхание с ароматом мяты пробежало по моей коже, когда он, повернув голову, коснулся губами моего уха в самом эротическом жесте в моей жизни. — Открой для меня этот сладкий ротик. Едва он закончил фразу, как мои губы раскрылись, и Тристан тут же повернулся к ним. Его язык скользнул в мой рот, лаская так чувственно, что будь я парнем, кончила бы в штаны. Мы слились воедино, и я не могла отличить кто из нас что делает. Я только знала, что его язык глубоко погрузился в мой рот, а из-за отсутствия лучшего объяснения это можно описать только как нечто чертовски крутое. Руки Тристана крепко сжали мою талию, пальцы впились в бедра. Я чувствовала давление на поясницу, когда он притянул меня к себе. Он начал посасывать мою нижнюю губу, и я схватила его каштановые волосы пальцами, подумав о том, что он вызывает такое же привыкание, как кофеин. Я застонала от его умелого рта, когда он прижал меня к своей груди так сильно, что это причинило небольшую боль. — Кэт, — простонал он, проведя языком по уголку моего рта. — Черт возьми, Кэт! Давай! Вот так! — раздался хриплый голос из коридора. Но губы, язык и даже слюна Тристана были практически восхитительными, так что мне, вероятнее всего, было насрать на то, за каким занятием меня поймала соседка. Я даже не удосужилась отойти от Тристана, просто повернула голову, чтобы посмотреть на тридцатилетнюю Кристи, которая утверждала, что переспала с половиной спортсменов из профессиональной лиги нашего города. — Я бы так и сделала, если бы ты не испортила момент, — засмеялась я, чувствуя, как пальцы на моих бедрах ослабили хватку. Кристи громко рассмеялась и, подмигнув, открыла дверь своей квартиры. — Ты урвала кусок за нас обоих, девочка! — К счастью, ее темная копна волос через секунду исчезла в квартире. Я посмотрела на Тристана, который все еще стоял так близко, что мы были практически прижаты друг к другу. На его губах появилась ленивая ухмылка, но в его зеленых глазах полыхало желание. — Все произошло не совсем так, как я себе представлял, — произнес он хриплым голосом, который отразился болью в моей матке. Я покраснела и попыталась заставить свой мозг думать о том, что делать дальше, так как целоваться в коридоре казалось не лучшей идеей. — Заходи, — сказала я ему, высвобождаясь из его рук, чтобы поднять с пола свою сумочку и пакет с едой. Он схватил их раньше меня, и, молча улыбаясь, кивнул. Дверь открылась очень быстро — даже быстрее, чем в те моменты, когда я была на грани того, чтобы описаться — и через мгновение мы уже зашли в квартиру и сели на диван рядом друг с другом. Я нервничала. Мои губы слегка поцарапались от прикосновения со щетиной на его лице. Тристан сдвинулся на пару дюймов, и его мускулистое бедро прижалось к моей ноге, при этом его глаза были сфокусированы на моем лице. Порывшись в сумке, я протянул ему один из двух начос, которые уже буквально умоляли, чтобы их съели. — Что ж, Магеллан, насчет этого… Послышался его резкий вдох. — Пожалуйста, скажи, что не жалеешь об этом, — прошептал он на выдохе. Черт побери, он что, серьезно? Было бы так просто вести себя равнодушно и сделать вид, словно секунду назад наша игра в хоккей с миндалинами была совершенно нормальной, но это не так. Это определенно было ненормально, и после моего близкого и личного знакомства с его ртом было бы бессмысленно и слишком сложно притворяться, будто ничего особенного тут нет. Есть, и оно оказалось огромным, тяжелым и испускало электрические разряды. Это именно то, о чем Зои пыталась сказать мне: я сделала первый шаг. Прижавшись к его теплому телу, я посмотрела на него из-под ресниц. — Не жалею. Тристан нервно вздохнул и уперся спиной в угол дивана. Его блестящие зеленые глаза устремились на меня, отчего мой пульс ускорился в десять раз. — Ты будешь жалеть, если я снова поцелую тебя? И мне бы сказать ему, что нам нужно поговорить о случившемся; что я заслуживала знать, когда он начал что-то чувствовать ко мне, и когда он начал скучать по мне так, как раньше никогда не скучал. Но всего в нескольких дюймах от моего лица находились его идеальные губы, внимание которым уделяли миллионы женщин. И я знаю, каковы на вкус эти губы, этот рот, этот язык, и молилась Богу, что буду достаточно вменяемой и не забуду поговорить с ним обо всем позже. Сейчас не время, и Тристан, должно быть, почувствовал это, потому что мы одновременно потянулись друг к другу, как два магнита. Его губы снова были на моих губах. Жаркие, нежные и сладкие, они набросились на меня с еще большей страстью, которую я вообще не могла и представить. Тристан втянул мой язык в свой рот, и я застонала так громко, что даже Зои покраснела бы. Моя кожа полыхала от лихорадочно бьющего пульса и от дурманящего, чистого запаха Тристана. Его руки вцепились в мои бедра, пока мои пытались убрать начос с наших коленей, потому что все, чего я сейчас хотела, — сесть на его лицо. Но меня вполне бы устроили колени. — Черт, — простонала я, когда он отстранился от моих губ, чтобы проложить дорожку влажных поцелуев по моему подбородку, а затем по шее. — О мой… — я запнулась, когда он провел языком по моему горлу, а потом его губы нежно всосали чувствительную кожу. Гребаное дерьмо. Твою мать. Охренеть. Я не знала, какого черта мои руки лежат по бокам. Может быть, я просто сжимала и разжимала кулаки при каждом его поцелуе, потому что была слишком поглощена процессом. Руки Тристана крепко сжали мои бедра, когда он притянул меня к себе. Я хотела посмотреть на мускулы, напрягающиеся на его предплечьях при каждом движении, но мне даже не забывать дышать стало чертовски трудно, когда его рот прикасался к эрогенным зонам на моем горле. — Как хорошо, — пробормотал он в мою кожу так тихо, что я едва расслышала его сквозь бешеный пульс, который отдавал в уши. — Святое… — неразборчиво прохныкала я, когда он поцеловал мою шею с другой стороны. Его огромные ладони снова схватили меня за талию, пытаясь притянуть на свои колени. Я позволила ему это, и переместилась, слегка наклонившись вперед. Одна большая ладонь провела по моей пояснице, а другая крепко сжала талию. Он произносил слова, уткнувшись в мою кожу. Слова, которые я не могла понять и лишь отчасти хотела бы понимать. Он мог рассказать алфавит задом наперед, или, насколько я помню, назвать меня шлюхой на десяти разных языках, но когда его губы продолжали дорожку поцелуев по всему моему горлу, я услышала, как он простонал мое имя. И тогда мои руки, наконец-то, ожили. Я положила ладони на его широкую грудь для поддержки, пока он медленно целовал меня в уголки рта, как это делала я всего несколько минут назад. Я ощутила на своей коже его теплое дыхание, когда он отстранился, сжимая пальцами мои бедра. — Господи, — захныкала я, когда он оставил влажные поцелуи на моих щеках. Он тихонько усмехнулся: «Это точно», самым хриплым тоном, который я слышала в своей жизни. После секундной попытки отдышаться, я немного отстранилась, чтобы посмотреть на него. Его глаза были прикованы к моим, и казалось, будто он знает ответ на любой вопрос в мире. Руки с длинными пальцами скользнули вверх, от моих бедер по груди, плечам, шее, а затем к лицу, нежно обхватив его ладонями. Кривоватая ухмылка на губах осветила все его лицо. — Ты такая красивая, — пробормотал он, проводя большими пальцами по ямочкам на моих щеках. Я не хотела говорить «Спасибо», потому что казалось, будто это будет слишком прямолинейно. Вместо этого я улыбнулась ему, пытаясь выразить, насколько сильно я только что насладилась тем, как он трахал мой рот. Он улыбнулся в ответ и громко выдохнул мне в лицо. Я была чертовски счастлива, что мы не съели начос из «Taco Bell», и теперь не боялись ужасного запаха изо рта. Но серьезно, я бы сделала это снова, даже если бы из его рта воняло. Я долго сидела на его коленях, пока он сидел, наклонившись ко мне, а затем мы оба расслабились, откинувшись на спинку дивана и молча глядя друг на друга. Я понятия не имела, о чем хочу с ним поговорить, поскольку единственное, о чем могла думать, так это о мурашках по всему телу. От осознания того, что случилось за последние несколько минут, мой желудок скрутило в узел — а с моим везением я была уверена, что этот узел был гордиевым. Все казалось каким-то не реальным. Кто-то где-то давно решил, что Кэт Бергер — неудачница, и я смирилась с этим. Но дело в том, что все это — Тристан и я — казалось таким реальным, словно не могло быть иначе. Неестественным был только шок, который пронзал мои вены каждый раз, когда он касался меня руками или губами. — Прости, что не сказал тебе раньше, — пробормотал грубый голос в тишине моей квартиры. Он откинул голову на спинку дивана, не сводя с меня глаз, касаясь кончиками пальцев моих. — Я понятия не имел, как это сделать. — Лучше бы ты сказал, — улыбнулась я ему. — Я думала, что ты считаешь меня своей сестрой. Тристан хрюкнул, как уже много раз делал в моем присутствии, но больше не пытался это скрыть, что выглядело слишком идеально. — Не сестрой, — сказал он, смеясь. — Однозначно не сестрой. Я хотела его, и в мыслях не было никаких сомнений, но я не собиралась стать еще одной зарубкой на спинке его кровати. До сегодняшнего дня он считал меня особенной, и я хотела, чтобы так и оставалось. Единственный детский ген во мне кричал, что я хочу что-то значить для него, и меня это устраивало. Он должен хотя бы немного поухаживать за мной, прежде чем пояс целомудрия падет к его ногам. Особенно после всего дерьма, которое он заставил пережить мое бедное сердце. Засранец. Было так много вопросов, которые я хотела задать. Мне хотелось узнать, что все это значит, потому что это не может быть чем-то несерьезным. Я хотела спросить, что он собирается делать после случившегося. Что именно он чувствовал ко мне. Уволился ли он ради меня. Почему он все еще не похоронен глубоко во мне. Я хотела опустить взгляд и посмотреть, соответствует ли его стояк моим мокрым трусикам. Я ничего не спросила и не сделала, потому что он пересадил меня на диван и обнял за плечи, крепко прижимая к себе. Пока мы молча сидели в обнимку, минуты превратились в полчаса, а потом и в час. Его рука так и не отстранила меня, и я лишь еще уютнее устроилась в его объятиях. Раньше такого никогда не было. Иногда он как бы невзначай обнимал меня или что-то в этом роде, но ощущалось все по-другому. Это как сравнивать полную луну с едва различимыми очертаниями месяца на небе. Мы разберемся во всем, но не сегодня. Я хотела насладиться моментом. А чуть позже хотела с ним пошалить. Его губы нежно коснулись моего виска. И я отбросила все имеющиеся вопросы на другой день, когда момент будет менее игривым и нежным. На тот день, когда я буду чувствовать себя не так, словно только что выиграла в лотерею. — Можно кое-что сказать? Я рассмеялась, уткнувшись в плотную ткань его толстовки. Сколько раз я задавала ему тот же вопрос? — Ты уже знаешь ответ. Он провел носом по мочке моего уха: — Я пробил кулаком стену от злости на то, что ты пошла на свидание. — О, — единственное, что я смогла связно ляпнуть, взяв его руку, которая не была обвита вокруг меня, с подлокотника дивана, чтобы осмотреть нежную кожу, которую он испортил. Рана была опухшей и красной, и уже начала шелушиться, но выглядела лучше, чем в прошлый раз; честно говоря, казалось чудом, что он не сломал пальцы. Однако я все равно улыбнулась. — Можно кое-что сказать? — Конечно. — Ты идиот, раз причинил себе боль, — сказала я ему, целуя вены прямо над костяшками. И еще раз поцеловала его кожу. — Но я очень рада, что ты здесь. Глава 44 На следующее утро я встретилась с моими сучками во время ланча в закусочной, которая находилась недалеко от офиса Николь. Эти бестии уселись вместе с одной стороны кабинки, заставив меня сидеть напротив в полном одиночестве. Похоже, они сделали это специально, чтобы более досконально допросить меня, но с этой парочкой нельзя быть ни в чем уверенной. — Расскажи нам, что случилось, — зловещим тоном сказала Зои, уставившись в свой салат «Цезарь» с курицей. Мне пришлось фыркнуть, потому что я не понимала, откуда она могла узнать, что прошлой ночью что-то произошло. Мне казалось, что я веду себя как обычно. — С чего ты решила, что мне есть о чем рассказать? Никки усмехнулась, а затем проглотила огромный кусок сэндвича с индейкой. — У тебя глупая улыбка.