— С каких это пор? — Не знаю. Месяц или около того. — Но каждый раз, когда вы заговариваете с ней, она закатывает глаза. — Она кокетничает. Мне нравится, когда она играет в недотрогу. — Почему она не сказала мне, что вы отправились в круиз? — Потому что мы с твоей бабушкой принадлежим к поколению, которое не разносит свои дела по всему Божьему творению, — он ткнул в меня своим костлявым указательным пальцем. — Юная леди, не смей говорить своей бабушке, что ты знаешь о нас двоих. Это поставило бы её в неловкое положение до бесконечности. И я этого не потерплю. Эта женщина — настоящее сокровище. Я не смогла сдержать улыбку, расплывшуюся по моему лицу. Хотя я была шокирована, было мило, как мистер Абрамс заботился о Вейви. — Я сохраню ваш секрет, — сказала я ему. — Хорошо. Он оттолкнулся от стола и встал. Я поймала взгляд мистера Абрамса: — Спасибо вам за то, что сделали Вейви счастливой. Он проворчал что-то бессвязное и направился к двери. На полпути через комнату он крикнул: — Запишите это на мой счёт. Я оторвала ещё один кусочек булочки, когда зазвенели колокольчики, возвещая об уходе мистера Абрамса. Я отправила кусочек в рот и жевала, убирая со стола. Осознав, что мне действительно нравятся булочки с корицей, я засунула недоеденную порцию в рот, собрала мусор со стола и встала. Мой взгляд поднялся вверх и обнаружил пару ярко-голубых глаз, смотрящих на меня. Глава 23 С сердцем, застрявшим у меня в горле, и аппетитно пропечённым тестом во рту, я пробормотала: — Чем я могу тебе помочь? По общему признанию, это было глупо с моей стороны. — Я не давил на тебя вчера, потому что ты выглядела так, словно у тебя был тяжёлый день. Я выплюнула будочку на тарелку, которую держала в руках: — Сладкие речи приведут тебя куда угодно. — Почему ты избегаешь меня? Я глубоко вздохнула, оттягивая время, чтобы придумать оправдание, которое не заставило бы меня расплакаться: — Жизнь. Ты знаешь, как это бывает. Займись делом, — сказала я. — Я не собираюсь играть с тобой в «двадцать грёбаных вопросов», Лип. — Я убедительно прошу тебя воздержаться от использования нецензурной лексики в моём коммерческом заведении. Он оглядел пекарню: — Здесь никого нет. — Тем не менее, это жёсткое правило, которому я следую. — Это намёк на наш ночной трах-фест? — Грубо. — Ты же сама сказала, что мы просто два человека, которые трахнулись. — Я действительно так сказала. — Что-то изменилось с тех пор, как я поцеловал тебя на прощание вчера утром, и я хочу знать, что именно. Я заставила себя смотреть куда угодно, только не на него: — Я не могу сделать это прямо сейчас, Логан. — Я ломал себе голову, перебирая каждую минуту, которую мы провели вместе, пытаясь вспомнить каждое сказанное слово. Хоть убей, Лип, я не могу придумать ни одной причины, по которой ты можешь положить этому конец… покончить с нами. Моё сердце сильно колотилось в груди: — Просто сейчас для меня неподходящее время. Я не могу позволить себе ни на что отвлекаться. — Так вот что ты обо мне думаешь? Отвлечение? — Не в плохом смысле. Это просто… я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказала, — я поиграла подолом своей рубашки. Логан вторгся в моё личное пространство: — Я хочу, чтобы ты сказала мне правду, чёрт возьми! — Вейви умирает! Вот! Счастлив?! Я резко развернулась и ворвалась на кухню, Логан следовал за мной по пятам. Я прислонилась к стойке, закрыв лицо руками. Я почувствовала Логана прямо передо мной. — Лип, я… — он обнял меня своими сильными руками и притянул к своей груди. Этот простой жест позволил мне избавиться от всей боли, которую я испытывала из-за того, что теряла Вейви и оттолкнула Логана. Я рыдала у него на груди, пропитывая его рубашку своими слезами. Однако он, казалось, ничуть не возражал. Логан ничего не произнёс. Он просто позволял мне плакать до тех пор, пока я вся не выплакалась. Когда я закончила, он подождал, пока я не подняла голову и не высвободилась из его объятий. Одному Богу известно, как я выглядела. Мои глаза и нос болели, а всё остальное тело онемело: — Вейви всегда была рядом со мной. Когда дети в школе дразнили меня из-за моего имени, она сказала, что это потому, что они завидовали. Что моё имя было уникальным и особенным, как и я сама. Она поделилась со мной своей любовью к выпечке. Она часто говорила, что, делясь с кем-то тем, что ты любишь делать, ты показываешь ему, как сильно ты его любишь. Она всегда верила, что открытие этой пекарни было в пределах моей досягаемости. И когда мои родители умерли, она оставалась сильной ради меня, даже переживая свою собственную невообразимую душевную боль. Вейви — мой приоритет. У меня нет времени на нас, и как бы это ни было больно, с моей стороны нечестно просить тебя подождать. — Я понимаю, как много вы с бабушкой значите друг для друга. Невозможно не чувствовать любовь между вами двумя. Но это не обязательно должно быть «или-или». Пока ты заботишься о Вейви, позволь мне позаботиться о тебе. — Я прошу слишком многого. Может быть, если бы мы были вместе какое-то время, но, Логан, это было всего лишь… — Ты не спрашиваешь меня. Я предлагаю. Мне наплевать, как долго мы с тобой знаем друг друга. Всё, что я знаю, это то, что сегодня, когда ты ушла от меня, я почувствовал себя словно получил удар под дых. — Но Логан… Положив руки по обе стороны от моего лица, он устремил на меня свой стальной взгляд голубых глаз: — Ты озаряешь мой мир, Лип. Мы связаны. Я знаю, ты это чувствуешь. Я хочу быть рядом с тобой в хорошие и плохие времена. Я хочу держать тебя за руку, заключать в свои объятия и целовать каждый день. Я хочу быть единственным для тебя. Пожалуйста, позволь мне быть единственным для тебя. Как раз в тот момент, когда я подумала, что у меня больше нет слез, которые можно было бы пролить, они потекли по моим щекам, когда я услышала прекрасные слова Логана. — Почему слёзы? — спросил Логан. — Потому что ты невероятный и ты меня не бросишь. — Я здесь до тех пор, пока ты позволяешь мне оставаться. Я бросилась в объятия Логана. К счастью для меня, у него всё ещё были глазомер и рефлексы спортсмена. Он поймал меня без особых усилий. Я обхватила его ногами за талию и не отпускала. Подняв голову, я посмотрела на него с благоговением и любовью. Прижавшись губами к его губам, я прошептала: — Логан… Я колебалась, не желая пугать его или заставлять думать, что я просто захвачена моментом. — Я знаю. Я тоже люблю тебя, Крепыш. Я не могла поверить в такой поворот событий. В глубине души я была права насчёт этого мужчины. Я увидела его сердце много лет назад благодаря простому акту доброты. Доброта, которую он всё ещё хранит в своём сердце.