— Эксперименты? — переспросила я, на что женщина коротко кивнула, а затем подошла к столу, самым бесцеремонным образом уселась на него и принялась кокетливо качать ножкой. — Эксперименты, — повторила она. — Дети так быстро растут. Вот они стараются вбирать в себя лишь праведный свет справедливости, но стоит моргнуть глазом и… пух! — С вытянутой ладони хранительницы сорвались сверкающие искры. — Уже идут на поводу у своих желаний и отдаляются от своего истинного предназначения, сколько бы времени ни было потрачено на их воспитание. Никогда не предугадаешь. Но работает это в обе стороны. Был у меня ученик, который, несмотря на темное и безжалостное к юному сердечку детство, вырос достойным человеком… Так. О чем это я? — потеряла нить повествования блондинка и задумчиво почесала подбородок. — Ах, да. Эксперименты Джарны. Девчонке пусть и досталась варящая голова на хрупких плечиках, но, к моему сожалению, использовала она ее не по назначению. — И что в этом лесу было ее экспериментом? — подвела я женщину к главной интриге Праха. — Душекрад Необыкновенный, — как бы между прочим ответили мне. Продолжая рассказ, хранительница принялась внимательно рассматривать свои аккуратные ногти. — Специальный сорт, выведенный Джарной. А все ее эксперименты были связаны с флорой. Что только она ни придумывала. Как только ни скрещивала эти несчастные растения и не сдабривала их магическими удобрениями собственного производства. Сначала результат работал на нее, ну а после… После — она стала работать на результат. Вот так научная деятельность губит молодые умы. Печально. Очень печально. — Душекрад — это… то высокое дерево? Сердце мира? — допытывалась я, а блондинка прыснула от смеха. Так, словно мы обсуждали нечто совершенно незначительное, но забавное. — Сердце мира? — склонила она голову набок. — Это еще что? Хотя, мозги она пудрить умела. Природный талант. Ничего не скажешь. Я бы с радостью послушала вашу версию всего, что здесь произошло и, возможно, тогда сумела бы ответить на все ваши вопросы. Почти на все. В женщине всегда должна оставаться загадка… Как бы иномирская гостья меня ни раздражала, правду знать хотелось. И раз уж источником этой правды была именно она, мне в очередной раз пришлось вывернуть душу наизнанку. Если раньше я делала это перед оборотнями, уже ставшими мне практически родными, то рассказывать обо всех ужасах Дремучего мира какой-то кичливой незнакомке было задачей не из простых. Будь она хоть трижды хранительница миров, великая предсказательница и кто-то там еще. Для начала, я представилась сама. Собственное имя всплыло в моей голове совершенно неожиданно, но вспомнила. Вспомнила же. И имена всех моих ребят тоже всп… Антон! Нет ну бывают же такие шутки судьбы! Ежкин ты дрын… Короче говоря, я рассказала странной женщине всё. О том, что разъясняла мне Прах, о множестве загубленных жизней и чуточку из своей истории. Слушали меня не перебивая, однако устало подперев щеку рукой и часто хлопая глазками. Периодически мальчишки вставляли что-то от себя. Дополняли мои слова, обнажали новые факты, вели тихие обсуждения между собой. Когда я окончила рассказ, остановившись на закрытом портале, хранительница звонко хлопнула в ладоши. Потом еще раз. А затем и вовсе зааплодировала, пока мы озадаченно топтались на пороге терема. А Медведь еще и кочергу из рук не выпустил, почесывая закоптелой железкой затылок. — Теперь-то всё понятно, — провозгласила предсказательница из Аль… что-то там, скрестив руки на груди и покачивая ножкой в белой туфельке. — Никаких миров-пожирателей не существует. Как вообще можно было поверить в подобную ересь? Горьковато-сладкий запах, говоришь… Так это и есть дурман Душекрада Необыкновенного. Именно этот аромат он источает, вытравливая души из разумных существ. Однако Джарна, судя по всему, попала в собственную ловушку. Не учла, что мы закроем ее портал на родину без возможности открыть новый. Хотя… и мы не учли, что откроется еще один. Никого здесь, кроме преступницы, я и не думала обнаружить. Но сражались вы храбро! Молодцы. Я обязательно поведаю об этой истории остальным и… — А ничего, что люди гибли из-за вашей безалаберности? — не выдержала я веселого тона хранительницы. — Не учли они. Прийти сюда побоялись. А как мы покончили со всем, так сразу подчищать все углы. Разве, это справедливо? — Что есть справедливость? — вопросом на вопрос ответила мне женщина. Кажется, мои слова ее ничуть не смутили. Будто она ожидала их. — Когда всем поровну и никто не обделен? Справедливо ли, когда мышка попадает в лапы коршуна? А если нет, то справедливо ли, когда бедная птичка погибает от голодной смерти, так и не заполучив желанную добычу? Понятие это относительно. Хоть кто-то будет крайний, хоть кто-то обделен. Тогда как другие получат всё, о чем мечтают, не приложив к этому почти никаких усилий. Если бы Джарна вырастила свое детище на наших землях… Вероятно, остановили бы мы ее раньше, но последствий бы всё равно не избежали. Приняв необходимые меры для ее изоляции, мы справедливо обезопасили себя, однако при этом жители вашего мира несправедливо подверглись удару. Но если бы мы не сделали всё необходимое, жители Альтеры воздели бы руки к небу и сетовали на несправедливость. Кто же прав? — Почему вы не убили ее, если она была настолько опасна? — решила подойти я к делу с помощью логики, а не витиеватых аллегорий. — Не казнили? Не заточили… в тюрьму? — Хранители — не те, кого запросто можно пырнуть ножом под правое ребро, и в тюрьму мы Джарну заточили, — возразила Рамэя. — Чтобы эта чертовка на собственной шкуре прочувствовала всю горечь выбранного пути. Но повторюсь: мы не имели никакого понятия о том, что в Дрем был открыт еще один портал. К слову, это я закрыла его не так давно. И открою вновь, если мы разойдемся полюбовно, а не со сжатыми кулаками. — Угроза? — прищурился Лис. — Предложение, — мягко улыбнулась ему женщина. — Так что? По рукам? Приношу извинения от лица всего ордена за недосмотр и доставленные неудобства. Даже при том, что ваша жертва — капля в морях всех миров, страдающих денно и нощно. Чувства у меня были смешанными. С одной стороны, хотелось выплеснуть на несерьезную блондинку весь накопившийся гнев за пережитое. С другой — поскорее выбраться отсюда. А еще мне казалось, что она не договаривает и половины того, что могла бы сказать. Будто размазывала информацию, не давая копнуть глубже. В любом случае, история с Дремучим миром должна была закончиться и копать глубже — бессмысленно. Мы можем вернуться. И вернемся. Дальнейшие межмировые разбирательства не касаются ни меня, ни моих натерпевшихся ребят. — Хорошо, — согласилась я за всех. — Откройте портал и разойдемся, как в море корабли. — Вот и ладушки, — пропела хранительница. Спрыгнула со стола, разгладила складки на белом платье, хмыкнула. — Отправлю вас и еще немного покопаюсь в ее записях. Сколько дел могла натворить эта бесстыдница — одним богам известно. Места Медведю в салоне теперь не хватало. Крепыша пришлось усадить на грузовую площадку, но он особо не жаловался. Чего не скажешь о Лисе, которого блондинка изрядно потеснила. — Ой! Ай! Страсти-то какие! — причитала Рамэя, когда лихой водитель заставлял автомобиль подпрыгивать на корнях и кочках. — Ах! — Дамочка, держите свои острые локти при себе, — процедил Лис сквозь зубы, но получил очередной удар и резко выдохнул. — Пожалуйста. Сколько вам лет, если вы себя так ведете? — Молодой человек, — отвечала оскорбленная хранительница, вперив в мужчину ледяные глаза. — Спрашивать возраст женщины — крайне неприлично. Никто не учил вас этому? — Бред какой-то… — Некому было учить, — спокойно отозвалась я с первого сидения, уже привыкшая к выкрутасам Ветра за рулем. — В лесу этикет особо не важен. На это Рамэя только в очередной раз хмыкнула. И вновь въехала Лису локтем под ребро. Абсолютно случайно. А, действительно, сколько же ей лет, если выглядит она на сорок, но при этом замечательно знала Прах, проживавшую в здешних краях не один десяток лет? Сколько вообще живут такие, как она? Поди, потому загадками и сыплет, что многое на веку своем повидала, и даже чего похуже. Однако это не отменяет того факта, что ребята попали в ловушку и по ее вине. Ох, сколько бы статей я могла написать на основе всего, о чем узнала в отпуске и что пережила на собственной шкуре. Жаль, что меня примут за человека с богатой фантазией, как минимум, и за шизофреничку, как максимум. Когда остановились на месте предполагаемого портала, хранительница выползла из пикапа, прям как я после первой поездки, но сразу же взялась за дело. Скептически выгнув бровь, я наблюдала за ее активными пассами руками, быстро движущимися губами, читающими какую-то непонятную тарабарщину. Словно из ниоткуда, в руках предсказательницы появились несколько камушков, которые она тут же расставила в одном только ей ведомом порядке. Портал, образованный ею, на этот раз стал вполне видимым. Вихри лазоревого цвета е несколько метров высотой создавали своеобразную воронку прямо в воздухе. — Что ж, было приятно познакомиться, — обернулась Рамэя к нам и сделала несколько шажков в сторону, освобождая дорогу к потустороннему переходу. — Как там у вас говорится? Ни пуха, ни пера? Вот, его самого. Чао-какао! Второй раз повторять было не нужно. Вдавив педаль газа, Ветер рванул навстречу долгожданной свободе. А я провожала хранительницу взглядом ровно до тех пор, пока иной мир не прекратил для нас существовать. Было в ней что-то отталкивающее, но одновременно и притягивающее. Глава 20. Доступное жилье для молодых… оборотней_ Пикап остановился напротив дома моей тёти. Именно у нее мы собирались узнать о судьбе семей моих ребят, дабы не врываться в чужие дома и не беспокоить новых жильцов, если такие были. Пусть Лис и заглядывал в деревню прежде настолько часто, насколько мог, он старался не пересекаться с жителями, а потому никакой информации о текущей обстановке предоставить не мог. Наше триумфальное возвращение едва не довело тётю Лиду до инфаркта миокарда. Едва завидев меня на пороге, она схватилась за сердце, присела на краешек стула и беззвучно открыла рот. Стоило войти в положение бедной женщины и подождать, пока первоначальный шок пройдет. Пропавшая чуть больше месяца назад племянница тут как тут, да еще и мужиков каких-то с собой притащила. О чем бы подумала я на ее месте? — Леська… — наконец-то обрела тётка голос, переводя взгляд с одного моего сопровождающего на другого и часто хлопая глазами. — Где ж ты?.. Откуда?.. Да кто?.. Легенду я успела придумать заранее. В психушку загреметь желания не было, но и объяснить свое отсутствие как-нибудь нужно. Неудобные вопросы возникнуть могли, но и с ними я справлюсь. Наверное. — Я искала пропавших в лесу. И нашла только этих. Брови тёти Лиды поползли еще выше, но ребята молчали. Заранее попросила их не встревать и дать мне возможность объясниться самостоятельно. Сказанут еще что-нибудь эдакое, а мне потом расхлебывать. — Ты? — взгляд немолодой женщины задержался на Зайце, и я с большим запозданием поняла, что этого следовало оставить на улице. Он ведь имя мое приходил узнавать. Дырявая я голова… — Я, — кивнул Заяц. А потом пришлось включить на полную мощность всё свое больное воображение и пуститься в захватывающие объяснения того, как именно в мою голову пришла столь светлая мысль — отправиться на поиски пропавших без вести, причем налегке и не отягощая себя даже провизией. Рассказ вышел довольно… неправдоподобный. Однако слушала его тётя, всё еще приложив руку к груди и периодически кивая невпопад. Врать я научилась давно и способность эта улучшалась с каждой написанной статьей для мистической колонки. Несмотря на неправдоподобность, мое серьезное и сосредоточенное лицо, описание мелких деталей и прочие рабочие моменты помогали на нелегком пути. Честно говоря, даже сама не помню, что трещала. Ребята активно помогали, кивая вместе с женщиной, иногда поддакивая, а когда рассказ подошел к концу, все вздохнули с облегчением. И я, и мальчишки, и тётя в том числе. В итоге я осталась настолько отчаянным и смелым журналистом в глазах маминой сестры, что она будет взахлеб читать все мои книги… Почему книги? Об этом речь пойдет чуть позже. Главное то, что, отстрелявшись, можно было попробовать разузнать о судьбах родственников моих спутников. Что я и сделала. — Станислав, — обратилась тётя Лида к Медведю, как к самому старшему и занимающему своим массивным телом внушительное пространство в комнате. — Твой отец мне пару дней назад печку белил. Застыв, мужчина пытался переварить только что полученную информацию. Его отец всё еще жив и здравствует! Если бы только сына признал, но я была уверена, что это произойдет. — Он единственный до последнего твердил, что с тобой всё хорошо. Еоворил, сердце подсказывает, что не можешь ты старика своего оставить. Давно о тебе речи не заводил, но, думаю, до сих пор ждет и верит. Когда женщина заканчивала последнюю фразу, Медведь уже распахнул дверь в сени и спешно направился к родителю. Что ж, одному повезло, и целый воз камней упал с моих плеч. Дело за остальными. — А Зайчуки… Зайчуки уже давно переехали отсюда. — Фокус внимания сместился на Зайца, прикусившего губу. — Если б я только знала, куда… Вроде бы, в город. Но в какой? Этого не знаю тоже. Вот и всё. Кажется, на Медведе приятные новости закончились. — Лисавина Любовь Алексеевна лет восемь… семь назад на тот свет отправилась. Деть ее приезжали. На похороны, вещи кой-какие забрать, да насовсем в город уехали. — В город? — переспросила я, стараясь не смотреть на опустившего глаза в пол Лиса. — Значит, Антон не сирота? — Приезжали, приезжали Лисавины. Оба, — кивнула тётя. — Но тоже без понятия, где их найти можно. Мы не общались. А Любовь Алексеевна их так и не простила за то, что… За то, что на поиски сына не приехали. Насчет Волковых… — Я уже предчувствовала, что нам предстояло выдержать еще один тяжелый удар. — Знаю, что они к детям своим уехали. Тоже в город. У них там произошло что-то. Вроде бы, сына Екатерины Витальевны, бабки твоей, на коррупции поймали. Нет, чтобы здесь отсидеться в глуши, так она на выручку поехала. Как будто сделать что-нибудь сможет, клуша старая. Дом продала. С тех пор ничего не слышно о них, о Волковых. Вот оно как. Я-то надеялась, что хотя бы золотому ребенку повезет. Зря. И… что теперь? Медведь вернулся домой, Ветер скоро опять будет блистать в модельном бизнесе, а еще трое взрослых мужчин остаются на моем попечении? И как выбираться из этой ситуации? Но ответ на этот вопрос совсем внезапно всплыл в моей голове. — Ничего. Я их с собой заберу, в город. — Всех? — воскликнула тётя Лида и рука ее снова взметнулась к груди. Все мои ребята, кроме Лиса и Ветра, отреагировали хоть и не столь бурно, но смятение затаилось в глазах каждого. Действительно, куда мне на мою шею столько нахлебников? Но в самом деле, не бросать же их здесь на произвол судьбы? Без семьи, без дома, без всего. Пусть я никому ничего не должна, но, тем не менее, как я спокойно буду спать, зная, что мальчишки, далекие от цивилизации, простите, бомжуют? — В город-то возьму, на первое время пристрою, — пояснила я, — но дальше сами со всем разберутся. Вечерние школы, подработки. Как-нибудь да приспособятся. Правильно я говорю? Волк, Заяц и Лис подтвердили мои слова уверенными кивками. Ну а на мои плечи взваливается еще один груз: покопаться в Интернете и попытаться дать ребятам хоть какое-то образование. Интересно, возможно ли это, если у них даже среднего образования нет? Причем с первого класса и до упора. Задачка не из простых. Ночевать ребята остались у меня. А где же еще? Пришлось расположить всех на веранде, расстелив матрасы на полу и не забыть каждому выдать по подушке с одеялом. Хорошо, что у тёти было всё необходимое на случай приезда неожиданных гостей. А когда на улице стемнело, я вышла к тем самым роковым картофельным грядкам за домом. Место, где началась наша с Лисом непростая история. Сейчас я начинала вспоминать. Воспоминания двадцатилетней давности всплывали в моей голове. Оставалось только глаза закрыть и углубиться в них, чтобы вспомнить наши наивные детские встречи, игры в догонялки и прятки, а также данное маленькому безродному лисёнку обещание. И тушенка, и пирожки с капустой… Кто же знал, что всё окажется настолько серьезным?