Запись 11. 12 месяц 3158 г. Кажется, я схожу с ума. Вчера вечером, когда я выходила из ванной, в углу комнату мне померещились глаза. Я хотела выбежать из комнаты, но дверь не открывалась. Я всей кожей чувствовала, что кто-то стоит за спиной, а потом услышала тихий смех, преследующий меня во снах. А после я потеряла сознание. Запись 12. 12 месяц 3158 г. Артур вызвал еще одного лекаря. Я знаю, он считает меня сумасшедшей. Да если честно, я и сама начинаю сомневаться в своем психическом здоровье. Осмотрев меня, лекарь сообщил, что я полностью здорова, если не считать небольшой стресс и недосып. И вообще мне необходимо родить ребенка, что именно через сны, организм подает мне сигналы о готовности к зачатию. Я готова, а вот муж выразил сомнения и сказал, что с ребенком надо подождать. Запись 13. 1 месяц 3159 г. Я в отчаянии. Вчера меня обнаружили на песчаной косе во время прилива, и воды было уже по пояс. Но самое ужасное, что я не помню, как там оказалась! Запись 14. 1 месяц 3159 г. Этот жуткий голос и глаза теперь мерещатся мне и наяву. Муж стал избегать меня. Я почти не сплю. Не могу так больше! ПОМОГИТЕ МНЕ, ПОЖАЛУЙСТА! КТО НИБУДЬ!» Это была последняя запись Лиалин. И она была выполнена не красивым с завитушками, а рваным и неровным почерком. Каждая буква, каждая строчка были наполнены отчаянием и мольбой. Но, похоже, девушке так никто и не смог помочь. Я захлопнула дневник. Теперь мне ясно, что те сны кто-то насылал на девушку, специально пугая и доводя до нервного срыва. А теперь решил провернуть тот же сценарий и со мной. Но как говорится, кто предупрежден, тот вооружен. Однако, одна мысль не давала покоя — а проклятие ли это? Сколько я не штудировала литературу на данную тему, не смогла даже похожего найти. А вдруг — это все же не проклятие, а, например, одержимость? Я уцепилась за эту идею. Надо проверить. Конец третьей главы. Глава 4 Так как полдня я прогуляла, то вторую половину решила все-таки посвятить работе. И позавтракав (или все же пообедав?) пошла в библиотеку. Но побродив среди полок и понаслаждаясь видом все более убывающих гор книг, поняла, что рабочее настроение не вернулась. Перед глазами всплывали то строчки из дневника, то гневный взгляд Артура, то наш первый и скорее всего последний поцелуй. В итоге, осознав, что сегодня работать не получиться решила устроить себе выходной. И выходной я решила провести в саду, ведь погода чудесная и на небе ни облачка. Поэтому, взяв книгу, которую уже давно хотела почитать, и, совершив набег на кухню, отправилась в беседку. А добравшись до места назначения, водрузила добытые фрукты на столик и удобно расположилась на лавочке. Хорошо! Тихо, спокойно. Самое то, для успокоения нервной системы. Сюжет романа захватил меня с первых страниц, настолько интересно оказалось. И очнулась я только тогда, когда над головой прогремел гром, и первые капли дождя упали на крышу беседки. Подняв голову, огляделась — все небо заволокло темными, почти черными тучами, стало темно, словно поздним вечером, а порывы холодного ветра срывали листья с деревьев. А ведь днем, когда я шла сюда, на небе не было ни облачка. Надо скорее возвращаться в дом, пока дождь не усилился. Но стоило мне отойти от укрытия, как несколько капель превратились в ливень стеной. Взвизгнув и пригибая голову, я помчалась в сторону особняка Торнэ, поскальзываясь на мокрой траве и тихо ругая переменчивую погоду. Свитер и брюки в один миг промокли насквозь и неприятно прилипли к телу, а про ноги вообще молчу, в ботинках можно было аквариум устраивать. Когда я злая и замерзшая все-таки оказалась в холе дома, на мне не осталось ни одной сухой детали одежды. Оставляя лужицы воды за собой (да простит меня Мориас), дохлюпала до комнаты и, раздевшись, направилась отогревать озябшие кости в горячей воде с ароматной пеной. А разбушевавшаяся стихия и не думала утихать — молнии то и дело сверкали, озаряя мрачные небеса, гром оглушал, а из низко нависших туч лились непрекращающиеся потоки воды. Если честно, я люблю такую погоду (особенно если дома нахожусь, а не на улице), люблю завернуться в плед и, усевшись на подоконнике, любоваться грозой и слушать звуки набирающей обороты бури. Чем, собственно, и собиралась заняться, после выхода из ванной. Вынырнув из воды, растерла тело до красна и, накинув халат, поспешила в комнату, дабы натянуть на себя побольше теплой одежды и отправиться на кухню в поисках чего-нибудь согревающего. В спальне было темно, и после ярко-освещенной ванной, я себя слепым котенком почувствовала. Пытаясь хоть что-то разглядеть в потемках, на ощупь пошла в сторону выключателя. Еще чуть-чуть и вот она — моя цель! Но пощелкав кнопочкой, свет добыть не смогла. Что происходит? Еще пощелкала, результат тот же. А потом мое внимание привлек тихий смех из самого темного угла комнаты. И в очередной раз сверкнувшая молния, позволила разглядеть незваного гостя. Это был кто-то или что-то бесформенное, с черными провалами глаз. Они были настолько темными, настолько поглощающими свет, что даже в такой темноте их было хорошо видно. Сердце пустилось в галоп, а горло свело спазмом, и только благодаря титаническим усилиям, мне удалось хоть немного успокоиться и хрипло спросить: — Кто ты? — О-о-о, храбрая девочка. Х-х-храбрее той, первой — хриплый смех, — так даже интерес-с-снее. А потом оно, рвано перемещаясь с места на место, двинулось ко мне. И, остановившись в десяти сантиметрах, произнесло: — Теперь понятно, ш-ш-што в тебе наш-шел Артур. Интерес-с-сно… Это нечто поддалось еще ближе, вынуждая меня вжаться в стену, чтобы увеличить расстояние между нами. Рядом с этой сущностью я чувствовала себя очень странно — по телу ползали мерзкие мурашки, и постоянно хотелось то ли кричать, то ли плакать. Перед внутренним взором мелькали самые страшные и отвратительные сцены из моей жизни, сцены, которые я пыталась забыть и выкинуть из памяти: вот в дет. доме у меня пятилетней мальчишки, отобрав мою любимую и единственную куклу, сломали ее так, что починить было уже невозможно, вот прямо у меня на глазах Вику сбивает машина, и ее увозит скорая, вот Женя, моя первая любовь, говорит, что бросает меня и вообще ни когда не любил, а встречался с такой страшилой только ради секса. С трудом вынырнув из жутких воспоминаний и собрав остатки храбрости, повторила вопрос: — Кто ты? Мне показалось, или в этих непроглядно-черных глазах промелькнуло удивление? — Так быс-с-стро с-с-смогла вырватьс-с-ся? С-сильная, с-с-сладкая девочка! И поэтому я дам тебе с-совет — беги, беги так далеко, как только с-сможеш-ш-шь. Ос-ставь Торнэ. Он мой! И после этих слов это существо исчезло, а свет включился сам собой. По стеночке я сползла на пол, потому что ноги отказывались держать свою хозяйку, и попыталась унять нервную дрожь, бившую все тело. Посидев так некоторое время, встала и на негнущихся ногах отправилась на кухню. Прямо так — в халате, с влажными волосами и босиком. Я настолько погрузилась в свои впечатления после этого разговора, что если бы кто-то спросил меня, как я оказалась в библиотеке с бутылкой вина и тарелкой нарезанного сыра, то вспомнить бы, даже при большом желании, не смогла. Этот отрезок времени просто не запечатлелся в памяти. С тяжелым вздохом села, откупорила бутылку, сделала глоток прямо из горлышка и продолжила сверлить стену задумчивым взглядом. В таком состоянии меня и нашел Эрик. Он присел на корточки напротив и тихо поинтересовался: — Варя, что случилось? Сфокусировала взгляд на младшеньком и, отпив из бутылки, ответила: — Твой брат случился — я хотела еще отхлебнуть, но вино у меня отобрали и, уверено подняв, пересадили в кресло. Оказывается все это время я на полу сидела. Печально посмотрела на бутылку в руках Торнэ-младшего и попросила: — Отдай, а. — Нет, тебе на сегодня хватит — Эрик был настроен решительно, — так расскажешь, что произошло и, причем тут Артур? — Злой ты, фенечка. И вообще, чего это ты не на свидании? — Ты время то видела? Час ночи уже. Да? Это сколько я тут просидела? Мужчина опять присел передо мной и вопросительно заглянул в глаза, осторожно взяв за руку: — Эрик расскажи, как твой брат получил это проклятие. — Опять? Варя, я же просил не вмешиваться в это! Я грустно улыбнулась: — Ты просил, Артур просил. Но вся соль в том, что я и так вляпалась по самое «немогу». И я все рассказала Торнэ-младшему. Абсолютно все — и про сны, и про дневник Лиалин, и про беседу с вечерним гостем. Только про влюбленность в старшего и наш последний с ним разговор умолчала — не надо Эрику об этом знать. По мере моего рассказа младшенький все больше мрачнел, а в конце произнес: — Все повторяется.