– Ты гений, – выдохнул он. – Как думаешь, они… Телефон завибрировал, и появилось новое сообщение: 00:11 Скоро будем. Спрячьтесь и ждите нас. – Они уходят, – с облегчением выдохнул он, крепко обнимая Уинтер. – Спасибо. Та замерла. – Они тоже моя семья, знаешь ли, – пробормотала она. Подождала пару секунд. – Не хочешь меня отпустить? С неловкой улыбкой Саймон разжал руки и убрал телефон в карман. – Ладно, – сказал он, оглядывая друзей. – Джем, веди. – Только не потеряйся, – попросила Ариана, включая фонарик. – Как-то не хочется провести в пещере остаток своих дней. – Постараюсь, – сказал Джем – и, расправив плечи, пошёл прямо в тёмный тоннель. Опираясь на слова Шарлотты, Саймон ожидал встретить несколько тупиковых поворотов, не более, но пещеры раскинулись под землёй огромной цепью, и Саймон быстро понял, почему Хранители не обеспокоились охраной секретного входа в Цитадель. Саймон бы и за год не выбрался из бесконечных тоннелей, и чем дальше они забирались, тем тревожнее ему становилось. И не только ему. – Ты точно уверен, что мы правильно идём? – в который раз спросила Уинтер. Джем кивнул, хмуро, но твёрдо. – Не знаю, как объяснить. Я просто… чувствую, куда поворачивать, – сказал он. – Мы почти пришли. Он оказался прав; буквально несколько минут спустя очередной поворот привёл их прямиком к древней двери. Судя по фактуре дерева, последние столетия сильно её покорёжили, но когда Ариана вскрыла замок, петли едва слышно скрипнули, и дверь распахнулась. – Ну, удачи нам, – с дрожью в голосе сказала Уинтер. Саймон, потянувшись, сжал её руку, но через пару секунд она убрала её, нисколько не успокоившись. На первый взгляд пещера по ту сторону двери ничем не отличалась от предыдущей, но Саймон заметил на стенах факелы. Дорога теперь вела не прямо, а вверх по склону, и вскоре они оказались перед крутой лестницей, вырезанной в толще горы. – Я пойду первым, – сказал он, и возражений не последовало. Саймон полез вверх, опираясь руками о стены и не забывая предупреждать друзей о самых скользких ступеньках. Свет их фонариков прыгал и трясся, и когда Саймону начало казаться, что он поднялся на высоту половины Небесной башни, впереди показалась очередная дверь. Она оказалась не заперта. Саймон толкнул её, и она бесшумно открылась, позволяя пройти в огромную комнату, доверху заставленную деревянными ящиками. – Ничего себе, – сказал Джем, и остальные согласно выдохнули. – Это что? – Припасы, – с камнем на сердце ответил Саймон. Он узнавал эти ящики – точно такие же стояли на складе Одичалых, только здесь их было в десять раз больше. Хранителям – да всему Верховному Совету в целом – их хватило бы на несколько лет. – Зачем им столько? – спросила Уинтер, осматривая ближайший ряд. – Кому может понадобиться столько консервированных томатов и марли? – Тем, кто готовится к войне, – ответил Саймон, кипя от гнева. Жители Аништадта не могли купить даже предметы первой необходимости, хотя запасов хватило бы на весь город. Но сейчас он не мог ничего с этим поделать, поэтому они пошли дальше, пока не добрались до тёмного коридора. Про склад Шарлотта не упоминала, и он начинал волноваться. Вдруг она что-то забыла? Вдруг до тронного зала было идти и идти? Но чем дальше он заходил, тем отчётливее ощущал, как что-то внутри исчезает. Вчера, в старой галерее, увешанной королевскими портретами, он этого не заметил, но сейчас не летел, а крался, и спутать это чувство с чем-то другим было сложно. Поблизости находился Камень Судьбы. – Запомните, где мы, – прошептал он друзьям. – Здесь начинает действовать Камень. Джем побледнел. А вот Ариана с Уинтер остановились, и Саймон заметил, как едва заметно изменились их лица, когда они попытались превратиться и у них ничего не вышло. – Жуть, – прошептала Ариана, тряся головой. – Мне это не нравится, – пробормотала Уинтер. – Совсем не нравится. – Если хочешь, можешь остаться караулить проход, – предложил Саймон. Она просверлила его уничтожающим взглядом. – Я пойду с вами. Зная, что спорить бессмысленно, они пошли дальше. Вскоре издалека донеслись тихие отзвуки голосов, и он приложил палец к губам. Коридор резко заворачивал; Саймон осторожно заглянул за угол и увидел огромный зал, ещё сохраняющий отголоски былой роскоши, с высоким потолком, тускло поблёскивающим облупившейся позолотой. Окон в нём не было, но по стенам висели факелы, отбрасывающие длинные зловещие тени, кажущиеся почти чёрными. В центре зала стояли высокие колонны, образующие круг, в центре которого в высоких мраморных креслах восседали мужчины и женщины в белых робах. Или нет – не в креслах. Они сидели на тронах. – …слишком опасно, – раздался женский голос с сильным австралийским акцентом. – Мы должны руководствоваться фактами, а не эмоциями, Ромул. Они затмевают разум. – Я и так руководствуюсь фактами, – сказал Ромул откуда-то из глубины зала. Пригнувшись, Саймон подобрался поближе, не выходя из тени. – И логикой. Ей никто не поверит, а если такие и найдутся, они уже подозревают нас во всех смертных грехах. Но если кто-то узнает, что мы обсуждаем одну только возможность так злоупотребить положением, особенно относительно ребёнка, наша власть над анимоксами пошатнётся ещё сильнее, чем сейчас. С нового места Саймон видел всех пятерых Хранителей, сидящих вокруг какой-то глубокой ямы. Жестом попросив друзей подождать, он неслышно подошёл к ближайшей колонне и притаился. – Если оставим её в живых, – произнесла женщина с сединой в каштановых волосах, – то рискуем получить восстание. – А если казним, то сами навлечём его на себя, – ответил Ромул. Набравшись решимости, Саймон выглянул из-за колонны и посмотрел в яму. Там, на глубине трёх метров, стоял пьедестал, на котором лежал камень настолько чёрный, что, казалось, он поглощает весь свет. А рядом с ним, связанные по рукам и ногам, сидели Шарлотта и Нолан. 22. Камень Судьбы У Саймона перехватило дыханье. Нолан молчал, но был в сознании и сверлил Хранителей взглядом. Шарлотта, свесив голову, сидела рядом и медленно моргала, борясь со сном. Видимо, до сих пор действовало успокоительное, которое вколол ей Вадим. Значит, вытащить её будет куда сложнее, чем ожидалось. Что-то коснулось его руки, и только чудом он удержался от того, чтобы вскрикнуть. Оглянувшись, он увидел Уинтер, ничуть не пристыжённую его испугом, а чуть подальше – Ариану и Джема. – Она слишком много знает, Ромул, – с нарастающим раздражением сказала австралийка. – Понимаю, ты считаешь своим долгом её защитить, но она с самого детства приносила одни неприятности. – Моя дочь умеет хранить секреты, – резко сказал Ромул. – Да, Шарлотта? Она заморгала, поднимая на него затуманенный взгляд, и пробормотала: – Не твои. Саймон стиснул зубы. Неужели нельзя было соврать? – Видишь? – сказала женщина. – У нас нет выбора. Если она даже сейчас не идёт на уступки, хотя ей грозит казнь… – Шарлотта просто ребёнок! – пророкотал Ромул так громко, что его голос эхом разнёсся по тронному залу. – Да, она провинилась, и я готов ответить за её поступки. Но она потеряла брата и сестру – разумеется, это её травмировало. – Значит, нужно было давно ей помочь и не доводить ситуацию до крайности, – сказал молодой брюнет с латиноамериканским акцентом. Ромул нахмурился. – Я категорически отказываюсь принимать решение в пользу исполнения приговора, – сказал он. – И если вы проголосуете за казнь, мне придётся снять с себя все полномочия и… – Это ты их убил, – снова подала голос Шарлотта, поднимая так до конца и не прояснившийся взгляд на отца. – Ты убил собственных детей. Ромул сглотнул. – Ты делаешь только хуже, мон шу. Пожалуйста, просто выслушай… Дверь в противоположном конце зала распахнулась, и Саймон с друзьями пригнулись, вновь спрятавшись в тени, которую отбрасывала колонна. – Ваша честь, – раздался знакомый хрипловатый голос Вадима. – Простите, что отвлекаю. Мои солдаты обыскали весь город, но так и не обнаружили Наследника. – Ещё бы, – раздражённо бросила австралийка. – Или ты надеялся, что он будет прогуливаться по рынку и ждать, пока его арестуют? – К чему такая грубость, Ивонна? – произнёс какой-то другой Хранитель. Саймон, выглянув, увидел черноволосого мужчину, со скучающим видом восседающего на троне. – Вадим делает всё возможное, как и всегда.