— Ну, с Богом! — Выдохнул Семен Силыч. — С Богом! — Согласился я, покидая машину. Двери мы не закрывали, мотор не глушили, хотя водители и разошлись сразу так, чтобы держать в поле зрения охраняемые объекты. Конечно, немного необычно, что Сашок и Света ехали в разных машинах, но в "Чайке" роль телохранителя сестренки брал на себя старик, так что все нормально. — Ну, пошли! — Скомандовал отец, и я сделал первый шаг навстречу переговорщиками. "Подстава!", — фактически убедился еще до того момента, как было сказано первое слово. Уж больно паскудные ухмылки украсили лица старшего и младшего Гончаровых. Впрочем, нехорошие люди тут же по команде Петра-Чтоб-Его-Тоже Евгеньевича выхватили пистолеты-пулеметы из салонов своих дорожных монстров. Хоть какие-то правила вежливости еще соблюдались, так что они пока не смотрели на нас. Но вот предохранители кое у кого уже явно были сняты. Теперь мы имеем право на любые ответные действия .И, если хоть один из нас попадет к императорским менталистам. Значит, что? Никто попасть не должен. Или сотварить с нами нужно такое, что мы и сами не пойдем. "Толпа!", — не лестно для противника оценил я. Никакой слаженности. Планируют давить чисто силой и плотностью огня. Даже интересно стало, собираются ли нас отсюда живыми выпускать, заставив поставить подписи на паре-тройке документов, либо здесь и планируют оставить. — Ну, здравствуй, Петр Евгеньевич! — Ровно начал диалог отец. Никаких обвинений и оскорблений — все явно и так. Просто работаем по одному из вариантов. — Здравствуй-здравствуй, Александр Сергеевич! — Гордо подбоченился глава Гончаровых, как никогда себе раньше при главе Меньшиковых не позволял. — Плохо сына воспитываешь! Ворвался твой Колька на мою территорию, людишек побил, сына оскорбил, меня на собаках оттаскал! "О как!", — оценил заход я, искренне такой интерпретации подивившись. Впрочем, если свидетели были… Скажем так, ангажированы… Отец же и бровью не повел, лишь спокойно заявив: — Нехорошо. — Не то слово, Александр Сергеевич! — В угаре актерской импровизации прижал руки к груди Гончаров старший. Я аж сам поверил во все свои злодеяния. Ну немыслимое же дело, чтобы глава Рода, пусть и из новых, мог врать в лицо, да еще и так мелочно, верно? — Я предполагал такой вариант. — Спокойно кивнул папа, глянув на меня строго. Вжимаю голову в плечи. Нормальная такая часть игры — показать слабость там, где тебе выгодно. — А дочь твоя, что творит?! — Возопил возмущенно "обвинитель". — Распустила грязные слухи про моего сына. Немыслимо! Это требует ответа. Отец промолчал, словно бы тяжело было ему слышать такие слова про собственных детей. — Ну что, Саша, — уже совсем оборзел "главторгаш". — Как вопрос решать будем? — Ситуацию мы исправить уже не сможем, — развел руками глава, проглотив "Сашу" как должное. — Но вот частично… Сын! Последнее прозвучало грозно и резко. Я почти натурально вздрогнул. — Принеси. — Коротко потребовал он. Я же сразу не сдвинулся с места, униженно глянув на Петра Евгеньевича. — Что там, вира? — Усмехнулся тот, балдея от собственной власти над ситуацией. Склоняю голову еще ниже. Отец коротко выдает: — Ну, можно и так сказать… Нежелание его соглашаться с формулировкой понимает каждый здесь присутствующий. Вира — значит виноват. А это совсем другой расклад в этой игре. — Иди! — Властно взмахнул рукой глава Меньшиковых, уже прочно примеряя на себя роль хозяина положения. Склоняю голову еще ниже, после чего понуро, отправляюсь к багажнику "Волги". Там лежат два довольно больших дипломата. Достаю оба и, не забыв униженно опустить плечи, плетусь обратно. Путь дается мне нелегко. И дело не в весе моей ноши. Гораздо сильнее давят на загривок насмешливые взгляды Гончаровых. Особенно Данила-Чтоб-Его-Петрович старается. Когда еще удастся насладиться триумфом над членами "старой" семьи. Мы ведь с самого основания Новгорода здесь. "Ничего, пусть порадуются!", — оценил я, чувствуя как вокруг обеих кистей закручиваются тугие потоки воздуха. Пока со стороны этого не видно, и видно не будет. Все-таки у этих конструктов совсем другая цель. Подхожу к отцу… И делаю два шага вперед, ставя чемоданы прямо на утоптанную траву. "Вихри" срываются с рук, надежно подпирая их с нашей стороны. Гончаровым может показаться, что они стоят ровно, "глядя" прямо на них. Но это не так, я специально установил их под определенным углом. Пусть и очень небольшим. Однако пока никто из наших противников не сделал несколько секунд, чтобы посмотреть, что именно принесли мы им в качестве откупа за свои жизни. Наслаждаются моментом, суки, чтобы их трижды и четырежды приподняло и прихлопнуло! — Думаете, этого хватит, чтобы решить наши разногласия? — Расхохотался глава Гончаровых с таким видом, что и дурак было бы ясно: что бы не составляло содержимое чемоданов — этого будет мало. — Может быть и нет, — все так же спокойно ответил отец. — Но я считаю это хорошим заделом, чтобы начать договариваться. Да уж… Даже в такой ситуации отец не врет. Говорит именно то, что думает. Ха! — Нееееет, Саша! — Погрозила пальцем Петр Евгеньевич. — Считать чего и сколько хватит для переговоров, здесь могу только я! — Считай, Петр Евгеньевич, считай! — Предложил Александр Сергеевич, приглашающе разведя руками. — Мы внимательно слушаем. — Плохо ты, Саша, детей воспитываешь! — Заявил… Нехороший человек, кажется просто балдеющий от подобного панибратского обращения. — Ой, плохо! Дочка твоя сколь похабно себя ведет! А сын и не лучше! Одна слухи распускает, а второй имущество портит. — И мою машину! — Вклинился Данила Петрович, демонстрируя свое уважение не только нам, но и главе своего Рода. Тот нахмурился, явно момент считав, но пока махнул рукой, не желая выходить из образа, а, может быть, уже просто окончательно списав нас! — Да, и машину. — Теперь он смотрел явно на меня. — Знаешь, сколько она стоит?! "Торгаш есть торгаш!", — усмехнулся я мысленно. Пришлось даже голову опустить, чтобы и тени эмоций не мелькнуло на моем лице. Впрочем, судя по тому, как полыхнуло довольством со стороны Гончаровых… Короче, даже самая наглая моя усмешка чейчас была бы воспринята ими как униженная и заискивающая. Все в глазах смотрящего, да… — И за это ты мне ответишь! — Ткнул в мою сторону узловатым пальцем Петр Евгеньевич. Склоняю голову еще ниже. — Я его машину возьму! — Выкрикнул довольно Данила Петрович, указывая пальцем в сторону "Волги". Семейное это у них, что ли? — Хорошая машинка, — Довольно потер он жирные ручонки. — Вот только тряпку снять и… Дальше я е го не слушал. Далась ему та самая лента, что я повязал перед выездом. — Давай, сын. — Не меняя тона предложил отец. Я с удовольствием выпрямился. Все-таки униженно ссутуленные плечи — вовсе не мое обычное состояние. — Рад, Данила Петрович, что ты обратил внимание на эту самую "тряпку"! — Усмехнулся во всю ширь я. — Безвкусица! — Фыркнул толстяк, еще не поняв, что роли на полянке начинают меняться. Старик же уже сообразил, что происходит что-то не то. — Эта "тряпка", как ты выразиться изволил, штука нужная и полезная, — назидательным тоном сообщил я. — А называется она — ветровой маяк. — И что! — То ли спросил, то ли пренебрежительно заявил Гончаров-младший. — О! — Не согласился я. — Да будет вам известно, "уважаемый" Данила Петрович, выстрел на дальнюю дистанцию — штука сложная. Влияют на него множество факторов: расстояние до цели, деривация пули вследствие вращения вокруг собственной оси, падение ее на дистанции и… Факторов множество. Немаловажным является и скорость ветра, с учетом которой требуется вносить боковые поправки при выстреле. Как раз для определения последнего параметра и используются разнообразные ветровые маяки. Флюгеры, если хотите. Зачастую один из них устанавливается примерно на середине дистанции, а второй… Я указал рукой на яркую, едва подрагивающую при практически полном штиле ленточку. — … Непосредственно неподалеку с поражаемым объектом. — Но… — Молчи, сын! — Оборвал младшенького Гончаров-старший. — У вас снайпер? — Нет, — серьезно покачал головой я. — Он там не один. — Не слишком-то по Своду! — Проворчал Петр Евгеньевич. — О, как! — Оценил я, окидывая взглядом ребятушек с пистолетами-пулеметами. Отец промолчал, позволив себе лишь презрительно усмехнуться. От его бесстрастности не осталось и следа. Зато презренья во взгляде хватало на всех вставших напротив нас "ребятишек". — Нас больше! — Сообщил глава Гончаровых.