– Вы поступите правильно, пригласив юного Кроненберга к себе, – согласился Хайнц. – Да и у Берхарда появится друг. – Это тоже очень важно. Берхард часто рассказывает о своём друге, говорит о нём, как о герое. Уверен, мальчик будет счастлив узнать о вашем решении. Друг ему необходим. Когда приедет Кларк? – Думаю, через пару дней. Я уже написал графу, и он ответил согласием. Ахим Штаузенг ночью плохо спал, тревожные мысли не покидали его. Утром он поднялся с пастели с головной болью, в сердце томились нехорошие предчувствия. Без аппетита позавтракав, мужчина оседлал коня и покинул дом, кинув супруге, что уезжает по делам. Прибыв на место, Ахим спешился и привязал коня за поводья к ближайшему дереву. Свои тревоги он мог привезти только сюда, только здесь его поймут и успокоят. Мужчина негромко постучал в дверь низкой серой хижины. Ему открыла хозяйка в чёрных одеждах. – Здравствуй, Хельга, – произнёс он. – Ахим? – удивилась Хельга; она никак не ожидала увидеть его на пороге своего дома. – Проходи. Ахим прошёл в сумрачную комнату, и хозяйка закрыла за ним дверь. – Надеюсь, тебя ко мне не беда привела? – спросила Хельга. – Жена, дети здоровы? Ахим приблизился к женщине и заглянул ей в глаза. Горький ком тоски подкатил к горлу. Уже несколько лет не видел он свою любимую, скучал по ней, вспоминал, слушая, как сердце скулит песнь разлуки. Ахим не жаловался на жену – Христина была доброй, покладистой, хозяйственной. И всё же сердце ныло по недоступной Хельге. Ахим нежно коснулся щеки любимой и тихо произнёс: – Ты всё так же прекрасна. Года не имеют власти над тобой. Женщина в смущении опустила глаза. Конечно же, она постарела, в лоб врезались морщины, а волосы местами запорошила седина, однако былая красота ещё не совсем угасла. – Не нужно таких речей, Ахим, – ответила Хельга так же тихо. – И видеться нам ни к чему. Я же просила… – Мне невероятно трудно выполнять твою просьбу. Кажется, в разлуке моя любовь к тебе лишь возрастает. Хельга даже отвернулась. Она рада была слышать подобные признания, да только они слишком тяжелы для её одинокой души. – Эти слова ты должен говорить супруге своей, а не мне, – сказала она, отойдя в сторону. – Лучше поведай, что привело тебя сюда. – Разве тоска по тебе не может быть причиной моего прихода? – Она не должна быть такой причиной. Ахим тяжело вздохнул и присел на скамью. – Ладно. У меня действительно есть ещё повод. Во мне поселилась тревога, и я пришёл разделить её с тобой. Хельга повернулась к собеседнику и стала слушать. – Христина и дети мои здоровы и радостны. Но я беспокоюсь за Берхарда. – Почему? Что-то случилось? – Вчера в наш дом приходила фрау Вольфгарт. Она жена того самого учителя, который обучает детей ландграфа наукам разным. Фрау Вольфгарт рассказала мне о жизни Берхарда в замке. Хельга, мальчику там плохо. – Что заставило тебя так подумать? – Фрау Вольфгарт говорила, что в ландграфине нет тёплых чувств к Берхарду, брат и сестра вечно ссорятся с ним, а мать это лишь поощряет. Мальчик невесел, он одинок, он там никому не нужен. – Что ж удивительного в том, что Патриция не любит Берхарда? – пожала плечами Хельга. – Он не её сын. Но зато Берхард любим Генрихом фон Регентропфом своим отцом, и это главное. – Почему же тогда Генрих позволяет жене унижать мальчика презрением? – Возможно, при нём Патриция ведёт себя с пасынком совсем по-другому. И возьми во внимание то, что Генрих очень долго отсутствовал, и Патриция всё это время действовала, думала и воспитывала детей, как ей хотелось. – Она настраивает против него сестру и брата. Она хочет выжить Берхарда из замка. – Скорее всего, согнать с трона и посадить на него Густава. – Ох! Хоть бы Генрих отказался от своих планов и отдал престол законному сыну, – воздел Ахим руки к небу. – Иначе бедного Берхарда убьют в этом замке. – Не переживай. Жизнь мальчика под надёжной охраной души его матери. Пока амулет на нём, зло не должно его коснуться. Да и Патриция всё ещё боится моего заклятия. Она не тронет Берхарда. – Она сама, может, и не тронет, но готовит к этому Густава. Хельга задумчиво прошлась и после присела рядом с Ахимом на скамью. – Фрау Вольфгарт так много знает об отношениях Берхарда с Патрицией? – спросила она. – Это она делает такие выводы? – Нет. Эти выводы мои, – ответил Ахим, – но сделаны из её рассказов. Сама фрау Вольфгарт мне показалась обыкновенной болтушкой. – Обычно такие люди любят преувеличивать. Даже придумывать что-то своё. – Нет-нет, я уверен, фрау Вольфгарт говорит правду. Она не похожа на хитрую злобную женщину. Она живёт в замке, каждый день видит детей, их общение с родителями. Ей нет причин меня обманывать. Но Хельгу всё равно что-то настораживало. – Скажи, а у тебя фрау Вольфгарт ни о чём не спрашивала? Например, о жизни твоей прежней, об Эльзе? – Да задала один вопрос, а может, два, – пожал плечами Ахим. – Говорила, будто слышала, что дочь у меня взрослая была, что внука она мне родила и умерла. Спросила, где сейчас мой внук. – Почему она у других о тебе интересуется? – Вовсе не обязательно, что она обо мне интересуется. Фрау Вольфгарт шьёт одежду у фрау Гельфрих, а та известная сплетница. – И что ж ты о внуке сказал ей? – Сказал, что отдал мальчика на воспитание в монастырь. А после перевёл разговор на другую тему, и фрау Вольфгарт больше не спрашивала о моей семье. Хельга тяжело вздохнула и покачала головой. – Не нравится мне всё это, – произнесла она. – Эта фрау Вольфгарт слишком любопытна. – Как и все женщины, – махнул рукой Ахим. – И в дом ваш, мне кажется, она пришла не случайно. – Она в моей мастерской заказала себе ботинки. Там мы с ней и встретились, разговорились, потом Христина пригласила её к нам на обед. Ничего подозрительного в происходящем я не вижу. Но Хельгу подобное не убедило. Мужчины часто не обращают внимания на женские хитрости и уловки, и женские умы для них закрыты. – Как имя фрау Вольфгарт? – спросила Хельга. – Карен. – Карен, – повторила Хельга и задумалась. – Карен Вольфгарт. А ведь её ждут неприятности, возможно, даже угроза жизни. Ахима это откровение никак не тронуло. – Меня сейчас волнует только жизнь Берхарда, – сказал он. – За него не беспокойся, – ответила Хельга. – Кроме тоски и печали ничего худое его не коснётся. А теперь иди. Скоро ко мне должна прийти девушка за снадобьем для её хворой матери, не нужно, чтобы тебя здесь кто-либо видел. Иди со спокойной душой. И помни, если над Берхардом повиснет угроза, Бог даст мне знать. Надеюсь, мы сможем помочь мальчику. Уже несколько дней съезжались гости в замок Регентропф. Знатные князья, доблестные рыцари, их жёны, дети, слуги. Гости прибывали из ближних и дальних земель, кто на лошадях, кто на кораблях. Ехали не просто так, а по приглашению на большое торжество, которое устраивал ландграф фон Регентропф по случаю Дня рождения своей любимой единственной дочери Маргарет. В этом году праздник намечался воистину грандиозный: с играми, танцами, обильным застольем. Для увеселения позвали музыкантов, миннезингеров, жонглеров и актёров. При обилии и разнообразии гостей Патриция всё же заметила, что большинство из них холостые мужчины. Она поинтересовалась у супруга, отчего так? На что Генрих лаконично и просто ответил: – Пора присматривать для нашей дочери подходящего жениха. Патриция приуныла. – Не рано ли ты занялся этими поисками? – Не рано. Четырнадцать лет – самый подходящий возраст, чтобы не торопясь найти удачную партию. Смотри, как дочь расцвела. Мужчины бросают на неё недвусмысленные взгляды, скоро начнут свататься. Я желаю заранее присмотреться к претендентам на роль моего зятя. Да, Маргарет взрослела, ещё каких-нибудь пару лет, и она улетит из родного дома. Участь всех матерей растить и холить дочь, чтобы потом отправить в чужие края, в чужую семью. Делать нечего, надо с этим смириться. И Патриция сама стала внимательнее приглядываться к приехавшим холостым мужчинам. Её дочь должна быть не только богата и знатна, но и счастлива. А Маргарет ещё и не думала о будущем браке, она наслаждалась жизнью. Девушка обожала праздники, веселье, обожала быть в центре внимания, слышать восхищение, которое вызывала её красота. Она радовалась всем гостям без исключения, знатным и не очень, молодым и старым, хорошо знакомым и тем, кого ещё никогда не встречала. Ведь чем больше людей, тем веселья больше, тем больше восхищения. Заслышав стук копыт, девушка немедленно подбегала к окну и с интересом разглядывала въезжающих во двор гостей. К обеду Маргарет тщательно подбирала наряд и украшения, а Астрид укладывала её прекрасные золотые волосы в замысловатую причёску – в таком обрамлении красота девушки сверкала ещё ярче, и другим женщинам тягаться с ней становилось невероятно трудно. Солнце уже поднялось высоко, когда в покои Маргарет с большим кувшином тёплой воды в руках и вышитым голубым полотенцем на плече вошла Астрид.