– Значит, ваш сын будет вскормлён молоком благородной женщины? Это хорошо. Слышишь, Патриция, Берхард вовсе не простолюдин. Уверена, он станет доблестным рыцарем. Но, ландграф, надеюсь, что любовь к сыну не перекроет любовь к вашей дочери Маргарет. – Вы меня обижаете такими сомнениями. Я люблю и буду любить моих детей одинаково, – заверил Генрих. – Никто из них не будет обделён моей заботой и участием в их судьбе. – Маргарет обязательно подружится со своим младшим братиком. После обеда графиня Бренденбруг уединилась с дочерью в своих покоях, что располагались в южном крыле замка. Верная Ханна осталась сторожить у двери. Предстоящий разговор не предназначался для посторонних ушей. – Не понимаю, мама, зачем вы заставили меня принять под опеку ребёнка этой распутной Эльзы? – возмутилась Патриция. – Сядь и усмири эмоции свои, – попросила её мать. – Сейчас я тебе всё объясню. Патриция удовлетворила просьбу и присела на стул, но негодование продолжало бурлить в ней. – Этот ребёнок – родной сын твоего мужа, – заговорила Магда, сев напротив дочери. – Сын. Родной. Долгожданный наследник. Как бы ты не протестовала, Генрих от него не откажется. Скорее он откажется от тебя, поставив в упрёк жестокосердие и эгоизм. И что ты будешь тогда делать? Куда пойдёшь? Ты прекрасно знаешь, что в этой дикой стране женщина полностью зависит от мужчины. Какой бы титул она не носила, всё равно без поддержки мужчины она становится ничем. Понимаю, что тебе противно, но ты должна согласиться с Генрихом и принять его сына. Генрих будет благодарен тебе за доброту и понимание. Он сможет полюбить тебя. – Какой мне толк с его любви, если моя уже иссякнет? – возразила Патриция. – Думаете, я смогу всю жизнь претворяться, будто заботы о его волчонке мне приносят радость? Думаете, моя жизнь обретёт спокойствие, когда я, едва завидев его, буду вспоминать измену мужа и женщину, принёсшую мне столько несчастья? Мама, вы обещали помочь мне избавиться от этого ребёнка, а сами советуете его усыновить. – Успокойся, Патриция, ты меня не дослушала. Я знаю, что мальчишка принесёт тебе много страданий и, поверь, я тоже не хочу, чтобы однажды к нему перешли богатые земли его отца. Это неправильно и несправедливо по отношению к тебе. Но что мы сейчас можем сделать? Младенец в имении рыцаря Клоса Кроненберга, верного друга Генриха, наверняка там за ним присматривают лучше, чем за родным сыном. Сейчас нам до ребёнка не добраться. Но через год Генрих привезёт сына сюда, и тогда мы найдём способ стереть его из нашей жизни. Например, он может сильно простудиться, или ещё проще, упасть с лестницы и сломать себе шею. Но главное, Генрих к тому времени будет полностью доверять тебе и искренне верить, что ты не желаешь зла сыну его. Ты будешь вне подозрения. – Ну, если так… – нерешительно пожала плечами Патриция. – Именно так, – подтвердила Магда. – И ещё. Тебе нужен сын. Именно твой сын должен стать следующим правителем в Регенплатце. Патриция вскинула на мать удивлённый взор. – Но вы же знаете, что я больше не могу иметь детей. – Приговор лекаря Гойербарга звучал не так. Ты можешь зачать ребёнка, но его рождение угрожает твоей жизни. – Само зачатие тоже трудновыполнимо. Я не хуже вас помню слова его. – Всё равно это ещё не безнадёжно, – уверяла мать. – Можно попытаться. – Вы знаете, мама, как я хочу сына. Но у меня не получается! Несмотря на любовницу, Генрих добросовестно исполняет свой супружеский долг, и я всё время надеюсь, что во мне вновь зародится новая жизнь, да только этого не происходит. Я согласна на мучения и даже на смерть, лишь бы мой, а не её сын владел Регенплатцем! – В этом деле тебе необходима помощь. И я знаю чья. – Чья? – Ханна мне рассказывала, что в лесу живёт ведьма по имени Хельга. Патриция ахнула от неожиданности и быстро перекрестилась. – Мне Ханна тоже про неё рассказывала, – сказала она. – Ходят слухи о её небывалой целебной силе, будто она лечит колдовскими зельями, рецепты которых ей нашёптывает сам сатана. Но связываться с ведьмой – затея очень опасная. Это же всё равно, что продать душу дьяволу в оплату за своё исцеление. – Ты же сама только что признала, что готова на любые жертвы ради рождения сына. – Признала. Но это очень страшное средство. – Ничего страшного. Хельга – обыкновенная женщина, просто умеет общаться с миром теней. Ты должна решиться, – настаивала Магда. – У Генриха слабое сердце, он не будет жить долго. А что тебя ждёт после его смерти? Одинокое существование в дальнем поместье Регенплатца? На жалкие гроши? Хорошо, если твой зять окажется добрым человеком, и ты сможешь жить с дочерью… – Вы слишком далеко забегаете, – прервала Патриция. – Даже если мне удастся зачать ребёнка, я могу умереть при родах. – Ты всегда сразу думаешь о плохом, – упрекнула мать. – Может, всё обойдётся? Твой организм не так уж и слаб. А если всё-таки и случиться такое (не дай Бог), то ведь ты оставишь после себя сына. А уж я сделаю всё для того, чтобы убрать с его пути препятствие по имени Берхард. На трон Регенплатца сядет только твой сын, законный правитель. – А если родится дочь? Магда нервно махнула рукой. Сомнения Патриции уже начинали выводить её из себя. – Мы же пойдём к ведьме! Ты родишь только сына. Ханна! Молодая служанка тут же вошла в комнату и, поклонившись, приготовилась слушать хозяйку. – Ты знаешь, где живёт Хельга? – спросила у неё графиня Бренденбруг. – Я сама к ней никогда не ходила, госпожа, но говорят, она живёт в лесу, там, где начинаются болота, – ответила Ханна. – А ты с кем-либо знакома, кто обращался к ней? – У тёти моей есть приятельница, которой Хельга исцелила огромную опухоль на шее. А ещё в деревне парень живёт; он как-то помогал отцу крышу чинить, и упал да так, что ходить перестал. Пять лет лежал, не вставал, забыл уж как ногами управлять. А Хельга три раза к нему пришла, поколдовала над ним, мазью какой-то натёрла его тело, и парень встал и пошёл. В прошлом году женился. – Вот видишь, какие чудеса она творит, – обратилась Магда к дочери. – Но она же ведьма, – тихо возразила Патриция. – Она же дьяволу служит. – Это точно, госпожа. Истинная ведьма, – подтвердила Ханна. – Хельга может будущее видеть. Может ветер нагонять. А если её кто обидит, ей достаточно лишь взглянуть на человека и слово злое послать ему вдогонку. – Нет, не пойду к ней. – Так мы же не с дурными намерениями, – стала убеждать её мать. – Мы же будем просить об исцелении чрева твоего, о зарождении новой жизни для твоего счастья и для блага Регенплатца. – Простите меня, госпожа, но госпожа графиня права, – присоединилась Ханна. – Если вы придёте к Хельге с добром, то и она вам ничего плохого не сделает. Она обязательно исцелит вас. Ей многие верят, и вы попробуйте, доверьтесь. Патриция тяжело вздохнула и погрузилась в раздумья. Она очень боялась всего, что хоть как-то касалось колдовства и таинственных обрядов с заклинаниями, она боялась ведьм, веря, что они могут наслать проклятье. Но надежда, что Хельга действительно сможет помочь, уже закрепилась в душе Патриции. Ей нужен был сын, он был необходим, и она решилась рискнуть. – Хорошо, я согласна, – уверенно ответила Патриция. – Если Бог не даёт мне сына, так попрошу его у дьявола. – Ханна, разузнай точную дорогу к дому Хельги, – распорядилась Магда. – Узнай, какую плату она берёт. Сегодня же мы её навестим. Время терять не надо. После полудня Генрих собрался в город. Он обещал помочь Ахиму Штаузенгу с похоронами Эльзы. Патриция не уточняла у мужа цели его отъезда, она и так о ней догадывалась. В другой бы день такие действия супруга её огорчили, но сегодня они ей были только на руку. Теперь без всяких объяснений и оправданий Патриция сможет спокойно на несколько часов отлучиться из замка. Как только Генрих уехал со двора, Патриция, графиня Бренденбруг и Ханна тоже собрались на конную прогулку. Ехать пришлось долго. Женщины устали от поездки по тёмному промокшему от ночного ливня лесу. Они продрогли, нервно кутались в подбитые лисьим мехом плащи и натягивали поглубже капюшоны. С широкой дороги в самый лес сворачивала уже хорошо протоптанная тропинка. Она и вела к дому Хельги. Мокрые кусты, свесившие ветви над тропой быстро намочили длинные подолы платьев, цеплялись за плащи, распахивая их и впуская под них холодный ветер. Патриция нервничала от нетерпения. Магда Бренденбруг устала, однако стойко переносила тяготы пути. Но вот среди деревьев уж показался маленький серый деревянный домишко. – Мы приехали, – произнесла Магда. – Сейчас отдохнём и согреемся. Три усталые женщины слезли с коней, привязали их к ближайшему дереву и подошли к избе. Перекрестившись, Ханна постучала в дверь. На стук никто не откликнулся. Девушка постучала громче – опять тишина. – Неужели её нет дома? – простонала Патриция. – Неужели мы зря проделали этот долгий ужасный путь? Неужели мы должны вернуться ни с чем? – Можно подождать Хельгу, – предложила Ханна. – Только неизвестно, скоро ли придёт она. – Вот именно, неизвестно, – подхватила Магда. – Вполне возможно она сегодня и вовсе не вернётся. Но мы очень устали, и хорошо бы нам просто немного передохнуть. – Я не только устала, но и замёрзла, – чуть не плача, сообщила Патриция. Ханна снова сильно постучала по двери и даже громко позвала хозяйку по имени. Но из избы по-прежнему никто не отзывался. Зато девушка обнаружила, что дверь не заперта. – Мы можем подождать Хельгу в доме, – вновь предложила Ханна, распахнув дверь. – По крайней мере, там есть лавка, и нет ветра. – Ты права, – согласилась Магда. – Патриция, пошли в дом. Но молодую женщину вдруг охватил страх: – В дом к ведьме? Я не пойду. – А для чего ты пришла сюда? Ты и с Хельгой разговаривала бы на улице? – Я не пойду, – упрямо повторила Патриция. – А вдруг Хельге не понравится, что в её дом зашли посторонние, пока она отсутствовала? А вдруг это разозлит её, и она нашлёт на нас проклятье? – Не говори ерунды! – прикрикнула на неё мать. – Мы просто отдохнём, погреемся и уйдём. Мы ничего трогать не будем. – Нет, я боюсь! – Если ты так боишься бездушного дома, то как же ты сможешь разговаривать с его хозяйкой? Три женщины замерли и одновременно повернули головы на раздавшийся со стороны голос. Этот вопрос задала женщина в чёрных одеждах, внезапно появившаяся возле серой лачуги. – Ты и есть Хельга? – спросила её графиня Бренденбруг. – Да, я Хельга. И я вовсе не такая страшная и злая. Я бы совсем на вас не обиделась, если б вы без спросу зашли в мой дом погреться. Хельга приблизилась к оцепеневшей от испуга Патриции и окинула её внимательным взглядом. – Если ты будешь так бояться меня, я не смогу тебе помочь, – произнесла она, – Пойдёмте в дом.