Просто мы со Стасиком вчера по телевизору посмотрели документальны фильм о динозаврах, и там был кадр из фильма, когда привезенный с острова Ти-Рекс громит жилой, спящий город. Ребенок, естественно, всерьез заинтересовался доисторическими ящерами, и заставил включить еще парочку подобных кинолент. Конечно, проще всего было включить ему первую часть «Парка юрского периода», но я сильно сомневалась, что шестилетнему мальчишке пришлась бы по душе сцена пожирания перепуганного юриста, сидящего на унитазе. Пришлось обойтись полумерами и, каюсь, идея с разрушением «города» принадлежала именно мне. Но видели бы вы, с каким удовольствием и вдохновением над построением мини-мегаполиса трудился Стасик! Это явно того стоило и, как выяснилось, его старания в итоге все-таки были оценены самой высшей инстанцией. — Что ж… — вынужден был признать Максим Леонидович, с некоторой долей удивления и одобрения глядя на небоскреб из кубиков. — Похоже, ты действительно справляешься. И… погоди минуту. Да, слушаю. Ты уже здесь? Внизу? Да, сейчас спущусь, подожди секунду. Лиза? — М? — оторвавшись от выравнивания железной дороги, опоясывающей всё сооружения, спросила я, когда очень короткий телефонный разговор моего начальника был закончен. — Спустись вниз через пару минут, я тебя кое-кому представлю, — сунув смартфон в карман, сообщил мне Полонский. И, поправив воротник рубашки, одернув рукава и даже проведя рукой по волосам, приводя себя в порядок, удалился, расправив плечи. Признаться честно, я немало удивилась такому поведению: чтобы Полонский, всегда уверенный в себе и невозмутимый, да волновался перед встречей с кем-то? Так вообще бывает? Конечно, если это женщина, разговор другой. Только стал бы он знакомить меня, да с дамой своего сердца? Пожав плечами, я быстро вернула на место все игрушки, сдвинутые хоть на миллиметр в процессе проверки. Стас, будучи общительным ребенком, всегда старался вовлечь всех окружающих в свои игры. Но и как любой другой ребенок, он жутко не любил, когда его вещи трогали в его отсутствие. Дети всегда немного собственники, что поделать? Вниз я спустилась, как и было оговорено, буквально через пару минут. И была немало удивлена, увидев в малой гостиной практически весь обслуживающий персонал дома. По крайней мере, обе дочери дяди Леши и его супруга были здесь — стояли рядком, вытянувшись в струнку, перед белоснежным кожаным диваном, на котором сидел Максим Леонидович… И незнакомая, белокурая богемная дива, будто только что сошедшая с экрана телевизора. Она выглядела настолько нереально, что я даже запнулась на ходу, и остановилась, не зная, стоит ли идти дальше. Я как бы, ну привыкла за это время к мужчинам из высшего общества. Видела, как они держатся, как одеваются, как ведут себя и чувствуют хозяевами положения. И вскоре перестала на них так остро реагировать. А вот с теми, кого принято называть светскими львицами, я столкнулась впервые. Честное слово, те, кого я видела за время работы в садике, ей и в подметки не годились! Она была невероятно худенькой, стройной, женственной, хрупкой и изящной, словно фарфоровая статуэтка. Белокурые локоны красиво обрамляли лицо спереди, а сзади были собраны в изящный, объемный пучок, который вряд ли можно сделать за пару минут у зеркала. О, нет, на это ушло, как минимум, час у хорошего стилиста! И я уже не говорю ничего о платье… Нежно-бирюзовое, в пол, с плиссированной, летящей юбкой. На поясе широкая полоса камней, скорее всего, драгоценных, лиф перекручен на ложбинке ключиц и захлестывает шею, оставляя точеную спинку полностью открытой, почти до самых ягодиц. Совсем на грани приличия! В таком наряде не ходят по улице, и уж тем более дома. Он скорее подойдет для какой-нибудь светской вечеринки, ковровой дорожке, съемок, выступлений или что-то вроде того. Но надеть его вот так запросто? — А, это, я так понимаю, няня, да? — тем временем, заметив меня, нежным, манерным голоском протянула глянцевая дива, делая изящный жест кистью в мою сторону. — Вы подойдите, пожалуйста. Чтобы мне не пришлось повторять еще раз. Не будем трать время, не мое, не ваше, верно? Что сказать… довольно интригующее начало! Разница между нами двумя была настолько очевидна, что я не заметила, как подчинилась. Ноги словно сами принесли меня к дивану, и вот уже я, невольно спрятав руки за спину, стою в ровном ряду домработниц, чувствуя себя, как крепостная перед барыней. Глупое, обидное чувство, надо сказать. Особенно на фоне того, что раньше в этом доме мне никогда не давали испытывать хоть что-то похожее на это. — Значит, начнем со знакомства, — сцепив ладони перед собой, кокетливо стрельнув глазками, начала девушка все тем же мягким, манерным голоском. — Меня зовут Алена Арлиц. Для вас Алена Владимировна. С этого дня, думаю, будет уместно, если все друг к другу будут обращаться на «вы» и никак иначе. Итак, Максим Леонидович пригласил меня помочь с одним важным мероприятием, которое состоится через несколько дней. И я сделаю все, что в моих силах. От вас же жду хорошей работы. Давайте договоримся сразу, да? Значит, вы слушаете и делаете, все, что будет сказано. За первое нарушение буду штрафовать. За второе, значит, тоже штраф. За третье тоже, оштрафую. А потом уже всё, да? Будем прощаться. Ничего не могу сказать о ее безупречно-вежливой манере и изящной, вычурной до отвращения жестикуляции… Но вставление слово «да» почти в каждом предложении сильно резало слух. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, как на самом деле окружающие ей очарованы, особенно согласно кивающий Максим Леонидович. Образ белокурой нимфы завораживал с первой секунды, хотя я подозревала, что ей уже далеко не тридцать лет. Но выглядела она безупречно: выразительные, умело подведенные карие глаза, чистая, бархатистая кожа, но слишком большие, неестественные скулы и слишком резко выделяющиеся скулы. Два упругих, приличного размера мячика грудей тоже не натуральны, но с ее королевской осанкой, точеной фигурой и осиной талией на заметную неестественность почти не обращаешь внимания. Она была вежливой, не повышала голос, не критиковала и не раздавала приказы, никого не унижала. И всё же. У меня закралось впечатление, что на самом деле она далеко не ангел… и все эти дни подготовки превратятся для всех нас в самый настоящий ад. Я мало разбиралась в людях. По правде сказать, я в них не разбиралась совсем. Однако в последнее время во мне будто бы проснулись новые способности — не зря же говорят, что скрытые таланты проявляются у некоторых после сильных травм или ударов по голове. Этот нехитрый прием сработал и на мне, иначе как объяснить, что я вдруг стала лучше распознавать людские характеры! Мисс Арлиц оказалась имен той, кем я ее себе и представляла. Точнее, о чем подозревала. Звезда шоу-бизнеса, певица, модель и телеведущая, манерная, предельно вежливая и явно претендующая на титул мисс совершенство, она с полу слова и полу взгляда очаровывала собой всех и вся. Вроде бы как она приходилась Максиму Владимировичу близким другом (степень близости, естественно, не уточнялась, хотя на самом деле всем была ясна), и потому, когда не удалось найти ни нового дворецкого, ни управляющего, именно ее позвали на помощь. Нужно было организовать светский раут по поводу какого-то знаменательного события, которое, к слову, так и осталось для нас неизвестным. Нас просто не посвящали в подробности, не видя никакого смысла. То ли какой-то крупный договор был заключен, то ли государственный заказ получен, то ли еще что… Например, сообщение высшему свету о помолвке Арлиц и старшего Полонского, о чем уже несколько десяток раз было дано понять. Намеками, естественно! В открытую о свадьбе модель и певица не говорила, боясь либо спугнуть удачу, либо сглазить, либо еще что похуже. А может, ни о чем таком вообще, и речи не велось, и мадам Арлиц просто выдавала желаемое за действительное. Во всяком случае, с обслуживающим персоналом она обращалась сразу, как истинная и единственная хозяйка. А заодно как абсолютная мегера и невыносимая стерва. Это только для хозяев дома она казалась идеалом и вершиной воспитания. Мы же, те, кто попроще, к концу недели буквально валились с ног от усталости. Без преувеличений и глупой театральщины! Навести абсолютный, идеальный порядок на полутора тысячах квадратных метрах за минимальный срок и без того нереально, а уж когда тебя заставляют дважды, а то и трижды проделывать заново и без того безукоризненно выполненную работу, задача вовсе становится и вовсе непосильной. У меня сложилось впечатление, что богемной диве просто нравилось отдавать команды. Да, произнесенные ласково и мило, все тем же манерным голоском и с придыханием, и все-таки, они оставались командами. Никаких аргументов и объяснений она не принимала, и затыкала рот тут же, стоило только хоть о чем-то пытаться ей сообщить. Например, что паркет в холле уже был натерт час назад, что окна в столовой вымыты буквально утром, что все двери смазаны трижды, или что пол в детской и без напоминаний протирается дважды в день… А вещи самого младшего обитателя дома и так подвергнуты жесточайшему контролю, и ребенок у меня ни за что и никогда не будет ходить во всем грязном! Да только, кто бы нас слушал? Да, к сожалению, я тоже попала под общую гребенку. Вроде как няня — это не совсем обслуживающий персонал, и правила, как и условия труда ко мне должны быть применены абсолютно другие. Так оно и было, во всяком случае, раньше. Теперь же, моя судьба не слишком-то кого-то волновала. Точнее, как? Наверное, скажи я хоть слово об этом Кириллу, или намекни старшему Полонскому, или пожалуйся Кристине с Никитой, и всё бы вернулось на круги своя. По крайней мере, в моем отношении. Но я молчала, воды в рот набрав, не решаясь ни словом, ни делом показать кому бы то ни было, насколько ухудшилось мое положение и как мне теперь тяжко приходилось. Конечно, от работы еще никто не умирал, скажете вы, да и вообще, хорошим отношением мои работодатели меня разбаловали. И все-таки… я уже не помню, когда последний раз спала больше четырех-пяти часов за ночь. Перетружденные руки сохли и не гнулись от усталости, постоянно гудели ноги: как это было ни странно, но меня, как и всех, привлекли к помывочным работам. А так как все мое основное время занимал Стасик, приходилось помогать остальным, когда он спал, следовательно, воруя у самой себя несколько часов отдыха и пару часов сна. Кроме того, меня безапелляционно переселили в домик для прислуги, мотивировав такое решение тем, что Стасик уже довольно взрослый, и необходимость если не в няне в целом, то в круглосуточном наблюдении, как минимум, должна давно отпасть за ненадобностью. Но разве можно бросить шестилетнего ребенка одного на всю ночь? Вот я и бегала в детскую. Несколько раз за время вечерне-ночной уборки, а после еще пару раз, уже после того, как быстро ужинала, мылась кое-как, и перед тем, как без сил рухнуть на кровать. Чтобы потом, уже через несколько часов, снова подняться, встречая очередной каторжный день — мне и график изменили, заставив теперь вставать на час раньше. Хоть это и ни имело никакого смысла. Думаете, за все эти мучения, хоть кому-то из нас платили за переработку? Да ну… Нам, наоборот, сократили зарплаты, а бесконечные штрафы за любые несущественные мелочи и вовсе не оставляли шансов получить в этом месяце хоть что-то от зарплаты. Арлиц еще никого не увольняла, несмотря на свое обещание, это верно. Она не то боялась обнаглеть, не то ждала, пока мы сами разбежимся, кто куда… В любом случае, любая ее возможная цель была близка, как никогда раньше. Люди в доме бились уже из последних сил. — Я не могу больше, — тихо вздохнула Вера, морщась и намазывая скукожившуюся и обтрескавшуюся кожу на руках жирным кремом. — Перчатки уже не спасают, химия въелась везде, где можно. Три раза полировать мебель в гостиной только потому, что она так сказала? Не потому, что грязно, не потому, что плохо или разводы остались… А просто так, из самодурства! Кому рассказать, не поверят и засмеют. — Не дай бог Максим на ней женится, — со стоном муки и облегчения одновременно заметила Валентина, опуская уставшие ноги в таз с горячей водой, принесенный ей заботливым супругом. То есть дядей Лешей. — Хоть беги на все четыре стороны сразу. Не даст ведь житья! Новая метла по-новому метет, как поселится здесь, так и переделает все под себя. Еще и без рекомендаций погонит. — Уже не дает, — тихонько вздохнула Нина, третья домработница и жена Тимофея, нашего повара. Он уже давно спал наверху, ведь завтра на него ложилась немалая доля ответственности. Многочисленные гости прибудут завтра вечером, а значит, готовить придется начать с самого утра. — И главное, справлялись же мы как-то без нее, верно? Особняк в грязи не плавал, нареканий не было никаких. Не то, что не штрафовали, на нас не ругались ни разу за столько лет работы. А тут пришла… краля эта! Надеюсь, завтра, после приема, уйдет вместе с гостями и закончится эта каббала. — Я бы на вашем месте особо не рассчитывал, — тихо хмыкнул… угадайте, кто? Правильно, сам Темный Властелин, страх и ужас загородного дома Полонских! Дмитрий Денисович, собственной персоной, так же, как и остальные, оказался безжалостно изгнан из своего наблюдательного пункта в дом прислуги. Под столом жалостливо вздохнули оба его добермана, посаженые с недавних пор на строгую диету в виде скромного двухразового питания, состоящего из какой-то странной несъедобной каши. И это не считая дневного сидения на цепи, с отпуском исключительно в ночное время суток для охраны территории. Увы, драконовские меры коснулись всех без исключения, пострадали даже ни в чем неповинные собачки. И ведь, самое страшное, что искать защиты нам было не у кого! Да, мы могли пожаловаться нашему настоящему руководству, непосредственно нанимателю. Вот только, где гарантия, что послушают нас, а не умопомрачительную блондинку с третьим размером груди? Что наше слово против её? Да и потом, как доказать мужчине, ничего не смыслящему в уборке, что требования, предъявляемые его новой пассией, выходит за все рамки разумного? Полонский, конечно, на влюбленного, слепого дурачка похож был меньше всего. Но и подержит он скорее человека своего круга, недели того, кто ниже его по социальному статусу. Естественно, у меня был на примете кое-кто, к чьим словам Максим Леонидович точно бы прислушался. Да только разве я имела право жаловаться Кириллу на свою резко усложнившуюся жизнь? — Ты умеешь утешить, — тихо вздохнула я, допивая остатки уже давно остывшего чая с ромашкой, чей рецепт мне передали не так давно. Кристина с Никитой, хоть и предпочитали как можно реже появляться дома, не желая мешать налаживанию личной жизни Максима Леонидовича, все равно как-то незримо присутствовали рядом. И, возможно, сами того не замечая и не осознавая, пытались облегчить существование всем остальным. Что же касается самого начальника службы безопасности… Стоит ли бояться того, кто оказался вместе с тобой в изгнании? Даже его собаки спали украдкой в моей комнате, первыми решившись на некое подобие перемирия. А ведь найти к ним подход было сложнее, чем к любому из живущих здесь. — Я просто озвучиваю факты, — невозмутимо пожал плечами Дмитрий Денисович, как будто речь шла о чем-то незначительном, вроде покупке белого хлеба вместо черного. — У нас осталось не так много времени, прежде чем Полонский окончательно потеряет свою голову, и вместо его полетят наши. Или пока домой не вернется Пеннивайз в кедах. — Почему Пенивайз? — не сдержав смешка, спросила младшая из дочерей дяди Леши. К слову, это заявление развеселило не только ее — нас всех. Естественно, мы мгновенно поняли, что речь идет о невестке старшего Полонского и жены одного из младших. Наверное, странно, когда ты в глаза не видела одну рыжую особу, но каким-то чудным образом знаешь о ней почти всё? Странно, да. Но именно так я себя сейчас и чувствовала! — Потому что способна превратить жизнь кого угодно в самый настоящий кошмар, — послышался вдруг знакомый голос со стороны входной двери, услышав который, мое сердце вдруг сделало в груди невероятный кульбит и судорожно забилось где-то в районе горла. — Надеюсь, я не помешаю вашей полуночной беседе? Это было странно, невероятно, и совершенно необъяснимо… И вместе с тем, это было правдой. В дверном проеме, ведущем в маленькую кухоньку скромного и небольшого домика для прислуги, стоял неожиданно вернувшийся раньше срока Кирилл. Глава 9 Говорят, самый простой способ сделать счастливым человека — это забрать у него что-то, а потом вернуть всё, как было. Что ж, убедиться в столь простой истине мне пришлось на собственном опыте! Еще недавно я мечтала только об одном. И это было не бессмертие, вечная любовь, здоровье и даже не деньги, семья или дети. О, нет. Я всего лишь хотела как следует выспаться, а после вернуться к собственной работе, выполнять которую можно будет с удовольствием, без оглядки на белокурого надзирателя с кнутом наперевес. Хоть этот «кнут» и являлся по большей части словесным, лупил он по коже так, что взрывались от боли все нервы разом. Без преувеличения: когда раз за разом тебя опускают ниже плинтуса, мягко и даже ласково, еще до того, как подобное обращение станет привычным, оно раз за разом доставляет ощутимую, почти физическую боль. И тогда ты начинаешь понимать на собственной шкуре, как чувствуют себя рабы на плантациях! И вот, когда, казалось бы, выхода нет, я снова сплю в уютной, теплой кроватке, меня никто не проверяет и не будет, а мой воспитанник сладко сопит у меня под боком, нарушая при этом весь распорядок дня. Да и пусть. Стасик тоже заслужил отдых! И, кстати, не он один. Несмотря на то, что комната, где мы спали сегодня, была той самой, в особняке, а не в домике для прислуги, под моей кроватью снова звучно сопели оба добермана. Не выдержав, я расплылась в улыбке, откидываясь обратно на подушки. Вот уж действительно, как мало человеку нужно для счастья. Организм больше отдыхать не хотел. Ужом выскользнув из тесных детский объятий, я направилась в ванную комнату, на ходу разминая затекшее за ночь плечо. Нас никто не будил, не звал завтракать, вообще не беспокоил, и это казалось странным. Наверное. Я уже слишком привыкла к правилам, установленным леди Арлиц, и до сих пор опасалась, что вчерашнее чудное спасение было всего лишь красивым, несбыточным сном. Но едва только я спустилась вниз, как мне представился шанс на себе убедиться в обратном. В доме больше не царила суета. Да, вокруг сновали люди, большая часть из которых была мне слабо знакома. Но они скорее просто делали свое дело: что-то мыли, переносили, расставляли, украшали… Словом, подготовка к приему шла своим чередом, и на этот раз руками временных наемных рабочих, справляющихся на ура без всякой суеты и спешки. Все приготовления, необходимые для очень важного проходили настолько обыденно, что поневоле возникал вполне закономерный и логичный вопрос.