А раньше нельзя было так сделать? Недоумевая и качая головой, похлопав по бедру, подзывая любопытных, следовавших за мной собак, я направилась на кухню по привычному маршруту, все еще немного нервничая и украдкой оглядываясь. Но мои опасения оказались напрасными, по дороге мне так никто и не встретился и не отправил обратно в детскую, и даже не влепил очередной штраф! Хозяева дома, мнимые и настоящие, будто бы испарились. Из знакомых лиц я встретила только Тимофея, зорко наблюдающего за работой нескольких поваров, по всей видимости, нанятых ему сегодня в помощники. В подобную удачу даже сразу и не верилось. Неужели я сегодня наконец-то смогу по-человечески выпить кофе и позавтракать? Новая хозяйка запрещала мне есть вместе с ребенком за общим столом. Мне оставалось только стоять поодаль и наблюдать, да иногда вытирать ему рот салфеткой. Не самое приятное занятие, если честно. Устраивало ли остальных подобная картина? Ну, как сказать… По-моему, при таком раскладе по утрам даже старшему Полонскому было неловко. Но не станет же он при прислуге спорить со своей пассией, верно? Имидж превыше всего. — В такие моменты я чувствую себя кофейным маньяком, — тихо вздохнула я, притягивая поближе к себе огромную кружку бодрящего напитка с горкой взбитых сливок, присыпкой из корицы и мелкими зефирками. — Спаси-и-ибо! — Да не за что, — добродушно крякнул повар, шлепнув кухонное полотенце на свое плечо. — Омлет будет готов через пару минут. Тебе и мелкому одинаково? — Ну да, — пригубив кофе и вытерев сливки с губы, спохватилась я. — А нам точно за это ничего не будет? — Да расслабься ты, — расхохотался Тимофей, присаживаясь напротив. — Громов- мужик слова. Сказал, значит, сделает. Заметила, сколько работников за одну ночь нашел? Прям дышать легче стало. Полонский-то старший на работу с утра умотал, краля его красоту наводить отправилась, так что до обеда никого не будет, хоть передохнем. Теперь-то есть, кому порядки навести. Каждый при своем деле, из сил не выбиваемся, к вечеру все будет готово. А то видала, что удумала? Перед гостями хвастануть, мол, какая она умелая, минимум сил приложила и такой прием забацала. Показушница. — Так-то оно так, — согласилась я, слегка поморщившись. Желание выделиться было понятно… неясно только, зачем это было делать, презрев все законы логики и здравого смысла. — А из-за смены власти Кирилл и Максим Леонидович не поругаются? — Чой-то? — удивился наш повар, раскладывая по двум алюминиевым мискам собачью еду, на сей раз вполне нормальную. Стило только выставить их за дверь, на улицу, как оба добермана тут же стартанули с места, да с такой скоростью, как будто их неделю не кормили! Что, в принципе, так оно и было. — Ты не в курсе что ли? Как племянница Громова за старшего сына Полонского замуж вышла, тут же брачный контракт составили. Ей часть особняка принадлежит в случае развода, она и сейчас, уже, считай, полноправная совладелица, и ни один суд этого не оспорит. Да и Громов, когда узнал, еще часть у Полонского выкупил. Короче, их совместная доля здесь чуть меньше, чем у Полонских. Но командовать здесь они могут точно так же. — Ого, — такая новость меня немного шокировала, если честно. Я даже не думала, что все может быть вот так. — Это бизнес, — просто пожал плечами Тимофей. — Там свои заморочки… Эй, я не понял, это сливки для десерта? Ты сейчас-то их зачем достал, они должны быть охлажденными!! И повар умчался, вершить добро и справедливость, наводя идеальный порядок в его собственном маленьком царстве. Что же касается остального, огромного королевства… Похоже, царящие здесь порядки мне не понять никогда. Какая разница, кому какая доля от имущества принадлежит, если вы вроде как одна семья? Почему чей-то голос должен быть решающим, если нормальные люди привыкли действовать сообща? Или, как в последнее время говорит Стасик, «я чего-то конкретно не догоняю»? Ну, или как и раньше, я снова забыла стянуть с носа ядовито-розовые очки, мешающие здраво смотреть на суровую современную реальность. — О чем задумалась? — А? — подняла я изумленный взгляд и, к собственному удивлению, обнаружила сидящего напротив Кирилла. Мужчина был одет по-домашнему, в спортивные брюки и белоснежную футболку. Густые русые волосы как всегда собраны в низкий хвост, на лице легкая небритость, а главное ни малейшего следа усталости, которая мне вчера, возможно, только показалась. Он выглядел так, будто и не уезжал никуда, а все это время был дома, незримо наблюдая за порядком, ну и за нами всеми. — Ясно, — по-свойски фыркнул мужчина, усаживаясь за стол сбоку от меня и кивая на молчаливое предложение повара, знаками показывающего на кофемашину. — Так и не выспалась? — Выспалась, — отрицательно качнула я головой, пряча смущенную улыбку за кружкой, чувствуя себя несколько неловко. Казалось, будто девочку из средней школы поймали с поличным за подглядыванием за обалденно красивым старшеклассником. — Впервые за долгое время. Спасибо… за то, что сдержал слово. И за то, что выслушал. — До сих пор думаешь, что это выглядело, как коллективная жалоба? — Громов иронично вскинул брови. — Нет. То есть да! — при упоминании вчерашнего вечера я моментально засмущалась. Ведь действительно, мирные посиделки на кухне даже с появлением одного из владельцев дома не потеряли своего уюта и обыденности. Это действительно не походила на сбор жалоб и предложений, вовсе нет. Скорее на дружеские посиделки, во время которых мы как-то легко, просто и ненавязчиво поделились своими проблемами, а Кирилл не обещал помочь и разобраться, просто сказал, что попробует что-то придумать. И придумал же! — По-моему, ты немного заработалась, — понаблюдав за мной примерно с минуту, вдруг улыбнулся мужчина. — Везде уже видишь подвох. Как на счет того, чтобы немного развеяться? — То есть? — искренне не поняла я. Расслабиться сейчас? Накануне архиважного приема, ради которого дом был перевернут с ног на уши, а людей довели практически до изнеможения? — Пойдем в парк, — спокойное, невозмутимое предложение прозвучало как гром среди ясного неба. Оно показалось настолько обыденным и будничным, что я, кажется, начала заикаться: — В п-п-п-парк? — В парк, — кивнул Громов. И, посмотрев куда-то мне за спину, хитро улыбнулся, озвучивая новые, явно только что придуманные условия. — А если кое-кто сейчас быстро сменит пижаму на более подходящую одежду, я обещаю мороженое и сладкую вату без ограничений. Я, конечно же, сразу обернулась, чуя неладное И не ошиблась в выводах — позади меня, на пороге столовой, стоял выпучивший глаза, взлохмаченный и немного помятый Стасик. Но обратно в свою комнату он рванул с такой скоростью, что, кажется, сквозняком всколыхнулись даже шторы! А у меня что-то ускорение включаться не торопилось. — Нет, серьезно? — я с большим таким сомнением посмотрела на невозмутимо посмеивающегося мужчину. Он явно наслаждался происходящим, и непонятно, что его веселило больше всего: мелкий торопыга или моя скукожившаяся от тяжких размышлений физиономия? — А что тебя смущает? — Мне нельзя появляться на людях, у меня много работы, нужно готовить дом к приему, — принялась я загибать пальцы. А потом просто затрясла головой, понимая, насколько глупо объяснять очевидные вещи. — Нет, это определенно плохая идея. Мне влетит! — Влетит? — многозначительно выгнул брови Кирилл. — Оштрафуют, — уточнила я, и решительно отставила подальше кружку с недопитым кофе. — Я, конечно, не против… То есть не против пойти с вами в парк, но против идти сейчас! То есть… — Кажется, я тебя понял, — мягко усмехнувшись, Громов вдруг поднялся и присел прямо на край стола совсем близко от меня. Задумчиво побарабанив пальцами по бедру, он слегка прищурился. — Ты точно уверена? — Да, — для того, чтобы уверенно кивнуть, пришлось откинуть все свои сомнения и желания, настойчиво нашептываемые мне совершенно другой ответ. — Ну что ж, — мужчина встал, слегка встряхнув руками, словно разминая их. И вдруг спросил как будто задумчиво. — Кстати. Я уже говорил, что среди моих знакомых есть несколько байкеров? — Нет. А что? А то, что вместо ответа меня вдруг совершенно по-варварски закинули на плечо, причем так быстро и профессионально, будто проделывал это каждый день! И не обращая никакого внимания на мой придушенный писк и сопротивление, понесли в сторону выхода из, напомню, обитаемой кухни! — Удачно вам погулять! — донесся в ответ смешок и пожелания нашего неунывающего повара. — Кирилл Станиславович, поставьте меня обратно! — А мы снова перешли на «вы»? — поинтересовался Громов будничным тоном, приветственно кивая хихикающим горничным, встретившимся нам по дороге. На мои тычки, щипки, удары по его спине и все остальные брыкания он обращал внимания чуть меньше, чем на надоедливого зудевшего комара над ухом. — Доброе утро, Дим. — Да вроде день уже, — послышалось насмешливо-издевательское в исполнении начальника службы безопасности, как только мы оказались неподалеку от парадного входа, где Громов преспокойно сменил тапки на кроссовки. Не развязывая их. Не помогая себе руками. То есть, так и не спустив меня с собственного плеча! — Добровольно не далась? — Как видишь, — усмехнулся Кирилл. — Успели запугать, по всей видимости. — Сам знаешь, что тут было, пока тебя не было. Извини за каламбур. — В этих стенах по-другому не бывает. Стас готов? — Тут, я уже тут! Я бегу! — послышался со стороны лестницы голос запыхавшегося мальчишки. А что в это время делала я, спросите вы? А я уже, сообразив, что помощи ждать не от кого, висела недовольным мешком с картошкой, перестав к тому времен и брыкаться, и ругаться. Было, конечно, желание подпереть лицо ладошкой, всем своим видом выражая все мысли по поводу образовавшейся ситуации, но его я откинула как самое неразумное. Хотя бы потому, что мое мнение здесь вообще никто не спрашивал! Нет, я понимаю, желание работодателя закон, мне за это деньги платят и все такое… И может быть, мне такое обращение где-то в глубине души нравится. Но! Есть пара справедливых замечаний. — Не дуйся, — дотащив таким же образом меня до гаража, Кирилл усадил меня в свою машину, на переднее сидение. Позади, в специальном детском кресле уже вовсю возился с ремнем довольный донельзя Стасик. — Тебе действительно нужно развеяться. Не волнуйся, все пройдет хорошо. — Угу, — мрачно отозвалась я, вздыхая, и все-таки пристегиваясь. Вечером начнется важный прием, к которому нужно подготовить особняк, меня и Стасика, за который отвечает полнейшая стерва, от которой зависит моя зарплата… а я в это время поехала с самым красивым обитателем дома в ближайший парк развлечений. При учете, что я вроде как умерла по всем слухам и имеющимся документам… Действительно, что может пойти не так? Как это ни странно, но моя не слишком позитивная физиономия не укрылась от внимания. Но и на общее настроение никак не повлияло. Огромный белоснежный джип уверенно преодолевал загородную дорогу, сыто урча мощным мотором, заминка произошла только на выезде, около ремонтируемого шлагбаума. По словам парней в форме, они уже заканчивали — вопрос пяти минут, не больше. Так что нам пришлось припарковаться на обочине, ожидая финала ремонтных работ. Стасика эта задержка не сильно обескуражила. Хитрый и умный не по годам ребенок, попрыгав немного в своем кресле от нетерпения, и поняв, что от его ужимок и прыжков ничего не изменится, бодро полез в рюкзак, предусмотрительно собранный заранее. Самостоятельно собранный, хочу заметить! Достав оттуда планшет (сомневаюсь, что там было еще хоть что-нибудь), Стасёнок легко разблокировал его собственным отпечатком пальца, и мгновенно погрузился в просмотр любимых мультфильмов, пропав на некоторое время из реальности. Нам же предстояло ожидать в тишине, почему-то слишком бодрый голос ведущего на радио порядком меня раздражал. А, может, я все еще дулась на Кирилла за его поведение. Наверное, это было слишком очевидно. И не прошло и минуты, после того как я убавила громкость, Громов побарабанил пальцами по рулю и, бросив на меня задумчивый взгляд, потянулся назад. Выудив откуда-то из-за сидения обычную черную папку под документы, мужчина негромко проговорил: — Лиза, я понимаю, что слегка перегнул палку. Но думаю, тебе действительно нужно развеяться. — Да вроде не случилось ничего такого, от чего я могла впасть в полное уныние, — слегка саркастично отозвалась я, складывая руки на груди. И замерла, глядя на протянутый мне лист бумаги. — Что это? — Возможная причина твоего будущего уныния, — просто откликнулся Кирилл, как мне показалось, слишком тихо. Подавив вздох, я перевернула лист… и онемела, прочитав его содержимое. Кусок бездушной бумаги оказался самым настоящим свидетельством о смерти. Моим свидетельством о смерти.