Аня на меня посмотрела долгим, долгим, долгим взглядом. А потом моргнула: — Да тьфу на тебя! Пошутила, что ли? Стасян от тебя балдеет, остальные тоже почти в восторге, Полонский-старший претензий не имеет — а это дорогого стоит, с его-то вредностью! Про родственника любимого, пожалуй, промолчу. Как к няне нареканий никаких, как к человеку тоже, а потому вопрос! Где ж ты ей так дорогу-то перейти успела, а? — Понятия не имею, — вздохнула я вслух, сдаваясь. — Я не знаю, за что она взъелась на меня, да и на остальных тоже. Не подумай, я совсем не хочу жаловаться. Но всем, кто тут живет, пришлось туго под ее контролем. Кирилл, когда узнал, что тут происходило, почти все ее распоряжения отменил и мне разрешил вернуться в дом из домика для прислуги. Итог сама видишь. — Да вот это я как раз и поняла, — Аня задумчиво побарабанила пальцами по щеке. — А еще вижу, что пакля белокурая прям очень не хочет, чтобы мелкий энерджайзер с батарейками в жо… жоре, конечно же, не мешался под ногами во время этого прям архиважного приема. Чем же он ей так важен, а? Кстати, энерджайзер, хватит там ухи греть, шасть сюды. — Это не я! — из-за косяка ванной комнаты выглянула вихрастая макушка. — Я не подслушивал! — Да, да, я даже где-то верю, — покивала головой девушка, подтягивая к себе планшет с наушниками, лежащий около подушки. — Вот что, партизан, посмотри ка пока мультики, лады? Пока мы тут военное совещание устраиваем. А потом пойдем разделять и властвовать… в смысле, сеять добро в массы! Разрешается прыгать, бегать, буянить и лопать от пуза вкусняшки. Договорились? — Да, да, да! — запрыгал от радости Стасик. Естественно, и минуты не прошло, как он растянулся на гимнастическом мате, нацепив мягкие детские наушники, напрочь лишившие его возможности подслушивать, и давая нам шанс поговорить спокойно. Правда, начало разговора меня, как няню, уже немного смущало: — Это непедагогично. — Зато законно и логично! — фыркнула Аня, которую совесть, похоже, не мучила от слова вовсе. — Должен же ребенок хоть немного развлечься. Не всё коту масленица. В смысле, мадам Арлиц с ее далеко идущими планами. Ты о них, кстати, в курсе? Я промолчала, аккуратно присаживаясь на край кровати, осторожно расправив платье на коленях. Сплетничать, если честно, не хотелось. Но… — Это только слухи, но, — в конце концов, я решилась рассказать. — Вроде как сегодняшний прием организовали для объявления о помолвке. — Твоей и Кирилла? — от такой новости, как мне показалось, Аня чуть с кровати не брякнулась. И я вместе с ней тоже! — К-к-кая помолвка? Мы даже не целовались! — О… О-о-о! — как мне почудилось, девушка посмотрела на меня совершенно по-другому, в то время как я, ругая себя, заливалась краской. Вот кто меня за язык тянул, а? — Извиняюсь сердешно, была не права. Так, погоди, это что выходит? Белый суслик в брюлликах того? Замуж за Полонского собрался?! — По ее словам выходит так, — кивнула я, радуясь быстрой перемены темы. Ей-богу, мне, наверное, с родителями Кирилла было бы проще познакомиться, чем с его единственной племянницей. Не скажу, что с ней очень сложно, не смотря на всю ее эмоциональность и сленг. Но, во-первых, она моя ровесница, а во-вторых, я ее боюсь! — Ну, скелетоны в панталонах… Это ж где я так согрешила в прошлом, чтобы сейчас заиметь такую свекровь? — Хороший вопрос, — я невольно покачала головой, осознавая, насколько не смешно ее выражение в реалиях суровой действительности. — Такую свекровь и врагу не пожелаешь. Максим Леонидович, конечно, тоже не подарок. Но с такой супругой я ему не завидую. — Свекр у меня лапочка, — поднявшись с кровати, Аня взволнованно заходила по комнате. — Местами, но лапочка. Он вообще соображает, что делает? — Инициатива исходила не от него, Ань, — мягко поправила я ее. — О помолвке говорил не Максим Леонидович, а она. Он вообще не распространялся о поводе для приема. Может, ничего такого и не будет, мы ошибаемся? То есть я, я ошибаюсь. — Да нет, она тут себя хозяйкой почувствовала, явно дело к свадебке толкает, — задумчиво протянула рыжая. А потом, отпустив подол платья, решительно оглянулась. — Знаешь, что, подруга? Пора нам отсюда делать ноги. Дан знает, как я не люблю такие сборища, на тебя подумают, что Стас капризничает, значит, ближайший час нас искать тупо не будут. Спустимся потом и вуаля! У меня свекровь из анекдотов, а ты в несанкционированном рабстве. — Меня вообще-то уволили, — я не удержалась от смешка. — Пф-ф-ф… Да это еще бабушка надвое сказала! — А какие у нас варианты? — спорить с последним утверждением мне не хотелось. Честно, сейчас я не искала заступничества, не собиралась жаловаться… но и лишаться такой работы не хотелось просто категорически! Да и из обширного списка возникших проблем мое вроде как увольнение стояло пока далеко не на первом месте. — Я о двери. Ее не выбить. — Да я, собственно, и не собиралась, — укоризненно посмотрела на меня Аня. — Я ж не Халк, чтобы чуть что, сразу крушить, ломать! Да и Стас перепугается. А вот во взломщика я бы поиграла, да. — Сомневаюсь, что мы его вскроем своими силами, — покосилась я на дверной замок. Дверь в детскую стояла вполне современная, да. Только не из дешевых, и с замком, который нельзя открыть первой попавшейся под руку металлической пилочкой для ногтей. Чтобы Стасик не закрывался, сердцевину замка давно поменяли, и запереть теперь дверь можно было с обоих сторон, но только ключом. И я даже не хочу знать, где мадам Арлиц взяла этот ключ, и как ей вообще пришла в голову идея запереть ребенка! Особенно зная, что внизу его ждут люди с приветом и подарком от его родителей. — В окно второго этажа я не полезу! — покосившись на ближайший подоконник, на всякий случай открестилась Аня. — Так и я не полезу, — я быстро подошла к окну и завозилась с детским блокиратором. — Но позвать-то на помощь мы можем? Или у тебя где-то мобильник припрятан? — Пять штук, ага, и все в декольте заныкала. Хм, а нас в таком шуме услышат? — справедливо заметила девушка. Едва дождавшись, пока я распахну створки, она выглянула вместе со мной на улицу. — Там что, живые музыканты или у меня на нервной почве глюки? — Ага, — подтвердила я, тоже услышав звуки скрипки и виолончели, доносящиеся с первого этажа. Да уж… действительно, кричи не кричи, а посреди праздника вряд ли наши просьбы о помощи кто расслышит. — Нам с музыкальными инструментами не тягаться. Хотя… — Ты начинаешь меня пугать, — насторожено покосилась на меня Аня. Вместо ответа я улыбнулась… и, сунув два пальца в рот, громко, пронзительно свистнула! — Ого! — Сама в шоке, — откликнулась, сразу же принимаясь вслушиваться в ночную тишину. И не напрасно: то, что я ждала, послышалось тут же, но увы, было слишком далеко! — Лизка, ты гений, — моментально сообразила Аня. — Наши вопли, может, и не услышат, но охрана на собачий лай-то среагирует! Только мне кажется, или песики не спешат к нам на помощь? Я слышу лай, но он далековато, не? — Черт! — я редко ругаюсь, но сейчас, не сдержавшись, стукнула ладонями по подоконнику. — Похоже, на время праздника их заперли в вольере. Полученные новости позитива не внушали… Девушка рядом со мной задумчиво постучала аккуратными ноготками с цветным французским маникюром по белоснежному пластику: — Идея с Чипом и Дейлом не проканала. Брейн, чем еще мы будем заниматься сегодня вечером? — Тем же, чем и всегда, Пинки — попробуем завоевывать мир, — машинально отозвалась я. И только потом, спустя пару долгих минут странной тишины, разбавленной только нежными звуками скрипки, сообразила, что сказала. Переглянулась с рыжей, которая явно не ожидала такого ответа… и мы хором прыснули. — А ты в теме! — одобрительно протянула Аня, легко пихнув меня бедром. — Даже неожиданно. — Спасибо, — по-моему, в ее устах это звучало как высшая похвала. И мне было приятно, правда. Однако сейчас было не совсем удачное время для выстраивания семейных, ну или хотя бы дружеских отношений. — Так как вбираться-то будем? — Ну, есть у меня мысля, — почесала в затылке девушка, слегка испортив изящную укладку. А после полезла с ногами на подоконник, чем порядком меня перепугала. — Идея привлечь внимание охраны не так уж и плоха. Раз с собачками не проканало, будем взывать напрямую к их владельцу! — Предлагаешь махать руками в камеру? — пришлось тоже забраться и улечься животом на подоконник, опасно выглядывая наружу. Камеры видеонаблюдения действительно были буквально натыканы по всему периметру немаленькой территории, их было, пожалуй, даже слишком много. Ближайшая к нам обнаружилась тут же, на углу, метрах в десяти от нас, но направлена она была отнюдь не в нашу сторону! — Увы, но всевидящее око Саурона не охватывает окна второго этажа. Ну, вдруг там кто переодеться решит, а шторки не закроет… Вот невовремя их тактичность, а! Хотя… Лиз, нам надо просто сбить камеру! Уж повреждения аппаратуры точно засекут. — Ты гений, — моментально ввернула я недавний комплимент, и мы с ней одновременно, почти синхронно сползли с подоконника. И заметались по детской в поисках того, что точно повредит камеру, не разобьется само, а если и разобьется, то его будет не очень-то жалко. Задача усложнялась прилично: все-таки мы находились не на своей территории, а Стасик, привлеченный суетой, наотрез отказался добровольно жертвовать игрушками. А те, которые он ссудил, скрипя сердцем, оказались слишком легкими, ими вряд ли можно было бы разбить хоть что-то. В конце концов, госпожа Полонская уже всерьез примеривалась к собственным туфлям… и тут я заметила выглядывающую из-под стола рогатку. — Нашла! — я почти с детским азартом схватилась за игрушку, которую ребенок все время старательно от меня прятал. Я была категорически против травмоопасной вещи, купленной Никитой, но кто бы мог подумать, как непослушание Стасика сыграет нам на руку! Оставалось дело за малым. Вооружившись двумя полированными деревянными шариками из набора развивающего конструктора, я снова забралась на подоконник, опасно высунувшись наружу. Моя подельница предусмотрительно осталась в комнате, придерживая меня за ноги, а Стас, затаив дыхание, любопытным столбиком подпрыгивал с ней рядом. Затея, конечно, была странной. Я подобным не занималась лет, наверное, с десяти… Но в итоге я попала! Стоило только представить на месте камеры нахально ухмыляющегося мальчишку с соседнего двора, который обижал меня в детстве, шарик с треском ударился о корпус камеры. Он ее не разбил, под таким углом наклона попасть прямо в объектив было невозможно. Но со второго удара камера прилично повернулась! Можно сказать, дорогой специализированной аппаратуре я только что свернула шею… — Да, да, да! — едва я спустилась, Аня вместе со Стасом натурально пустилась в пляс. А после девушка вытянула ладонь, по которой я с удовольствием хлопнула. — Наш человек! — Теперь остается только ждать, — не смотря на маленькую победу, в успех всего мероприятия мне пока еще не верилось. На верных доберманов я тоже рассчитывала, а вон как все обернулось. Хотелось бы верить, что начальника службы безопасности тоже где-нибудь не заперли! — Надеюсь, кто-нибудь сейчас наблюдает за территорией. — Должны, — кивнула Аня. Потрепав развеселившегося ребенка по волосам, она снова отправила его смотреть мультики и присоединилась ко мне, занимающей наблюдательный пост в распахнутом окне, опираясь локтями о подоконник. — Хотя не, обязаны! А если нет — убью. Потом уволю и еще раз убью! Но, слушай, подруга, я от тебя балдею. Сразу видно, ты из нашей песочницы. — Ты тоже ничего, — фыркнула я, капельку смутившись. Совсем-чуть-чуть! И, сама не знаю почему, выдохнула в успокаивающий полумрак сада. — Если честно, я думала, ты другая. — В смысле, как эта? Песцово-соболиное хамло? — точно так же фыркнула девушка. — Да нет. Мне до гламура, как до Китая ра… на четвереньках. Ну, ты поняла! Кирилл не рассказывал, что ли? Мы с ним на самом деле далеки от высшего общества. — Не рассказывал, — пожала я плечами, делая вид, будто речь идет о чем-то незначительном. — Мы с ним вообще ни о чем личном не говорили. Иногда мне кажется, что между нами и нет ничего. А всё, что было, я неправильно поняла. Слишком много себе напридумывала. — Не, — первая радость прошла, и теперь атмосфера располагала к подобной спокойной беседе. И это чувствовала не я одна, раз Аня легко продолжила разговор. — Кир не такой человек. Он не станет играть полунамеками, а потом делать вид, мол, моя хата с краю, ничего не знаю. Так что, если тебе что-то показалось, значит, тебе не показалось, да простят меня филологи за тавтологию. Тем более, я же с ним говорила о вас. — И… что он сказал? — спросила я осторожно, рискуя получить по слишком любопытному носу. Сплетничать некрасиво, да. Но узнать-то хочется! — Эн, нет, подруга, — лукаво посмотрела на меня рыженькая. — Первые неловкие разговоры новоиспеченной парочки об их отношениях и чувствах быть обязаны! Любимого родственника я такого удовольствия не лишу, ага. Он и так не слишком романтик, а иногда прям замкнутая пакость. Так что, приучай его к задушевным разговорам сразу и навсегда, иначе потом все его мысли придется из него по капли выдавливать с помощью соковыжималки и блендера. А недосказанности, сама понимаешь, отношения рушат только так. И да, у вас действительно есть отношения. Тебе не показалось! — Ну, слава богу, — с огромным облегчением вздохнула я. Боялась ли я остального, сказанного Аней? Если честно, ни капли. Я никогда не искала себе идеального человека, хотя Кирилла считала почти таковым. Некоторая замкнутость и нежелание рассказывать о себе прослеживались у него с самого начала, и нисколько меня не смущали. Он не привык делиться чем-то личным, это заметно. И может, я слишком самонадеянна, но я искренне надеялась, что стану первой, кому он начнет доверять и пересмотрит некоторые свои старые привычки. Как, собственно, и я пересмотрю свои. Оставалось только надеяться, что жизнь за столь смелые планы снова не стукнет мне по голове лопатой. — О, ну наконец-то! — заметив внизу тень в смокинге, отделившуюся от дома, подпрыгнула Аня. И, сильнее высунувшись на улицу, громко, но предельно вежливо, почти светским скучающим тоном заявила. — Дмитрий Денисович, а мы вас уже заждались! — Анна Сергеевна? — даже со второго этажа и в полумраке мне было видно, как взлетели вверх брови начальника службы безопасности, лично явившегося проверить возникшие технические неполадки. Небрежно сунув руки в карманы классических черных брюк, мужчина полюбопытствовал в той же манере. — А могу я поинтересоваться, что вы там делаете? — Всенепременно, Дмитрий Денисович! — царственно кивнула Аня. И продолжила в том же духе, и в том же невозмутимом тоне, будто речь шла об остывшем чае, поданным к завтраку. — Нас с Лизаветой Михайловной бесстыдно заперли в детской комнате. Вы не окажете нам помощь? — Это правда, Лизавета Михайловна? — обратился ко мне Дмитрий Денисович, как мне показалось, пряча улыбку. Его явно забавляла сложившаяся ситуация и, если быть честной, я его веселье вполне понимала. Ну, кто откажется поглумиться над ближним своим? Особенно, если этот ближний — твое начальство, и особенно если в открытую смеяться над ним нельзя! Что до меня… а мне что оставалось делать? Разве что только благосклонно склонить голову, подтверждая: — Истинная, Дмитрий Денисович. — В таком случае, Анна Сергеевна, я должен подняться и вас выпустить? — театральным жестом указывая рукой в сторону, где был вход в особняк, кое-кто упорно продолжал веселиться за наш счет. Однако Аня на провокацию не повелась, решив отыграть до конца: