Помню только, что ночью я кого-то обнимала, и его запах слышала. Рустам. Это был он или нет…я не знаю, мне кажется, что это был сон, и во сне этом Рустам согревал меня и нежно гладил по волосам. Замечаю, что на мне нет вчерашней одежды. Я в длинной темной футболке, достающей мне до середины бедра. Почему-то быстро поднимаю ее и проверяю белье. Я в трусах, нет ни крови ничего, меня никто не тронул, тогда почему я все еще живая… Из окна доносятся лучи света, хотя небо безумно мрачное. Я подхожу к большой деревянной двери и осторожно ее открываю. Она поддается сразу, и я оказываюсь в длинном коридоре. Все очень красиво обставлено, в багровых и дорогих каштановых оттенках. Оглядываюсь по сторонам. Рядом нет ничего похожего на оружие, да и я такая слабая сейчас, что толку с него все равно не будет. Крадусь по этому коридору как вор, осторожно ступая по ворсистому ковру босыми ступнями. – Тебе лучше? Оборачиваюсь резко. Слишком резко, чтобы все поплыло перед глазами, и закружилась голова. Шах. Он стоит позади меня, и я бы упала, если бы он быстро не подхватил меня за талию. – Ааа! Ааа, нееет! Какая-то паника накрывает с головой, и я начинаю отбиваться, хотя сил совсем нет. – Успокойся. Тише. Чеканит строго, до боли сжимает меня за талию крепкими руками. – Пожалуйста, не надо… – Тихо, успокойся, я сказал! Змей встряхивает меня, и это помогает прийти в себя. Быстро затихаю, но у меня все снова плывет перед глазами. Слышу только, как Рустам чертыхается, и подхватывает меня на руки, крепко прижимая к себе. Мне же как-то плохо. Это он! Я в доме с чудовищем и даже не представляю, что он со мной сделает. Зачем не убил, что теперь будет… Шах спускается со мной на первый этаж. Я же не шевелюсь в его руках. Вдыхаю только его запах, боясь сделать лишнее движение. Я думаю, он потащит меня на улицу или куда-то в подвал, но мы оказываемся в просторной гостиной. Рустам осторожно опускает меня на диван, и я тут же забиваюсь в его угол. Обхватываю себя руками. В голове какой-то туман, я не могу вспомнить, как я сюда попала. Будто половина ночи просто вырезалась из памяти, оставив после себя дыру. – Что случилось? Я не помню… – У тебя истерика была. Тебе лучше? Рустам возвышается надо мной как гора, сложив крепкие руки на груди. Ловлю его взгляд. Змеиный, цепкий, прямой, оценивающий меня и…обеспокоенный?– Ты нормально меня видишь? Неужели это нотка волнения в его голосе? Наверное, показалось. Катя, не дури, этот монстр тебя чуть не пристрелил ночью! – Да…Ты в меня выстрелил. В лесу. – Ты видишь на себе след от пули? Шах поднимает одну бровь, и я еще раз себя осматриваю. Нет следа. Он не ранил меня, и я не знаю, почему он изменил решение, либо же просто его отсрочил. – Что это за место, где я? – У меня дома. *** Ее включает буквально за секунду. Катя прикладывает руку к груди, бледнеет, а после резко спохватывается. Она бежит к двери, чуть не падая, но я все же быстрее. – Стой, куда ты бежишь? Хватаю куклу за руку. Ее глазища огромные, ошарашенные, дышит быстро, тяжело. – Пусти! Не хочу, не хочу я, не надо! Черт, я думал, она уже успокоилась, но нет. Нихрена. Просто сегодня Катя еще более слабая. Напуганная, и боится она именно меня. – Спокойно! Тебе нельзя волноваться. Тихо! Не бойся! Ловлю ее в кольцо своих рук, русалка царапается, трепыхается слабо. Дрожит так, аж подкидывает ее, блядь, всю. – Нет, не надо! Ты меня убьешь! Убьешь! –Тихо! Успокойся! Никто тебя не тронет. Я тебе верю, Катя! Верю! О, с этого надо было начинать. Девочка перестает дергаться, поднимает голову и впивается в мои руки своими, тяжело дыша. – Иди сюда. Спокойно. Беру ее за руку, веду к дивану. Лялька не упирается больше, зверьком только смотрит на меня. О доверии между нами даже речи нет. Иду на кухню и наливаю ей воды. – Возьми. Смотрит волчонком на меня. Не шевелится даже. – Не бойся. Это простая вода. Тебе надо успокоится. – Спасибо. Берет осторожно, прикладывает стакан к губам и быстро начинает пить. Тут же закашливается, прикрывает рот маленькой ладонью. – Не спеши. Спокойно. Никто не отберет. Почему-то жжет внутри. Она выглядит зашуганой, как…дикий котенок. Сажусь напротив нее на корточки. Ловлю голубые глаза. – Нам нужно серьезно поговорить, Кать. Понимаешь меня? – Да. Кивает, отодвигается от меня подальше. – То, что ты сказала в лесу – это правда? – Да. Хочется крушить все вокруг, сжимаю кулаки, и девочка тут же отшатывается от меня. – Кто тебе велел передать ту папку? – Не могу сказать. – Кто, Катя! Хватит играть! – Я не играю…я просто не могу сказать. Щебечет и обхватывает себя руками, а я чертыхаюсь про себя. Не хочу ее пугать. Снова. И так уже…в лесу постарался. Одна едва не окочурилась там, пули даже не пришлось бы тратить. – Девочка, тебе кто-то угрожает? Скажи, кого ты покрываешь? Я защищу тебя от него. Не бойся. – Я…не могу сказать. Пожалуйста, Рустам, не проси. Сжимаю зубы. Она дико боится меня, но все равно держит язык за зубами. Даже вчера не сказала, когда я едва ее не убил, а значит, Катя не признается сама, хоть ты что ей сделай, не скажет. Никак понять ее не могу. Какого черта она скрывает, кого покрывает так рьяно, отважно, глупо. – Иди за мной. Поднимаюсь и иду на кухню. Делаю нам кофе, рублю сыр, балык, какие-то фрукты, закуски. Девчонка идет следом. Я вижу, что она очень слабая, придерживается рукой за стену, как тень ходит, мать ее. – Сядь сюда. Ставлю перед ней тарелку, чашку кофе. Себе тоже самое кладу. Сам голодный как пес, но русалка не ела сутки уже, и до того не особо ее кормили в клубе. – Ешь.