*** Я не нахожу ничего нового за эти три дня, возвращаюсь в клуб, но заявление Влады о том, что кукла не жрет никакие таблетки просто выводит из себя. Нахожу ее там же, где и оставлял, в комнате. Влада доносит, что русалка так и не выходила в зал все это время. Тут еще могу понять. Боится пацанов, только на кой черт она отказывается лечится, зачем вообще мне сдались эти проблемы, почему я еще должен ее лечить?! Проверяю лично. Действительно, ни одну таблетку не пила, еще и умудряется мне дерзить. Сучка. Мое терпение лопается быстро. Скручиваю девку за секунду и заставляю выпить лекарство, однако ее поведение в ванной мне, мягко говоря, не нравится. Точно мокрый котенок, русалка начинает шипеть от воды, задыхается возле нее, с огромным трудом проглотив таблетку. Как только отпускаю ее, падает на пол, дико дрожит, тогда как я уже вообще не понимаю, какого происходит. — Вставай. Что за хрень с тобой? — Нет…нет. Мотает головой, хлюпая в луже воды. Странная девка, не то слово просто. Она подлезает от меня подальше, стряхивая капли воды с волос, обхватывает себя руками и что-то мне подсказывает, что дело было не в таблетке. — Что это было, ты что, боишься воды? — Да…боюсь. Отвечает тихо опустив глаза, и тут наконец, я понимаю, что вот это правда. Вот тут она не врет. — Иди сюда. Беру полотенце, укутываю ее им, подхватываю на руки. Кукла сжалась вся в комок и даже не шевелится. Выношу ее из ванной, усаживаю на кровать. Хочется орать, но понимаю, что с ней это не прокатит. И так уже вон, зашугал, блядь, дальше некуда. Сажусь на корточки рядом с девчонкой. Я понимаю теперь, что с ней надо беседовать спокойно. Тогда она отвечает более-менее правдиво или хотя бы просто говорит, а не дрожит, как чертов заяц. — Посмотри на меня. Эй. Ловлю ее взгляд. Ошарашенный, настороженный, перепуганный, как у дикой лани. — Ты что, правда, боишься воды? — Да. Не врет. Правду говорит, как бы это дико не звучало. — Почему? — Когда мне было пять, я чуть не утонула в озере. С тех пор боюсь открытых водоемов и больших скоплений воды, ее громких звуков. Чувствую, как напрягаются плечи. Вспоминаю нашу с ней первую встречу и бочку воды, в которой я ее чуть не утопил. Да уж. — Давай сюда. — Ннет! — Оно мокрое уже! Отдай, я сказал! С трудом отбираю у ляльки полотенце. Одежда ее тоже вся мокрая, и если каждый раз я так буду запихивать ей таблетку, долго она точно не протянет. Бросаю взгляд на нее точеную фигурку. Обхватила себя руками, сидит ровно как солдат, откинула влажные вьющиеся волосы на плечо, открыв молочную шею, выпирающую ключицу. Грудь ее быстро вздымается, а я до одури хочу сорвать с нее эту майку и обхватить ее сосок зубами, прокусить до крови, слизать эту соль, вдохнуть карамельный запах опять. Сучка золотоволосая, нимфа, мать ее, морская. Нежная, хрупкая, идеальная. Красивая такая, что смотреть, блядь, страшно. Уже больше недели у меня, а все равно ни слова толком не сказала. Что у нее за игры, я уже дико сомневаюсь в том, что эта кукла вообще сама жертв сдавала. Не может та, которая боится воды, девок на продажу вербовать. Ну, не бывает, блядь, такого! Она кого-то покрывает, а еще она чего-то боится, но чего именно, я пока не знаю. Беру таблетки, рядом с ней кладу пачку. Русалка чуть дергается даже от этого, хоть и старается выглядеть спокойно. Небольшие ладони скрестила, засунула между сомкнутых ножек. Я бы сам не против оказаться на месте ее ладоней, снова ощутить мягкость ее тела под собой. — Это антибиотики. Игорь хороший врач. Ты будешь их принимать. Сама, чтобы такого, как сегодня не повторялось, не то твоя рука снова воспалится. Ты меня поняла, девочка? Сглатывает и коротко кивает. Не смотрит мне в глаза. Покорная, мать ее. — Я буду. Сама. Честно. Провожу рукой по лицу. Уже легче. Замечаю ее прилипшую к телу майку, открывающую вид на упругую нежную грудь, плоский живот. Волосы влажные обрамляют лицо, делая ее действительно похожей на русалку. Мою красивую русалку. Возбуждение мгновенно простреливает в паху. Я хочу эту девку. Дьявол, как же сильно я ее хочу! Я слишком долго терпел и отказываться от своей игрушки не намерен. Она моя, хочет того или нет, и будет отрабатывать за то, что из-за нее моя последняя родная кровь уже лежит в земле! — Снимай одежду, Катя. На колени. Глава 19 Его или общая игрушка. Сегодня я выбираю быть его. Упираться глупо, Шах намного сильнее, и сегодня в ванной я еще раз в этом убедилась. Поднимаюсь с кровати, опускаюсь босыми ступнями на пол. Подхожу к бандиту вплотную. Прикрываю глаза. Кать, спокойно. Не смотреть на него, не касаться, не чувствовать. Хочу переключится, подумать о чем-то своем, но не получается. У меня ничего не получается, когда этот высокий опасный мужчина рядом и я вдыхаю его мускусный запах, от которого дрожит каждая клетка в теле. Прекрасно помню наш первый раз. Я думала, что умру тогда от боли и ужаса. И сейчас Шах сделает со мной тоже самое, я в этом уверена. Мысленно готовлюсь к боли. Нужно просто абстрагироваться, помолиться, перетерпеть. Я должна, у меня нет выхода, нет выбора, я просто…игрушка в его руках. — Открой глаза. Посмотри на меня. Вздрагиваю, когда чувствую, как Рустам кладет руку мне на шею, поднимает голову. Распахиваю глаза. Ловлю на себе его довольный изучающий взгляд. Черные алмазы, ресницы завидные, опасный, красивый, жестокий дикий зверь. Я до сих пор не знаю, как вести себя с ним. Боюсь, что Рустам меня ударит в любую минуту, что сделает больно. Рядом с ним расслабиться не могу, стою натянутая как струна, живот даже болит. Мышцы напрягаются, дышать сложно. Три правила пульсируют в висках. Не смотреть ему в глаза, не говорить первой, не касаться. Он так любит, так хочет, и я должна соблюдать эти правила, чтобы выжить. — Не трясись. Бить я тебя не буду, поняла? — Да. Секунды кажутся вечностью, я боюсь даже пошевелится. — Что мне делать? Мельком поглядываю на Шаха. Боже, как он смотрит на меня…будто хочет сожрать. В его черных глазах эти янтарные блики играют…жидкая медь, как трясина, расплавленный металл. Губы чуть сомкнул, прищурился, а я сцепляю руки в кулаки, чтобы не выдать дрожь в теле. — Быть послушной. Хватаю ртом воздух, когда Рустам кладет огромные руки мне на талию, медленно привлекая к себе. Близко настолько, что я чувствую жар его крепкого тела даже через одежду. Дышать становится сложно, невыносимо с ним рядом. Шах стоит в черной расстегнутой на две верхние пуговице рубашке и брюках. Его сильные руки не делают мне больно, но одно лишь их прикосновение к талии заставляет испытывать дрожь в теле. — Зачем я вам? Вы же совсем не любите меня. Вы меня ненавидите. Слова сами слетают с губ, подумать я не успеваю. — И хочу. Я хочу тебя, кукла. Себе. Под собой. Всю! Драть тебя хочу, трахать, убивать, выбивать из тебя дурь! — Вы чудовище…Я живой человек, а не кукла, я тоже чувствую! Его руки сильнее сжимают меня за талию, Змей не отпускает, злится. Кажется, еще немного, и он сломает мне ребра. Он меня ненавидит. Люто, страшно, неприкрыто, и я нисколько не сомневаюсь, что сейчас он будет именно выбивать из меня “дурь” вместе с моей жизнью. — Хватит мне выкать, ты уже была подо мной, мы достаточно близко знакомы и да, раньше надо было думать, Катюша. Когда ты влезала в это дерьмо, когда лишала жизни таких же сук молодых ради бабла, как ты! Или снова скажешь, что не виновата? Он верит в свою правду, видит факты, сейчас все против меня и я…я просто не знаю, как доказать ему, что невиновна. Я виновна. Я передала тот чертов конверт. Этого достаточно. — Я виновата. Я…я не отрицаю. Что ты хочешь? — Разденься. Хочу видеть свою игрушку. Усмехается и я киваю. К черту все! Хочет видеть игрушку — пусть видит! Рывками стягиваю штаны и майку, стараясь не думать о том, что Рустам снова увидит меня обнаженной. Прошлый раз после этого я была вся в крови, но теперь это уже неважно. Он не сможет отнять больше, чем уже отнял у меня. Оголяюсь полностью, снимаю даже трусы.