- Приваливаемся, - с тяжким вздохом выдавил Макс, бросая сумку на нижнюю койку и плюхаясь в нее, как в кресло. Я уселся рядом, забросив свои шмотки наверх и посмотрел на парней, сидящих напротив. - Рядовой Сороконог. Антон. - Представился плотный малый, на вид немногим младше нас. - Сергей. Белозубов. - Вторил ему худой, как жердь, приятель. Позднее в казарме их окрестили "Толстый и тонкий". - Макс Антипов. - Архипов... Андрей, - с непривычки вытолкнуть сквозь зубы имя брата получилось с небольшой заминкой. Я пожал им руки, ещё не зная, какая плотная дружба этим рукопожатием окрестилась. Белозубов и Сороконог бойцами были так себе. К распорядку дня и ФИЗО были не расположены. Ориентирование на местности, стрельба, марш-броски – все это в первый месяц было им непосильно. Серега больше был по части балагурства, тогда как Антон исполнял немыслимые вещи на гитаре. Пацаны из детского дома. Им и гражданская жизнь-то была в новизну, что уже говорить об армии. Мы учились. Волчьим законам жизни дет.дома и игре на гитаре - у них. Развитию выносливости и стоянию горой друг за друга они учились у нас. Союз был странным и нелепым, но он приносил свои плоды. К третьему месяцу службы, "Толстый и тонкий" уже были в равных весовых и качественных категориях с нами. Они втянулись в эту "мужскую школу жизни" и все чаще начинали грезить послеармейской свободой. И мы вместе с ними. Белозубов хотел поступать в театральный. Сороконог определил себя в музыканты. Макс мечтал о куче девчонок и беззаботной жизни. Я же думал о Вере, планируя по дембелю сделать ей предложение. Но всё перечеркнулось в один из промозглых декабрьских дней. Точнее, я сам всё это перечеркнул... _____________________________________ - Алло. - Привет. - Привет. - Ну, как ты там? - Нормально. - Не скучаешь? - Времени нет. - Значит, не передумала? - Нет. - Ясно. - Слушай, ты не вовремя. У меня времени нет. - Торопишься куда-то? - Да. Пока... ______________________________________ - Почта, Архипов. - О, Андрюха, баба твоя активизировалась, - с ухмылкой проговорил Самохин. Тот самый урод, которому в поезде я начистил репу. Пропустив его замечание мимо ушей, я с каким-то странным предвкушением ринулся к почтальону. Получив письмо, отставил швабру в сторону и уселся на койку Макса. - Счастливые, - Белозубов с завистью проследил за тем, как мы с Максом вскрываем письма. Почему именно письмо - я понял не сразу. У неё ведь был номер Макса, могла просто позвонить. В конверте друга было три листа, исписанных почерком старомодной матери, предпочитающей старый способ общения новому. В моем только одна фотография. Сумеречная комната и двое на кровати. Вера и Андрей. Не веря своим глазам, перевернул снимок и увидел ровный почерк брата. "Она всё-таки сделала выбор." И издевательская рожа, наспех намалеванная ручкой. - Убью суку. В мыслях зародился хаос, в то время как голос остался спокойным и беспристрастным. Простая глянцевая бумага стала ударом ниже пояса. Такого я точно не ожидал. Почуяв неладное, Макс кинул на меня взгляд. Белозубов и Сороконог переглянулись. Самохин, не веря своему счастью, тут же материализовался за моей спиной. - А сучка-то не промах! Наставила рога. С резкого разворота вцепился рукой в его шею и сжал, на сколько хватило сил. Он забрыкался. Захрипел. Кадык судорожно задёргался под моей ладонью. Парни ринулись к нам и оттащили по разным углам аккурат к приходу старшины Сколобова. Бегло оценив ситуацию, он кивнул мне на выход. - Ко мне. Живо. Я вырвался из захвата и побрел к коморке старшины. Он ввалился туда буквально через минуту и встал напротив, сверля меня взглядом. - Архипов, ты... - Я хочу перевестись на контрактную службу, - бросил, не дав ему договорить. Сколобов оценивающе прошёлся по мне, заиграл желваками и уселся на стул, положив ладони на стол. - Ты хоть представляешь, чего ты хочешь? Так некстати в памяти всплыл мёртвый взгляд Сёмыча. Его слова. - Из-за бабы? Не стоит того. - Я сам разберусь, что стоит, а что нет. - Это горячка. Спонтанность. - Не имеете права отговаривать, товарищ старшина. Свои три месяца срочной службы я прошел. Придраться не к чему. - Послушай меня, Дима. Я не одного уже такого повидал. Кровь горячая, я понимаю. Рвётесь к черту в логово, а потом только куски в "черный тюльпан" собирают. И поминай, как звали. Кому что доказать хотите, хрен вас знает. Земле всё равно, кого в неё закапают. А баба потом даже слезинкой эту землю не польет. - Как Вы сказали? Дима? - Переспросил я, подняв на него глаза. - А ты что же думал, боец? Всех вокруг носа обвести? Силенок не хватит. Я усмехнулся, потерев лицо непослушной ладонью. - Оперативно работаете. - Долг службы, - ответил старшина, протарабанив пальцами сбивчивый ритм. - И почему молчали? - А много вас таких что ли, рвущихся в армию? Служи спокойно, боец, а я и дальше молчать буду. - Я хочу контракт, - едва ли не по слогам повторил я. - Если не Вы, то я обращусь к тем, кто мне с этим поможет. - Три наряда вне очереди. Вы-пол-нять! - отчеканил мужик. - Есть три наряда вне очереди. - Я выбью из тебя эту дурь, - услышал, уже закрывая за собою дверь.