Вздыхаю. С одной стороны, я ее понимаю. Но с другой… Моя собственная мать вообще забыла про меня. Про отца и говорить не стоит - он довольно быстро свалил из моей жизни, поверив матери, которая что-то там от злости наплела. Меня воспитывали сестра и Олег. Может быть, именно поэтому я довольно спокойно относился к подобному. Ведь разве важна одна ДНК? Нет, в моем-то случае, конечно, лучше бы со мной вообще не иметь ничего родственного. Я до сих пор ловлю себя на мысли, когда смотрю на племянников - а вдруг? - Допустим. Но разве это важно? Твои родители вырастили тебя. - Я даже не знаю, зачем они это сделали! - Оля явно злится, заводится все сильнее. - Когда я говорила, что хочу работать, как папа, знаешь, что он мне говорил? Что это не женское дело, что Тимур встанет у руля компании. Не я. - А ты хотела бы заниматься этим? - Поначалу. Потом просто смирилась, что отец не позволит. Теперь я понимаю, что дело не в том, что он мальчик. - Оля… - Давай, защищай их, - с горечью шепчет, всхлипывает. - Я думала, хотя бы ты сможешь меня услышать. - Я слышу, - вздыхаю в ответ. - Но ты рубишь с плеча. - А ты? - она резко разворачивается и оказывается со мной лицом к лицу. - Ты не рубишь? Ты бросил меня в черный список! После того, что между нами было… Стискиваю зубы, отводя взгляд. Что мне ей сказать? Что это для ее же блага? Как мне объяснить ей и при этом не привязать к себе еще крепче? Зная Олю, я уверен - она не бросит, не уйдет. Она жизнь положит и тем самым сломает свое будущее. А ведь она достойна куда большего… - Это мой выбор, Оля. Я с самого начала честно сказал тебе все. Ты согласилась на просто секс, разве нет? - жестко высекаю, хотя нутро все стягивает фантомной болью. Будто кусок себя выдираю наживо. - Мы можем обсудить это завтра? Чувствую, что она сдается. Запал заканчивается, и наваливается эмоциональный откат. Ей сложно сейчас. Картина мира ломается, и она никак не понимает, что это не конец света. Что, по сути, ничего не изменилось. Я знаю, что это такое, проходил. Но в ее случае и, правда, ничего непоправимого. Прижимаю ее к себе, пока не слышу довольно громкое урчание желудка. Еще и голодная… В итоге просто увожу ее с площадки, с которой связано так много. - Я не хочу домой, - тихо, но очень уверенно топит Оля. - Значит, не поедем, - легко соглашаюсь. Привожу ее к себе. Понимаю, что, стоит отпустить, она не вернется домой. Нет. Найдет приключение на задницу, но упрямо не вернется к родителям. - Что будешь - пиццу или суши? - Пиццу, - вяло отвечает она. Молчание затягивается. Но я тупо не знаю, о чем говорить. Убеждать, что все в порядке? Оля сейчас не услышит. А любая другая тема становится для нас опасной. Поэтому все, что позволяю себе - короткие взгляды время от времени. Впрочем, сама Оля явно не настроена сегодня воевать. Амазонка в ней спит. Да и ей самой тоже неплохо бы передохнуть. Даже уговаривать на это не приходится - сама соглашается. Отрубается почти сразу, а я, словно верный пес, еще чуть ли не час сижу рядом и смотрю. Смотрю-смотрю-смотрю. Впитываю образ, понимая, что придется рвать еще жестче, еще более кроваво. Что бесследно это не пройдет. Но когда-нибудь, я надеюсь, она поймет меня и скажет спасибо, что я дал ей возможность жить полноценной жизнью. Глянув на время, выхожу из комнаты, прикрыв дверь, и набираю номер Самедова. Мне эгоистично хочется оставить Олю у себя. Насладиться последними минутами рядом. Но в то же время я понимаю - так будет правильно. Родители не должны сходить с ума. А зная, как над ней трясется Ильдар, понимаю - он может поднять на уши весь город. - Неожиданно, - цедит тот, едва отвечает на звонок. - Оля у меня, - коротко сообщаю. Слышу приглушенные ругательства. - Почему телефон недоступен? Мать с ума сходит! - рявкает Самедов. - Она нашла документы об удочерении и знает правду. Повисает такое молчание, что я не сомневаюсь - у мужика попросту нет слов. - Как она? - сдавленно спрашивает он. - Сейчас спит. Но восприняла все это… остро. Я оставил ее у себя, чтобы дел не натворила. - Спасибо, - неожиданно говорит Ильдар. - Скоро буду. Откладываю телефон, уже представляя, как разозлится Оля. Но так правильно. Так надо. Так будет лучше. Самедов приезжает, меньше чем через полчаса. Оперативно. - Где она? - тихо спрашивает. - Еще спит. Собираетесь будить? На его лице мелькает неуверенность, которая меня удивляет. Не свойственно подобное Ильдару. - Или, может, чаю? - Лучше чего-то покрепче, - неожиданно предлагает он. - Я с водителем. Молча киваю, и мы проходим в кухню. Достаю бутылку вискаря, два стакана. Даже закуску успеваю намутить. - Как это вышло? - наконец, спрашивает он после первой. - Я же все попрятал. - Документы в академию искала. Мужик, кивнув, прикрывает глаза, вздыхает. И еще один стакан махом опрокидывает. - Так у вас по-прежнему ничего? - спрашивает, а при этом уже смотрит совсем иначе. - Ничего, - подтверждаю. - Я просто по-дружески помог ей и поддержал, чтобы не вляпалась никуда. - Трахал ты ее тоже по-дружески? - повышает голос Ильдар. - Ты же слово мне дал! - Я уже говорил, как все это вышло. Запал Самедова как-то сдувается. На лице отражаются усталость и странная отрешенность. - Как? - спрашивает слово в пустоту. - Как она додумалась до такого? Я же воспитывал ее, оберегал, хотел, чтобы у нее все было правильно… - столько горечи в его голосе, что мне искренне жаль. Я не смогу когда-то разделить его чувства - детей мне не видать, как, собственно, и своей семьи. - Оля очень целеустремленная, - тихо замечаю, снова беру бутылку, но Самедов прикрывает свой стакан. - Мне хватит. Хочу быть в состоянии поговорить с ней, когда проснется. Молчаливо соглашаюсь и убираю виски. - Что думаешь делать? - еще один опасный вопрос. - С чем? - С ее чувствами к тебе. Она же влюбилась как кошка. Не отступит. - Рано или поздно ей надоест, и она переключится на кого-то достойного. - А ты, значит, недостоин? - цепко спрашивает Ильдар. Я же мысленно ругаю себя за то, что расслабился и потерял бдительность. А не стоило забывать, с кем сижу тут. - У меня другие приоритеты, - ухожу от ответа. - Какие? Чем тебя моя дочь не устраивает? Что в ней не так? Слышу в его голосе обиду за собственного ребенка. Оно и правильно. Наверное, я бы так же защищал свою дочь. Если бы… - Все так. Но я считаю, что отношения серьезные для того, кто способен удержать себя в рамках, а не шарахаться на сторону. Пусть звучит гадко, но признаваться в собственной ущербности я не стану. Даже сестре не рассказал, а уж Самедову и подавно ни к чему это. - То есть для тебя Оля - одна из? - мрачно уточняет он. Пока я раздумываю, как ответить на это, в дверях появляется Ольга. Сонная и испуганная. И разговор сам собой заканчивается… - 17 Оля -