- Пап… - тут же осекаюсь. - Ты что здесь делаешь? - У тебя телефон выключен, - довольно спокойно отвечает он. - Мать с ума сходит, не может дозвониться. Хорошо, что Дима позвонил и сообщил, где ты. Перевожу взгляд на Волкова, но тот встречает его спокойно. Что ж, видимо, ему не терпится избавиться от меня. Опять… - Ну, ты убедился, что я в порядке, - говорю грубее, чем следовало бы. - На этом… - Оль, - неожиданно мягко говорит Дима и, поднявшись из-за стола, идет ко мне. - Вам надо поговорить. Не руби с плеча, - добавляет тише. И выходит. Снова смотрю на отца и замечаю на столе два стакана. Улавливаю запах алкоголя, на который поначалу даже не обратила внимания. Они тут что, пили вдвоем? - Поговорим? - О чем? О том, что ты думаешь про наши с Димой отношения? - с вызовом спрашиваю. - Или о том, что я снова позорю твою фамилию, к которой не имею отношения? Папа не удивлен. Значит, в курсе. Этого стоило ожидать, раз Волков сдал меня, значит, и о причине побега рассказал. - Имеешь, конечно. Откуда такие мысли? - Я видела свидетельство об удочерении. Или ты скажешь, что это подделка? - Не скажу, - качает он головой. - Это правда. Мы с Лилей удочерили тебя. Но это не значит, что мы не любим и не считаем тебя своей дочерью. Нервно смеюсь. - Конечно, считаете. Правда, у Тимура, который вам родной, почему-то статус иной. Но это ведь другое, да? Он мальчик, поэтому все так? - Оля, ты для меня такой же ребенок, как и Тимур. Я клянусь тебе, что мы с мамой любим тебя не меньше! - отец встает, быстро подходит ко мне, не давая шанса отстраниться. Мягко удерживает за плечи. - Ты наша, Оль. Наша, понимаешь? - Не понимаю, - всхлипываю. - Ты постоянно разрешаешь ему больше. Я всегда на вторых ролях. И ладно, пусть. Но зачем врать, что вы… что ты… Он прижимает меня к себе, целует в макушку. - Я едва с ума не сошел, когда узнал, что ты пропала, - тихо говорит. - Пусть между нами нет кровного родства, но ты все равно моя дочь. Я вырастил тебя, читал тебе книжки, катал на плечах и завязывал банты, когда мама не могла этого сделать. Неужели ты правда думаешь, что какая-то там бумажка важнее всех этих лет? - Почему вы не сказали? Я имею право знать! - упрямо продолжаю, хотя, откровенно говоря, мой запал уже гаснет. То, с какой уверенностью папа говорит все эти слова поддержки, в которых я так нуждаюсь, лишают меня воинственности. - Зачем? Мы не устраиваем тебя как родители? Ты хочешь найти биологических? Этот вопрос загоняет меня в ступор. Я ведь даже не подумала об этом! Я злилась, мне было больно и обидно. Но у меня даже мысли не мелькнуло, чтобы узнать о тех, других. - Расскажи мне, пап. Расскажи правду. Пожалуйста. Он тянет меня за собой, усаживает на небольшой диванчик, а сам садится рядом. Обнимает. - Это не очень веселая история, Оль. Но если ты хочешь, я расскажу. - Хочу. - У нас с твоей мамой был сложный период. Мы расставались на несколько лет, а когда встретились, то она… - Отец замолкает. Хмурится, словно это нелегко ему дается. - Она пыталась удочерить тебя уже тогда. Но бюрократические проволочки не давали это сделать одинокой женщине. - И ты ей помог? - Можно и так сказать, - вздыхает он. - Не стану врать, что я легко принял любовь Лили к тебе. Мне было сложно понять, как найти общий язык с маленьким человеком. Ты была… - снова пауза, но теперь на его лице появляется улыбка. Та самая, которая всегда появлялась, когда он смотрел на маму. - Какой я была? - Непростой. Да и из меня тот еще педагог вышел. Мне часто казалось, что я все делаю не так, что я ошибаюсь, и ты никогда не полюбишь меня. Ошарашенно смотрю на него. Как это - не полюблю? Сколько себя помню, папа всегда был рядом! Даже если ругал, я все равно знала - любил. Эта простая мысль странным образом резонирует с теми мрачными страхами и мыслями, что сегодня меня захлестнули. - Но ты ведь старался, - неуверенно говорю. - Конечно. Я научился быть хорошим, как мне казалось, отцом. Может, я излишне тебя опекал, старался оградить от грязи и трудностей. Но только лишь потому, что хотел как лучше. И бизнес весь этот… - отец в который раз замолкает. - Мне всегда казалось, что ты слишком чистая и правильная, чтобы во всем этом ковыряться. Я хотел дать тебе выбор, Оль. В его взгляде я вижу только искреннее беспокойство и любовь. Заботу. То, что было всегда, но я почему-то сосредоточилась на другом. - Мама сильно волнуется? - осторожно спрашиваю. - Она знает, где ты и с кем. Так что… хм… порядок. - Ты ей не рассказал, да? Про Диму. Папа неуловимо меняется в лице. - Пока нет. Но знаешь, это какая-то больная любовь у вас выходит. - Не начинай, - прошу его. - Ты ничего не понимаешь. - Дочь, разве это нормально, когда девушка… Однако я резко мотаю головой и отстраняюсь. - Это мой выбор. Я люблю его. - Но он - нет! - жестко режет папа. Я боюсь признаться, что, возможно, он прав. Сейчас, когда препятствий оказывается куда больше, чем планировала, я уже не так уверена в победе. Но сдаваться на полпути не стану. - Позволь мне самой решать. - Я просто не хочу, чтобы тебе причинили боль. - Но это моя боль! Моя, папа! Вижу, что он не согласен. И все же, пусть и неохотно, но кивает. А я с облегчением выдыхаю. - Поедем домой, Оль. Время позднее. - Пап, я остаюсь. Скажи маме, что вернусь завтра. Он стискивает зубы, хмурится, и я почти готова, что мы пойдем на второй круг. - Ты уверена? - наконец, спрашивает он. - Дима… - Мы сами решим все, - прошу его. - Пожалуйста, пап. Отец недовольно поджимает губы, а затем привлекает к себе, чтобы обнять. - Ты так быстро выросла, дочь. Слишком быстро. Когда провожаю его до дверей, Дима выходит из спальни. Мужчины смотрят друг на друга и словно безмолвно о чем-то договариваются. - Позвони матери, - просит папа, целует меня в лоб и уходит. А я чувствую, как Волков вопросительно смотрит на меня. Медленно оборачиваюсь к нему и, набравшись смелости, выпаливаю: - Я решила остаться. Позволишь? Или выгонишь? - 18 Оля - Молчание затягивается. По взгляду Димы сложно понять, злится он или нет. - Я тебе мешаю? - торопливо добавляю. Он не отвечает, только тяжело вздыхает. - Оля… И столько всего в его голосе. Но я все равно не намерена сдаваться.