Наши дети… Хлопает дверь, и на этаж буквально влетают Самедовы. Вижу, как Ильдар тут же идет к тому самому хлыщу, который муж. Его жена следом. Она в слезах. А Тимур, брат Оли, поддерживает мать. Я мало что могу разобрать, разговор происходит слишком тихо. Но когда Ильдар оборачивается в мою сторону и, наконец, замечает меня, чувствую, что атмосфера здесь резко меняется. Потому как взгляд у старшего Самедова весьма мрачный. Лиля, мать Оли, всхлипывает, ее успокаивают Тимур и второй. Не хочу даже в мыслях называть его мужем моей Оли, а сам Ильдар идет ко мне. - Пойдем, поговорим, - тихо произносит он, едва оказывается рядом. - Не будем устраивать здесь шоу. Поднимаюсь на ноги и медленно киваю. Рано или поздно это все равно случится. Так почему не сейчас? - 37 Дима - Мы выходим на лестницу, и там Самедов резко тормозит. - Зачем ты здесь? - жестко спрашивает он. - Там Оля, - просто отвечаю, не понимая, зачем задавать настолько тупые вопросы. - Там - моя дочь и жена Виктора. Ты здесь зачем? - Потому что там моя Оля и мои дети. Судя по реакции Ильдара, он либо не был в курсе, либо не ожидал от меня такого упорства. - Оля замужем. И девочки у нее от мужа. Ты здесь ни при чем. Уезжай, - чеканит он. - Она сама мне сказала, что дети мои. И я не уйду. Самедов неожиданно делает шаг ко мне, хватает за грудки и припирает к стенке. Только тот факт, что он отец Оли, удерживает от того, чтобы дать сдачи. - Только попробуй к ней приблизиться, - цедит он. - Она переборола эту больную тягу к тебе, забыла, устроила свою жизнь. А теперь ты решил все сломать? Я тебе не позволю, слышишь? - Вы можете сколько угодно угрожать, но я не отступлю, - резко отталкиваю Ильдара, но тот и сам уже отпускает меня. - С Олей мы разберемся сами. - Она замужем! У нее семья! Или это пустое слово для такого, как ты? - Какого такого? - Того, кому все равно, кого трахать! Ты разбил ей сердце, уничтожил, а теперь вдруг вспомнил? Пошел к черту, Волков! Попробуешь подойти к ней или детям, и я тебя с землей сровняю! И не посмотрю на твои связи, ясно тебе?! - Оля выросла. Вам придется принять ее выбор! А решать будет она! - уже не сдерживаю эмоций в ответ. - Не вы! - Она - моя дочь! - рявкает Самедов. - И я сделаю все, чтобы защитить ее от такой мрази, как ты! Можешь бежать просить помощи к Олегу, мне плевать. Мою дочь ты не получишь. Никогда. - Не вам решать! - Очень даже мне, - скалится он. - Либо ты сам свалишь, либо тебя выведет охрана, Выбирай, - презрительно кривится он. - Оля достойна лучшего. И это лучшее у нее есть. А ты… Ты в прошлом. Забудь про нее и уезжай из города, иначе, я клянусь, ты пожалеешь, что посмел вернуться. - Вы не сможете отобрать у меня детей. Я - их отец. Если Оля так сказала, значит, так и есть. Я не отступлюсь и не уеду. - Тогда ты сам сделал свой выбор, и потом не жалуйся сестренке и ее мужу, - мрачно обещает Самедов. - Я тебя в порошок сотру за то, что ты сделал. И никаких детей ты не получишь. Он демонстративно окидывает меня взглядом и, открыв дверь, зовет охрану. Меньше всего мне хочется уходить - да я готов ночевать под дверью операционной, лишь бы дождаться и узнать. Но сейчас расклад не в мою пользу, и итог окажется одним и тем же - меня выгонят. В том, что у Самедова есть возможности и влияние, я не сомневаюсь. Мне приходится отступить. Медленно спускаюсь вниз, забираю куртку и выхожу на улицу. Я привык справляться со всеми трудностями сам. Меня так воспитал Олег, и я старался держать. Но, похоже, сейчас придется наступить на горло своей гордости и попросить о помощи. Когда приезжаю к Маше, она меня уже встречает. По лицу понимаю - она меня ждала. - Димка! - Сеструль, ну, ты чего? - пытаюсь выглядеть спокойно и беззаботно. Но куда там! - Голодный же, наверное? В холл выбегают старшие - Аня и Сережка. - Дима! - кричат оба и несутся обниматься. А затем к нам присоединяется и хозяин дома. По его взгляду я уже понимаю - будет разговор. - Машунь, ты пока на стол накрой, - просит он. - А вы двое - помогите матери. Олега дети слушаются беспрекословно. Даже если им не нравится. Поэтому вскоре мы остаемся одни. Молча следую за ним в кабинет, уже представляя, насколько непростым будет наш разговор. - Как дела на новом месте? - Олег заходит издалека. - Понемногу. - Сестра твоя сильно скучает, - с укором говорит он. - Обещал звонить, навещать, а сам? - Виноват, - киваю согласно. - Исправляйся, - неожиданно жестко требует он. - Маша любит тебя. И я люблю. Ты как сын мне, Дим. Мы семья. А ты вот свалил, уехал молчком. - Виноват, - повторяю. - Я… - Осекаюсь, пытаясь подобрать правильные фразу. - Я не просил твоей помощи обычно, старался все решать сам. Но сейчас, Олег, прошу. Помоги мне. - Дело касается личного? - проницательно спрашивает он. - Оля в больнице. - Когда? - Сегодня. Ее машина сбила. Несильно, но она в положении. В общем, ее сейчас оперируют. Что будет с детьми, непонятно. Олег хмурится, становясь все более напряженным. - Ильдар знает? - Конечно. Он с семьей уже там. Как и… Виктор. - Значит, уже в курсе, - протягивает Машин муж. - Так помощь в чем нужна? Уверен, Ильдар все для дочери сделает. Хотя и я не откажусь, если надо. - Он запретил мне появляться и выгнал из больницы. Уверен, сделает так, что меня больше не пустят ни к Оле, ни к детям. - А тебе они зачем? - Они от меня. Я увидел ее сегодня, позвал, и она… Все вышло случайно. Невольно сжимаю кулаки от собственного бессилия. Чувство вины становится еще более осязаемым. - Это я виноват, что она попала в больницу. Но до того как ее забрали, она сказала, что они мои. Олег молчит довольно долго. - Ты же уехал. Зачем вернулся? Зачем она тебе? Зачем дети? Дим, не лезь в это. Ильдар говорил, у нее все хорошо. Зачем бередишь девчонке душу? Что ты ей дашь? Потусишь, а потом снова умотаешь в свою жизнь? Вопросы звучат правильные, вот только ответы у меня такие, что вряд ли кому понравятся. - Я ведь спрашивал у тебя тогда про нее, помнишь? Что ты сказал? Ничего серьезного. Зачем тебе она сейчас? Разве я тебя так воспитывал? - У меня были причины так себя вести, - глухо отвечаю. - Причины быть козлом? - резко спрашивает Олег. - Она - часть семьи. Самедовы не просто друзья! Я вбивал это тебе с детства. И что в итоге? Догадывался ли я, что меня будут вот так отчитывать? Допускал. Но надеялся, что до признаний и прочего не дойдет. Но, похоже, этого не избежать. - Два года назад на одном из осмотров мне поставили диагноз. Нехороший такой диагноз, - все же начинаю свою исповедь. - С таким долго не живут, Олег. Точнее, то, во что превращается человек… Это не жизнь. - Почему не пришел?! - резко спрашивает он. - Я не поверил сначала. Пересдал все, результат оказался тот же. Пришлось заплатить, чтобы тренеру не донесли. Я не хотел вылететь из спорта. А Оля… Ей тогда исполнилось шестнадцать, и она как раз призналась мне…