* * * – Ты должен его пригласить, – шепчу я Лоану. Тот с каменным выражением лица, молча продолжает нарезать перец. Но я все равно замечаю, как слегка изгибаются от недовольства его губы. – Он ее парень, – настаиваю я, убедившись, что сидящая на диване Виолетта не обращает на нас никакого внимания. – Она была бы рада, если бы он пришел на ее день рождения. – Я знаю, – мрачно перебивает меня он. – Приглашу я его. – Не растягивай это на десять лет. И, бога ради, убери эту постную мину. Она будет в восторге. Он прожигает меня взглядом, но я его игнорирую и накрываю на стол. Скоро Виолетте исполняется двадцать. По этому случаю мы с Лоаном устраиваем ей вечеринку-сюрприз. Он не хотел звать Клемана, поэтому я и веду с ним беседы. Если Лоан действительно в нее влюблен, то ему пора бы уже шевелить своей задницей. Она в это время наконец-то нашла мужчину, который ее уважает – в отличие от Эмильена, который не смог принять тот факт, что она все еще девственница. – Надеюсь, ты разнесла его в пух и прах, – говорю я своей лучшей подруге, которая играет в Mario Kart с Джейсоном. Тот, даже не оглянувшись, показывает мне средний палец. С блокнотом в руках, я занимаю свободное место между ними и начинаю рисовать, обдумывая, какие мне понадобятся ткани. Несколько раз я чувствую, как Джейсон поглядывает на то, что я делаю. Я торможу свое предательское тело, которое тянется к нему. Но, когда Джейсон незаметно приближается ко мне, делать это становится чертовски трудно. Его колено внезапно соприкасается с моим и замирает, обжигая через ткань джинсов. Я тут же жалею, что в качестве пижамы надела шорты. Затем я замечаю, что сегодня он выглядит особенно хорошо. Его волосы торчат в разные стороны, а острая челюсть идеально выбрита. Мне даже хочется ее коснуться, чтобы узнать, мягкая ли она на ощупь. – Вио, у тебя есть кружево из бисера? – спрашиваю я, подтягивая колени к подбородку. Она хмурится, задумываясь. А когда Джейсон победно вскрикивает, вскидывая вверх кулак, отвечает: – Возможно. Сколько? – Где-то два метра. Она кривится, но обещает посмотреть. Джейсон передает джойстик Лоану, который закидывает Виолетту себе на спину, и поворачивается ко мне. Я совершаю ошибку, делая то же самое. Он плотоядно улыбается: – Я заслужил поцелуй, разве нет? Виолетта смеется, утыкаясь подбородком в плечо лучшего друга. Я с каменным лицом усмехаюсь: – Ты умрешь раньше, чем мои губы окажутся на твоей щеке, тупица. – Я надеялся, немного ниже… При виде моего мрачного взгляда его ухмылка становится только шире. Лоан говорит ему перестать меня доставать, но я знаю, что эти слова влетают в одно его ухо и тут же вылетают из другого. Лоан, как принцессу, сажает Виолетту за стол. Я по итогу оказываюсь рядом с Джейсоном – иначе было бы слишком скучно. На протяжении всего ужина он продолжает отпускать пошлые шуточки. Я задумываюсь, не потому ли это, что ему неловко. Иногда его рука, не видимая из-под стола, исчезает между моих ног. Иногда то же самое делает моя рука. Никто ничего не замечает. И это к лучшему. 16 ДЖЕЙСОН – Ты сделал татуировку? – восклицает Джули с глазами размером с блюдца. – Но ты же боишься иголок! Когда ты был маленьким, каждый раз, когда тебе нужно было сделать прививку, нам приходилось закидывать тебя в машину и врать, что мы едем в Диснейленд. Мы плечом к плечу шагаем по улице де ла Сорбон. Несколько знакомых мне ребят останавливаются, чтобы со мной поздороваться. Каждый месяц Джули настаивает на том, чтобы мы встретились в один из моих обеденных перерывов и провели его вместе. И поскольку я примерный и любящий младший брат, я всегда соглашаюсь. – Я знаю, я тоже там был, – ворчу я. – Эти эпизоды меня травмировали. Из-за вас я теперь не могу ездить в Диснейленд. – Хнык-хнык, – издевается она. – Блин, поверить не могу, что ты сделал татуировку. Какую и где? Я игнорирую ее взгляд, когда мы переходим дорогу. – Это была не моя идея. Знаешь, как говорят: «Хорошим быть ничего не стоит»? Так вот мне это стоило гребаного Дарта Вейдера на правой ягодице. Следует долгое молчание, и только тогда я понимаю, что она больше не рядом. Я оборачиваюсь и вижу, как она пытается подавить смех, закрыв рот рукой. – Прости. Я не смеюсь, – извиняется она. – Это совсем не смешно, честно. Я отмахиваюсь, давая понять, что она может не сдерживаться, и она разражается смехом, запрокидывая голову. Я смиренно вздыхаю. Теперь мне точно будут припоминать это до скончания моих дней. – Как же мне нравится эта девушка, – в конце концов говорит она. – И почему я не удивлен? Затем она спрашивает меня, было ли больно. Я умалчиваю о том, что держал тогда Зои за руку. Мы заходим в кафе недалеко от университета; здесь обедают все студенты, поэтому расслышать друг друга становится тяжело. Когда разговор заходит о моем будущем, я закрываюсь. Готов поспорить, ее подослали родители. – Это важно, Джейсон. Окончишь магистратуру, а дальше? Я знаю, – опережает она меня, – ты планируешь поехать в Австралию. Но для чего? – Чтобы увидеть мир. Она одаривает меня таким взглядом, что я закатываю глаза. Такой же взгляд у нее был, когда Матис сказал, что хочет стать пиратом. – Я не ребенок, Джули. – Тогда повзрослей. – Что именно значит «повзрослей»? Я учусь, работаю, у меня есть машина, есть чертова квартира в Париже… – Это значит «найди себе настоящую работу и сделай настоящую карьеру»! Тебе двадцать два года, а ты до сих пор не знаешь, чего хочешь добиться в жизни, Джейсон. Так что пошевеливайся. Попутешествовать сможешь и потом. Я качаю головой, поджимая губы, и впериваю в нее пристальный взгляд: – Вот именно, мне всего двадцать два года. Как вы можете требовать от меня понимания того, чего я хочу добиться в своей жизни? Нет ничего плохого в том, чтобы этого не понимать! И я не хочу путешествовать потом, я хочу путешествовать сейчас. – Джейсон… – Разговор закончен. Мой голос резок, словно удар хлыстом, и она замолкает. Меня начинает выматывать то, что меня пытаются загнать в какие-то рамки. Почему они то и дело продолжают мне напоминать о том, что я не такой, как они? Как будто я и сам этого не знаю. Мы заканчиваем есть, и беседа становится менее напряженной. Джули рассказывает мне о Матисе и его успехах в школе, а я жалуюсь на то, что мне нужно сдать курсовую. Наш разговор преследует меня весь оставшийся день. Я отвлеченно слушаю усыпляющие речи профессоров. Вскоре мои мысли сталкиваются с воспоминанием о Зои. О ее приоткрытых губах и тайных улыбках. Я бросаю взгляд на наручные часы и с компьютера отправляю ей сообщение: Я: Я скучаю по твоему телу. Зои: Прекрати. Я: Почему? Зои: Потому что я на занятиях, и я не хочу думать о тебе на людях. Я: Значит, ты думаешь обо мне, когда ты одна?