– Известно. – Вчера во время допроса вы сказали, что у вашего покойного мужа Кристофера Бентли была такая лицензия. Но несмотря на то что он скончался, вы сохранили лицензию на его имя. В документе указан адрес в Лондоне, а конкретно в Южном Кенсингтоне. Позвольте узнать, почему вы не оформили лицензию на свое имя и не поставили власти в известность, что змеи, скорпионы и прочие опасные животные теперь находятся не в Лондоне, а в Брайтоне? Джоди вопросительно поглядела на адвоката. Тот кивнул, давая понять, что она может спокойно отвечать. – Была занята, – проговорила Джоди. – Собиралась, но руки не дошли. – Что, целых шесть лет не доходили? – с легкой ноткой сарказма в голосе уточнила Таня Кейл. – Думала, никого не интересует, в каком доме находятся животные – лишь бы лицензия была. Мне казалось, адрес указывают больше для формы. – Что верно, то верно – судя по нашей информации, дел у вас и вправду было невпроворот, – произнес Батчелор. – Но для начала давайте вернемся в более отдаленное прошлое. Как я понимаю, ваша старшая сестра, Кэсси, погибла у вас на глазах. Вчера вы вкратце упоминали об этом трагическом инциденте, но не могли бы рассказать о нем поподробнее? – Без комментариев, – моментально выпалил адвокат. – Нет, если нужно, я отвечу, – возразила Джоди. – Хоть мне и тяжело об этом вспоминать. В октябре у нас с сестрой были каникулы, и родители повезли нас в Корнуолл. Мы отдыхали в Боскасле. Как-то раз мы с Кэсси пошли гулять. Шли вдоль края скалы, а когда поднялись совсем высоко, Кэсси попросила, чтобы я ее сфотографировала. Чтобы снимок получился эффектным, она подошла к самому обрыву. Я занервничала и сказала, чтобы Кэсси отошла подальше от края. А она только посмеялась, назвала меня трусихой и отступила еще на один шаг назад – нарочно, чтобы меня попугать. Тут Кэсси покачнулась, и… вдруг… – Джоди бессильно опустила веки, потом снова подняла. – О боже… Никогда не забуду ее лицо в тот момент… Так и стоит перед глазами. Представляете, только что Кэсси стояла передо мной, а в следующую секунду уже… – По щекам Джоди потекли слезы. Голос ее дрожал. – Кэсси упала с обрыва. – Она выдержала паузу, будто, чтобы продолжить, ей нужно было взять себя в руки, и, всхлипнув, договорила: – Я подползла к краю и посмотрела вниз. Кэсси лежала лицом вниз, далеко внизу, на камнях. Не знаю, какая там была высота. Футов двести – триста, не меньше. Таня Кейл протянула Джоди коробку с бумажными салфетками. Джоди вытащила одну и вытерла глаза. – Простите, – тихо произнесла она, судорожно сжав салфетку в кулаке. – Что вы тогда чувствовали? – мягко спросила сержант Кейл. – А вы как думаете? Это был худший день в моей жизни. Далее Джоди принялась описывать, что происходило потом и как отреагировали ее убитые горем родители. Но тут Гай Батчелор достал из внутреннего кармана пиджака несколько листов бумаги, один из которых протянул Джоди, другой – адвокату, а третий – Тане Кейл. – Джоди, вчера во время обыска у вас в доме был обнаружен дневник, который вы вели в детстве. Это ксерокопия одной из записей – она же улика ГБ/9. Вы написали все это в годовщину со дня гибели Кэсси, после того как вместе с родителями ездили на могилу. Зачитаю самое интересное место – финал: «Ох уж эти родственники. Со стыда сгореть можно! Иногда такое сморозят – хоть уши затыкай. Но сегодня было даже забавно. Мама ни с того ни с сего ляпнула, что надо зажечь свечу в честь Кэсси. Пусть горит на столе, пока едим. Папа пошел в бар и спросил, не найдется ли у них свечи «для нашей дочери». А через десять минут шеф-повар и два официанта принесли маленький торт со свечой в центре, улыбнулись мне и запели: «С днем рождения тебя!» Вот умора! Как вспомню, так со смеху покатываюсь. Все, хватит писать – уже почти полночь, на завтра много задали, а я еще даже не бралась за уроки. Но разве охота горбатиться над учебниками, когда у тебя такое хорошее настроение? Давненько у меня не было такого приятного дня!» Батчелор положил бумагу на стол. – Что-то не похоже, чтобы это писала горюющая сестра. Джоди устремила на него такой пристальный взгляд, будто хотела заглянуть прямо в душу. – Что вы можете знать о моих чувствах? Приходилось вам терять близкого человека? А винить в его смерти себя? Весь тот год жила с камнем на совести. Всю ответственность за случившееся возлагала на себя. Думала, что не уберегла сестру. Конечно же я помню тот день и торт, который нам принесли по ошибке. Вас там не было, вы не представляете, как это было глупо и нелепо. У нас было совершенно непраздничное настроение, и тут вдруг – «с днем рожденья тебя»! Вот я и рассмеялась – исключительно от неожиданности. Но это был первый раз за год, когда я по-настоящему улыбнулась, и на душе сразу стало легче. – Хорошо, Джоди, перейдем к вашему первому мужу, Кристоферу Бентли. Он был опытным герпетологом, одним из ведущих в мире, и умел обращаться с ядовитыми змеями. Как же он мог допустить такую грубую, непростительную оплошность и позволить песчаной эфе себя укусить? Вы можете объяснить, как это случилось? Джоди и адвокат снова переглянулись. Она кивнула и опять повернулась к детективам. – К сожалению, многие опытные специалисты становятся слишком самонадеянными. Если честно, давно замечала, что с некоторыми своими питомцами муж обращался, будто с безобидными котятами. Много раз предупреждала, чтобы был аккуратнее. Но Кристофер, похоже, возомнил, будто приручил этих тварей и ему теперь ничего не страшно. С каждым разом соблюдал все меньше и меньше предосторожностей. Следующие пятнадцать минут Гай Батчелор и Таня Кейл расспрашивали Джоди Кармайкл, при каких обстоятельствах произошел несчастный случай. Затем Батчелор заглянул в свои записи. – А теперь перейдем к Уолту Кляйну. Будьте добры, ответьте на несколько вопросов. Когда вы с ним познакомились? – В августе. Встретились в Лас-Вегасе, в баре отеля «Белладжио». – А что с ним произошло месяц назад? Не глядя на адвоката, Джоди ответила: – Мы поехали покататься на горных лыжах во французских Альпах, в Куршевеле. Уолт очень любил этот вид спорта. – Какие между вами были отношения на тот момент? – Мы с Уолтом были помолвлены. Собирались пожениться. – И что же случилось в Куршевеле? – Уолт обожал кататься по свежему снегу. Привык у себя в Штатах – в Европе такие сильные снегопады случаются реже. Мы пробыли в Куршевеле несколько дней, и все это время погода для катания на лыжах была неподходящая, а потом за ночь выпала целая куча снега, и утром он еще вовсю валил. Как только Уолт это увидел, сразу стал рваться на склон. Пыталась уговорить его подождать, ведь в прогнозе обещали, что позже погода улучшится. Но Уолт настоял. Хотел прокатиться по свежему снегу, прежде чем его весь изъездят. И мы отправились на гору Солир. Джоди всхлипнула и отпила глоточек воды. – Когда поднялись на вершину, велела Уолту, чтобы ехал за мной. Я там уже каталась, а он приехал в первый раз. Стала спускаться со склона и через некоторое время остановилась, чтобы подождать Уолта. Но его нигде не было видно. Решила, что он свернул на другую трассу. Из-за метели я выбрала самую простую, синюю. Подумала, что такой опытный горнолыжник, как Уолт, предпочел что-то поинтереснее – красную или черную. Поэтому спустилась с горы и отправилась туда, где мы заранее договорились встретиться, если потеряем друг друга. – Джоди устало пожала плечами. – Но Уолт не пришел. А вечером… Она опять поднесла салфетку к глазам, надеясь, что не переигрывает. – Что произошло вечером? – мягко спросила Таня Кейл. – В отель пришел офицер полиции и сообщил, что Уолта нашли под обрывом. – Значит, вы собирались вступить в брак, – задумчиво произнес Батчелор. – А известно ли вам, что Уолт Кляйн включил вас в свое завещание? – Без комментариев, – парировал адвокат. – Нет, отчего же? Я отвечу, – возразила Джоди и посмотрела на Батчелора: – Уолт беспокоился на этот счет, у него было неважное здоровье, проблемы с сердцем и не только. Детей у него было двое, но Уолт называл их никчемными бездельниками, которые только и знают, что спускать деньги. Говорил, они все равно промотают наследство, и оставил кое-что мне, чтобы его сыну и дочери не досталось все до последнего цента. – Очень великодушно с его стороны, – заметил Батчелор. – Это что за намеки? Будьте любезны, выражайтесь прямо, – вмешался Клиффорд Орсон. – Просто делюсь наблюдением. Что ж, продолжим. То есть Уолт Кляйн был вашим женихом и вы готовились к свадьбе? Я правильно понял, Джоди? – Да, сэр. – Выходит, отношения между вами были близкие? Уолт Кляйн говорил с вами о работе? Обсуждал финансовые дела? – Нет, ни разу. – Вы любили его? – Ну разумеется! Иначе зачем бы мне выходить за него замуж? Мы просто обожали друг друга. – Тогда почему вы не пришли к Уолту Кляйну на похороны? – Без комментариев, – твердо произнес адвокат. Но Джоди, даже не взглянув в его сторону, ответила: – Вообще-то у меня были на то веские причины. Когда привезла тело Уолта в Нью-Йорк, в аэропорту меня встретили его сын и дочь и ясно дали понять, что на похоронах меня видеть не желают. Не могла допустить, чтобы на похоронах у Уолта случился какой-нибудь отвратительный скандал. Это было бы неуважением к его памяти. Затем офицеры расспросили о визите к поверенному Уолта Кляйна и отелях, в которых проживала Джоди. – Спасибо, миссис Кармайкл. Теперь позвольте задать несколько вопросов о вашем втором муже, Роули Кармайкле. Вы сказали, что нашли друг друга на сайте знакомств и несколько месяцев общались исключительно по переписке. Когда произошла ваша первая встреча? Джоди покраснела. Она лихорадочно соображала, как поудачнее подать свой ответ, но понимала, что в любом случае выставит себя не с лучшей стороны. – В прошлом месяце, – наконец проговорила она. – Может, припомните точную дату? – Двадцать четвертого февраля. Батчелор заглянул в свои записи. – Это был вторник? – Да. – А ваш жених, Уолт Кляйн, был похоронен в пятницу, двадцать седьмого февраля. Получается, вы отправились на первое свидание с Роули Кармайклом за три дня до похорон жениха? Джоди повернулась к адвокату. – Моя клиентка устала, ей требуется перерыв, – заявил Клиффорд Орсон. 118