• на ребенка возлагается ответственность за счастье и настроение родителя; • ребенок вынужден кормить, мыть, ухаживать за родителем; • ребенка хвалят за преждевременную самостоятельность и беспроблемность; • ребенку нельзя проявлять свои эмоции, ведь нужно заботиться о маме; • чем больше страдает мама, тем больше собой жертвует ребенок. Самое ужасное, что при этом родителя не сильно беспокоит, в какой обстановке растет ребенок, всего ли ему достаточно, насколько он напуган происходящим в семье, может ли он позволить себе быть ребенком. Родитель-мазохист этого не видит. Он не берет ответственность за развод с абьюзером, за материальное благополучие семьи, за то, чтобы у ребенка было нормальное детство, вместо этого оставляя ребенка в обстановке конфликтов, насилия, постоянного страха, драк, ругани, криков. Последствия парентификации для ребенка: 1. Ложное Я. Как оно проявляется у парентифицированного ребенка? Прежде всего – в невозможности слышать себя и делать то, что ты по-настоящему хочешь. Основная функция ложного Я заключается в том, чтобы прятать истинное Я, то есть то, каким человек является на самом деле. Ложное Я ребенка, у которого страдает родитель, проявляется в покорности, послушании, беспроблемности, отказе от своих желаний и чувств. Такой человек как будто растягивается в своем психическом развитии в ту сторону, которая так привлекательна для его родителя. В 5 лет он практически взрослый. Рассуждает как взрослый, ведет себя как взрослый. Потом он идет в школу, где хорошо учится, занимается в кружках и секциях и своим поведением не доставляет родителям никакого беспокойства. Но! Самая большая проблема в том, что парентифицированный ребенок так и не успевает побыть вдоволь ребенком. Как яблоко, которое сорвали с ветки в июне, а оно должно было созреть только в сентябре. Какую цену платит человек за то, что он не побыл вдоволь ребенком? Он не знает себя, не может по-настоящему повзрослеть, он так и не может научиться слышать свои потребности, не понимает, какой он и что любит или не любит. Его психика обслуживает того родителя, о котором он привык с детства заботиться, за кого привык переживать и тревожиться. А потом психика точно так же растягивается в сторону других людей, которые страдают и не справляются с жизнью. Такой ребенок чувствует родителя на расстоянии тысяч километров, угадывает настроение по первым звукам голоса, знает, чем можно порадовать и как можно спасти. Но, увы, не живет своей жизнью. На нее нет времени. Если такому взрослому ребенку удается создать семью, то страдающий родитель все равно продолжает оставаться на первом месте. 2. Огромное чувство вины перед родителем. Для вины есть две основные причины. С одной стороны, на ребенка возлагается такая ответственность, с которой он при всем желании справиться не может. Он ребенок. И эта вина – как постоянное напоминание о том, что, «сколько бы я ни старался, все время делаю недостаточно. Мой родитель продолжает страдать». С другой стороны, вина – часто перевернутая злость. Злиться такому ребенку нельзя, он убежден, что мама – святая и ее нужно любить. А как вы помните, злость выключить нельзя. Злость – это естественная реакция на неудовлетворенные потребности, а таких потребностей у парентифицированного ребенка очень много. Как только у него возникает естественная злость, он тут же ее направляет против себя. 3. Перфекционизм. Ребенку кажется, что он все время делает недостаточно и мало старается, нужно еще больше. 4. У него много фоновой и очень привычной тревоги. Тревога имеет тенденцию где-то размещаться – в какой-то определенной области. Например, такой человек будет тревожиться за здоровье родителей или ему будет тревожно остаться без денег. Тревога может доходить до панических атак. Также у такого человека наблюдается катастрофизация, то есть он все время будет находиться в ожидании неминуемой катастрофы, которая вот-вот случится. Как когда-то в детстве он боялся, что его отец пьяным разобьется на машине или отчим убьет его мать. 5. Человек, себе не принадлежащий, не живет свою жизнь. Он не знает, как это, и не умеет этого делать. При удовлетворении своих потребностей чувствует стыд или вину. Ведь в привычной картине мира его потребности и желания стоят на последнем месте. Его за это любили. 6. Парентифицированный человек не слышит своих чувств. А именно чувства говорят нам о наших потребностях. Он, погрузившись в мысли, живет в них в своей голове. На вопрос «Что ты чувствуешь?» обычно начинается пространный рассказ о том, что он думает. 7. Частой проблемой парентифицированных дочерей являются сложности с рождением своих детей. В их психике уже присутствует ребенок – это страдающий родитель. Этот ребенок достался очень трудно, на него было потрачено много сил, внимания, времени и других ресурсов. Такой человек может быть измотан своим непростым детством. А так как репродуктивная система не жизненно важна для выживания, то организм ее просто отключает, тем самым экономя оставшуюся энергию, и сил на собственного реального ребенка просто не остается. Врачи будут разводить руками и говорить, что все анализы в норме и нужно просто подождать. А нужно не ждать, а переставать быть мамой своей маме, ведь именно туда уходят все силы и энергия. 8. У такого человека может присутствовать стойкое ощущение, что у него не было детства. Он родился уже взрослым и с самого начала стал решать совсем не детские проблемы. 9. Часто совсем отсутствуют воспоминания о детстве, то есть человек не помнит себя вообще до 7–15 лет. Отсутствие воспоминаний о детстве является прямым показателем, что в этот период человек переживал множество травм, с которыми психика была не в состоянии справиться. 10. Человек не проходит все этапы взросления, он не побыл вдоволь ребенком, не бунтовал, как это делают подростки, он сразу родился взрослым. Но взрослость эта ложная, ведь она сфокусирована и направлена на других людей, а не на себя. 11. Склонность строить детско-родительские отношения с другими людьми. При этом партнер оказывается либо в роли родителя, либо в роли ребенка. Такой человек не может быть в партнерстве, так как оно подразумевает равное разделение ответственности. А парентифицированный ребенок не умеет брать ответственность за себя, но при этом полностью взваливает на себя ответственность за других, тех, кто, по его мнению, не справляется. 12. Отсутствует желание строить отношения, заводить семью. Отношения для него – это небезопасно, сложно, трудно. Без них спокойнее. 13. Очень часто у парентифицированных детей несчастливая семейная жизнь, где они все взваливают на себя, нет взаимности и уважения. Во многом они повторяют судьбу своих родителей. 14. Бывает, что им трудно сохранить семью, так как родители часто вмешиваются и хотят вернуть сына или дочь. Ведь если взрослый ребенок строит такие отношения и создает семью, то родитель, привыкший опираться на ребенка, теряет ресурс и всеми силами пытается вернуть его обратно. Самый распространенный способ возвращения ребенка назад – это начать болеть. 15. Парентифицированные люди могут не хотеть иметь детей. Дети вызывают у них смесь ужаса и отвращения. Им страшно, что они будут плохими родителями, что их еще не рожденный ребенок будет страдать так же, как когда-то страдали они. У них мало свободной энергии для того, чтобы ввязываться в такое энергозатратное мероприятие, как рождение ребенка. 16. Зачастую такие люди используют гиперконтроль над своими близкими – детьми и мужем. Их высокая тревожность мешает отпустить. Прошлый опыт говорит о том, что доверять нельзя и все нужно брать в свои руки. 17. Такие люди часто очень жертвенны. Они отдают последнее, тратят все свое время на решение проблем других людей. 18. Они не разрешают себе отдыхать. Им сложно расслабляться и ничего не делать. Внутренняя тревога требует постоянного движения и суеты. Отдых – это прежде всего удовлетворение своей потребности, а у них это строго под запретом. Также они не разрешают себе получать удовольствие и радость от жизни. 19. Часто встречается синдром отложенной жизни. Живущий в таком сценарии человек искренне и часто неосознанно считает, что пока он не живет настоящей жизнью, а лишь готовится к ней. Как будто пишет черновик, а вот на чистовик пока рано, нужно подождать и подготовиться. Светлое будущее непременно наступит, но не сейчас, а позже. Человек, живущий мечтами о светлом будущем, руководствуется принципом: «хочу – могу – не позволяю себе». «Сейчас мне не нравится моя работа, но через год ситуация обязательно изменится». Проходит год, два, пять, а человек по-прежнему выполняет работу, которая его не устраивает. «Мне не нравится мой брак, но я уверена, что в будущем все непременно станет лучше». И это будущее так никогда и не наступает. Метафорически такой человек похож на ослика, перед которым висит вожделенная морковка, но сколько бы ослик к ней ни тянулся, как бы быстро он ни шел, морковка не становится ближе. Человек все время живет в предвкушении: в понедельник он начинает ждать пятницу, выйдя из отпуска, ждет следующий отпуск, майские праздники, новогодние каникулы. Все внимание фокусируется на будущем, а в настоящем ему жить неинтересно. То же с ним происходило в детстве: «Вот когда папа перестанет пить…», «Когда мама разведется…», «Если мы переедем от бабушки…». 20. Случается так, что парентифицированные дети совсем не признают авторитетов, им сложно быть в роли подчиненных, ведомых, тех, кому ставят задачи. Ведь с самого детства они привыкли брать всю ответственность за происходящее в семье на себя. 21. Им сложно решиться иметь что-то свое: машину, квартиру, выходные, которые они проводят так, как хочется им, а не так, как хочется маме или папе, свой стиль в одежде. Внутри сидит установка, что это эгоистично, есть те, кому нужнее и важнее. 22. Такому человеку трудно выносить чужое недовольство. Всегда в его зоне ответственности с детства были мамино настроение, здоровье, благополучие. Если мама недовольна, то это потому, что я недоглядел, не предусмотрел, недоделал. Эта модель отношений переносится на других людей. Как только другой человек, рядом с которым находится взрослый парентифицированный ребенок, чем-то недоволен, то причина в нем. А значит, нужно эту причину срочно устранить. Развлечь, отвлечь, накричать, переключить. Все что угодно, лишь бы не выносить эту фрустрацию чужим недовольством. 23. Ему сложно/стыдно просить о помощи. Он привык все сам. Помощь воспринимается как нечто унизительное, что делает его хуже. В действительности это проявление инфантильности, ведь по-настоящему взрослый человек знает свои сильные и слабые стороны, понимает, что он не господь бог, и может просить других о помощи в тех вопросах, где не справляется. А парентифицированный ребенок как раз чувствует себя богом, ведь от него в детстве так много зависело. 24. Если у такого человека рождается свой ребенок, то на него может выливаться много неосознанного раздражения, недовольства. Он как будто презирает слабость, беспомощность, проявление такой неудобной воли маленького ребенка. При этом важно «держать марку» и ни за что не признаваться в том, что он не справляется и ему нужна помощь. 25. Ему трудно признать, что он ужасно устал от эмоционального обслуживания своих родителей, но при этом он не видит другого выхода. Не может отказать и не делать то, что ему надоело, не хочется. Он собирает всю волю в кулак и делает. В ущерб себе, своему здоровью, интересам. 26. Часто он ждет, что другие люди будут интуитивно догадываться о его потребностях и желаниях. И если этого не происходит, он огорчается, обижается, замыкается, думает про разрыв отношений. 27. Живет в треугольнике Карпмана, привычно выбирая роль спасателя. 28. Часто вступает в созависимые отношения. Если старший ребенок становится спасателем родителя-мазохиста и у него много мазохистических черт характера, то второму ребенку часто достается роль садиста. Он плохо себя ведет, у него проблемы с успеваемостью. Он не поддерживает родителя, который страдает, а вместо этого добавляет ему головной боли и проблем. В своей практике я видела много подобных примеров. Часто роль спасателя достается девочке, а роль садиста – мальчику. Девочке никто не помогает, она со всем в жизни справляется сама – успешно оканчивает институт, находит работу, иногда переезжает в другой город. А вот мальчика балуют, опекают, часто считают его здоровье преувеличенно плохим. Вырастая, мальчик может начать употреблять алкоголь или наркотики, связаться с плохой компанией или уйти в игровую зависимость. Он может бросить институт, сидеть на шее родителей, не работать, но родители продолжают его обеспечивать. Таких родителей все жалеют, считают выросшего ребенка ужасным эгоистом, который несправедливо поступает по отношению к тому, кто для него все. Когда у меня родился сын, я решила найти помощницу по хозяйству, которая бы раз в неделю приезжала и убирала квартиру, пока я привыкаю к новой для меня роли мамы. Нашлась очень опытная женщина Наталья, которой в тот момент было около 60 лет. Первый раз она приехала вовремя и убрала все-все-все. Даже то, о чем я ее не просила. Во второй раз мы договорились на определенное время между снами и кормлениями сына. Она опоздала на полчаса. На мой вопрос, что случилось, она стала рассказывать о том, что ей пришлось будить на работу 30-летнего сына. Ведь если его не разбудить, то он проспит. У сына есть жена и двое детей. У него проблемы с алкоголем. Обычно сын не работает, и его жена тоже. Всю их семью содержат Наталья и ее муж. В тот момент сын только-только вышел на работу, которую ему нашли родители. Наталья ужасно раздражалась на сына, на его жену и даже на маленьких детей, ведь ей приходилось очень непросто. Но отпустить взрослого сына, отдать ему ответственность за его жизнь и семью, перестать его контролировать Наталья никак не могла. Татьяна Хромова Глава 8. Цикл взаимоотношений с родителем-мазохистом В этой главе мы рассмотрим цикл взаимоотношений парентифицированного ребенка и родителя-мазохиста, потому что в таких отношениях возможна динамика. Если ребенок играет для родителя роль садиста, то, как правило, отношения отличаются стабильностью и практически не меняются. Отношения между парентифицированным ребенком и родителем-мазохистом начинаются со стадии слияния. В этих отношениях нет границ, они стерты. Ребенок спасает – родитель страдает. Ребенок похож на спутник, который вращается вокруг планеты своего родителя. Эти отношения устойчивы и могут длиться сколько угодно. В своей практике я встречала людей, которым было 40–60 лет, но они продолжали быть в слиянии со своим страдающим пожилым родителем. Эмоциональные потребности ребенка (а иногда и не только эмоциональные, но и физиологические, как, например, потребность в отдыхе) не удовлетворяются. Если парентифицированный ребенок попадает к психологу, то первое время он яростно защищает своего родителя. Родитель априори хороший. На родителя категорически нельзя злиться. Нужно терпеть и сочувствовать. На этом этапе большой риск ухода парентифицированого ребенка из терапии. Ведь если ребенок справляется со своим сопротивлением, то он переходит на следующую стадию – он начинает видеть РЕАЛЬНОСТЬ. Ему становится очень жалко себя маленького, да и взрослого тоже. Он начинает злиться на родителя, который своим страданием причинил так много страданий ему. На этой стадии у ребенка как будто открываются шлюзы, которые годами сдерживали накопившуюся злость и ненависть. В отношениях между ребенком и родителем начинает нарастать напряжение. Ребенок начинает конфронтировать с родителем. Сначала пассивно, потом активно. Родитель к этому оказывается совершенно не готов. И ребенок из спасателя становится для родителя агрессором, тем, кто причиняет боль. Если родитель знает о том, что ребенок находится в психотерапии, то часто можно услышать следующее: • «Твой психолог – шарлатан, ему только твои деньги нужны»; • «Твой психолог настраивает тебя против меня, он разрушает наши отношения, у нас же все было так хорошо!»; • «Дай мне контакт твоего психолога, я расскажу ему, как все было на самом деле»; • «Не выноси сор из избы!»; • «Не майся дурью, лучше делом займись»; • «Что ты такая нервная после своего психолога?! Сразу видно, что он тебе не помогает!»; • «Твой психолог совсем тебе мозги запудрил!»; • «Зачем тебе туда ходить? Ты что, не справляешься?»; • «Зачем тебе психолог? У тебя есть я. Мне ты можешь все рассказать»; • «Чушью занимаешься! Лучше бы детьми занялась / в квартире убрала / мужу ужин приготовила»; • «Сколько можно мусолить прошлое?» Бывают ситуации, когда родитель находит контакт психолога и начинает ему угрожать, писать оскорбления, обвинять в том, что он «испортил его ребенка», угрожать заявлением в полицию. Родитель может начать болеть, еще больше страдать, пытаясь вернуть ребенка обратно, действуя самым привычным для себя способом – внушая чувство вины. Мама развелась с мужем (моим отцом) лет 10 назад. До сих пор страдает и рассказывает, какой он козел, жалеет себя и вспоминает истории, когда ей было плохо. Как себя чувствую я? Как будто я – мать, а она – ребенок. Но я ей сказала, чтобы она шла в терапию. Чтобы на меня все не выливала. Я не должна это слушать. Она обиделась, не разговаривала со мной. Потом снова пыталась рассказывать, я снова притормозила. Периодически она пытается прорваться. Женя, 35 лет Ребенок при этом может застрять на стадии злости. Он как бы проскакивает через такие чувства, как боль, грусть, сожаление. Своей злостью пытается изменить родителя, добрать от него то, что было недополучено в детстве. Нередко можно видеть, что такие скандалы превращаются в сценарии. В сценарии нет вариантов развития событий, там все предсказуемо и отрепетировано. Пример сценария: – Куда ты идешь? – спрашивает мать взрослую дочь. – Я иду в кафе на встречу с подругой (с раздражением, что мать, по ее мнению, контролирует ее). – Во сколько ты вернешься? Где находится кафе? – продолжает спрашивать мать. – Не знаю. Может, в 10, может, позже, – с нарастающим раздражением отвечает дочь. – Матери уже спросить ничего нельзя. Постоянно раздражаешься.