– Про сны? – Никита… ты на два года старше меня, не разочаровывай, включи голову. – Можно, я не буду отвечать, – неуверенно прошептал Никита, – просто сделаю то, о чём мечтаю? Только ты не смейся, если получится совсем не так, как в фантазиях. И да… я тоже согласен, но как быть, если боюсь в этом признаться? И не только в этом. Я тебя, наверно, люблю. В принципе ничего особенного, чего не случалось прежде, не произошло, но чувствительность эмоциональных сенсоров напряглась до предела, заставляя ловить нюансы невысказанного, основывая выводы на глубине дыхания, оттенках окраски воспаленной кожи, интонациях голоса, выражении взгляда, запахах. Не раз испытанное, но так и не реализованное волнение внизу живота захлестнуло обжигающей волной, превращая тело в сплошное желание, накатывающее девятым валом невыносимого наслаждения, щедро сдобренного страхом неизвестности. Никита неумело торопился, боялся то ли не успеть, то ли ошибиться. Избыток страсти и щенячий восторг от вседозволенности не позволил сосредоточиться. Он невесомо прикоснулся к дрожащим губам подруги, почувствовал необычный вкус. Привычная вроде, многократно опробованная нежность вызвала неожиданной силы шок. Представьте себе спринтеров, ждущих стартовый сигнал. Именно так оба отреагировали на трепетное послание. Ася поняла, что созрела для любого, даже самого неожиданного развития отношений, а Никита, что отныне ему позволено почти всё. Юноша немедленно впал в нирвану, автоматически совершая поступки, суть и значение которых были ему неведомы. Позднее он удивлялся, что ничего не напутал, ни в чём не ошибся. Никита торжествовал, слизывая с тела любимой сладкие капельки добровольно продуцируемого нектара, добываемого с небывалой лёгкостью. Сначала Никита задыхался от напряжения, затем пришло второе, третье и все последующие дыхания, позволившие быть неутомимым и сильным. Он уверенно вёл Асю к таинственному краю, приближая сладкую синхронную развязку, когда с головой накрывает туманным флёром бесконечного счастья, которое обещает и даёт так много здесь и сейчас. Так было много-много раз, даже вошло в привычку. Никита упорно кропал программы, получая за это материальные плюшки, Ася наводила порядок в квартире, готовила, стирала, гладила, когда любимый позволял остаться на ночь, наблюдала за его работой из-за плеча. Он был молчалив, иногда нежен, чувственно прижимая в минуты близости. Любимый энергично вгрызался в разгорячённую плоть, жадно ловил ягодки сосцов, влажные от неизбывного желания губы, отчего Асю часто подолгу немилосердно терзала сладкая истома, настолько, что в подобные моменты она не способна была унять нереальной силы спазмы, порой орала в приступе блаженства, добавляя тем самым бонусы воспалённому самолюбию партнёра. Ощущение счастья таяло через несколько минут, когда Никита вновь садился за компьютер, даже не потрудившись надеть трусы. Фраза “давай поговорим” стала ритуалом. – Тебя что-то не устраивает, любимая? Если устала – отдохни, поживи отдельно. Чем скулить, лучше рубашки погладь, мне завтра с заказчиками встречаться. – А со мной, – с грустью спрашивала Ася, – можно обмениваться любезностями даже без трусов? Отвлекись, давай вернёмся к разговору того, самого первого дня серьёзных отношений, когда мы оба были девственниками. – Мне некогда. Реально. Возьми денег, развлекись, купи себе платье. – Ты меня любишь? – Нелепый вопрос. Ни разу не изменял. Неужели так важно повесить на гвоздь в чулане фату и белое платье? Живи, радуйся. У меня есть цель – получить грант и уехать туда, где способности и труд оценят по достоинству. – Без меня? – Ты говорила, что согласна, не уточняя чего именно. Я имел в виду секс. На большее не рассчитывал. Ты сладкая, горячая, послушная, о прочем не задумывался. – Когда задумаешься – позови, – шёпотом сказала Ася, собирая вещи. Я говорила о любви, о семейных отношениях… о детях. – Бред. Как я могу профессионально расти, когда вокруг орут, когда предъявляют претензии? – Поживу у мамы. Мне нужно побыть одной, подумать. Возможно, мы поторопились вступать во взрослую жизнь. – Как знаешь. Уговаривать не собираюсь. Меня всё устраивает. Будем считать, что ты в командировке. – Пусть будет так. Только назовём это иначе – испытание одиночеством. – То есть тест. Кто первый сдастся. Считай, что уже проиграла. Ася ждала визита, звонка, сообщения, надеялась, верила, сама не понимая, чего именно. Одиночество оказалось непосильной ношей. Собрав волю в кулак, решившись на отношения без будущего, девушка отважилась объявить себя проигравшей стороной, согласиться на совместную жизнь без обязательств, без брака. – Во всяком случае, нет повода ждать, что Никита изменит. Он постоянный, он верный . – Ключи, как и прежде, у Веры Павловны, – сообщил, нисколько не удивившись звонку, Никита, – деньги в банке из-под кофе. Приготовь что-нибудь, купи вина. И не кисни. Я знал, что так будет. Конечно, Ася расчувствовалась, всплакнула, но холод и пустота перестали немилосердно терзать растревоженную душу. – Наверно так правильно. Он мужчина. Не сказать, чтобы она порхала на крыльях любви, но фитилёк надежды теплился в готовности поддержать огонь едва не остывшего очага. Домашние тапочки, халат, нижнее бельё, парфюм – всё покоилось на своих местах, словно не было расставания длиной в несколько месяцев. Душа едва не запела. Едва… Вот только испачканные женские трусики под подушкой (хотела начать уборку со смены белья на кровати), да смачный алый поцелуйчик на зеркале в ванной. – Он знал, что так будет. Знал! Зато я не знала. Ася решительно завязала бантик из трусиков со следами чужой страсти на горлышке винной бутылки и вышла за порог. – А ведь я сама его спровоцировала. И тогда… и сейчас. Никита ничего не обещал, ни в чём не признавался, не клялся. Молча, не заморачиваясь на чувствах, взращивал в себе зрелое мужское эго, поскольку “барыня легли и просют”. Сама придумала, сама озвучила. Про любовь, про семью, про верность, была околдована, окрылена неизведанными чувствами настолько, что доводы разума не могла воспринимать адекватно. Школа жизни. Неуд тебе, девочка, жирная двоечка ядовито-красного цвета. Даже пострадавшей стороной не могу себя признать, потому, что всё, от начала до конца, сделала сама. Впредь буду разборчивее, осторожней. Если повезёт, конечно, влюбиться в кого-то более ответственного. Хочет – пусть любит Не осень, не зима, а нечто между на улице…. и межсезонье снов… всё маята… оставьте мне надежду, не закрывайте на зиму окно Светлана Севастьянова Нависая над столом наподобие скалы, Антон сидел за компьютером на высоком кресле, увлечённо выстукивая что-то непонятное для Светланы на клавиатуре. Девушка, наклонившись, обнимала его за плечи, прижимаясь щекой к небритому мужскому лицу. Он только тем и занимался, что писал программы, настраивал их, отлаживал, продавал, не вставая из-за стола. Клиентов было достаточно, денег тоже. Работу эту он любил. Наверно даже больше, чем себя. Света, миниатюрная, тонкая, как стебелёк полевой травинки брюнетка, с милыми, простодушными чертами лица, детскими пальчиками и доверчивым взглядом, приходила к Антону один, иногда два раза в неделю. Она покупала ему продукты, за которые он постоянно забывал рассчитаться, поскольку жил в виртуальной реальности, прибиралась, стирала, готовила. Антон ни разу её не просил это делать. Такова женская сущность – быть матерью. Света не могла терпеть беспорядок. И потом, это же её мужчина. Или всё же не её? Девушка сама не понимала личный статус в этом доме. Они жили подобным образом порядка трёх лет. Конечно, Свету совсем не радовал алгоритм общения. Каждой женщине хочется иметь семью, детей, всё то, что обычно подразумевается под термином дом. Однако Антон не обращал на такие мелочи жизни внимание. На вопросы, заданные молча: мимикой, жестами, взглядом, он обычно застенчиво улыбался, поводил недоумённо плечами, явно показывая, что не готов ничего ответить или изменить в своей жизни. Света глубоко вздыхала, закусывала незаметно губу, пытаясь погасить сразу сгусток печального негодования, застревающий твёрдым комом где-то в горле. Эмоции девушка выпускала наружу лишь дома, в полной тишине, в гнетущем одиночестве пустой квартиры, которое усугубляла плотно зашторенными тёмно-коричневыми окнами.