Серёга вдруг вспомнил слово любовь. – Чудак на букву М. Она же ещё ребёнок! Согласовать мысли и действия никак не получилось. Он ещё и ещё раз улыбнулся в ответ, подмигнул, послал шуточный, как ему казалось, а на самом деле провокационный воздушный поцелуй. Девчонка изобразила удивление, жестом задала вопрос, – мне? С этого момента пропал бесследно гул людского присутствия, гитарные переливы, мерный перестук колёс. Безмолвный диалог продолжился. Серёга забылся, впал в удивительно гармоничное состояние, в котором ничто, даже возраст, не имело значения. Так ведут себя глухари на весеннем току: поют и красуются в попытке понравиться самой лучшей, самой распрекрасной курочке. Так и ехал, провалившись в изумлённо счастливое состояние, которое изменило до неузнаваемости мир вокруг. Такого восторга Серёга не испытывал с тех удивительных дней, когда ему, выздоравливающему после ужасной травмы, призналась в любви молоденькая медсестричка, вчерашняя школьница, которой он пел по ночам чувственные баллады. Кстати, “Беду” тоже исполнял не однажды. А уж что она вытворяла в ответ! Вот бы с кем надо было остаться. Теперь уже поздно каяться. Сбежал, и от неё тоже сбежал, засранец! Испугался непредвиденных последствий. Она ведь ему полностью доверилась, а чем это чревато, он, опытный сердцеед, знал не по наслышке. Если когда-нибудь ещё случится подобное… Случится ли… а если это оно и есть, если эта милая девочка и есть судьба… разве так не бывает! Какие изящные у неё ладони, как восхитительно девочка сложена, как юна, привлекательна, мила! Сердце вело себя несколько странно для мужчины, у которого невест было больше, чем пальцев на руках и ногах. Оно трепетало, переполняя невесомостью, как в парной после купания в проруби при скрипучем морозе, когда и дым, и свет от костра направляются прямиком в зенит, к создателю. Сладкая истома манила незавершённостью. Всё прочее не так сложно додумать, просчитать: песен не хватит, чтобы выразить милой девочке всё то, что он чувствует здесь и сейчас. На руках будет носить. Да что там… всё к её ногам, всё-всё-всё. Даже свободу. Несколько бесконечных минут Серёгу безбожно корёжило, словно косяк дури выкурил, даже сильнее. Перед глазами пронеслись цветные картинки счастливого до безобразия будущего. Житейский опыт поможет не делать ошибок. Он так будет любить… так… чертям станет тошно. Каждая тварь завидовать будет! Девчонка наивно улыбалась. Кто знает, о чём она мечтала, о чём думала. Серёга бредил, представляя в ускоренной динамике сцены безоблачного счастья: уже переживал и момент интимной близости, и первый поцелуй, даже признание в любви. Ещё несколько минут и сердце не выдержало бы такого давления. Вот и его остановка. – Чёрт, чёрт, чёрт, – вопило всё его существо, вынужденно поставленное перед непосильным выбором. Заскрипели колёсные пары, дёрнулся остановленный торможением состав, ёкнуло и упало что-то очень важное внутри. Серёга засуетился, схватил гитару, торопливо пристроил на спину рюкзак. Отводя в сторону взгляд, начал спешно пробираться сквозь толпу пассажиров к выходу. Не посмотреть в её сторону не было сил. Сдался. Девочка привстала, сделала попытку последовать за ним. Серёга неуверенным жестом остановил её эмоциональный порыв. – А я… как же я, – кричал девичий взгляд, на глазах которой наворачивались слёзы, – ведь я тебе поверила! Мужчина опять, в который уже раз, сбегал в самый ответственный момент. Может, ничего серьёзного и не случилось бы, может это иллюзия больного воображения, но ведь он даже не попробовал. Выбравшись на перрон, Серёга чувствовал себя так, словно только что избежал удара лезвием ножа, ощущение, которое известно ему не понаслышке: внутренности противно дрожали, подкашивались ноги, по лицу стекал холодный пот. – Неужели это я, – недоумевал незадачливый донжуан, – ишь ты, колбасит-то как, словно в самый первый раз! Пригрезилось что-то! Ничего, Серёга, ничего, прорвёмся. Вот Юльку отыщу, предъявлю на неё отцовские права, найду себе тихую послушную женщину, обустрою уютную гавань. Заживём! На работу устроюсь. А жить, жить-то где! Без бабы надёжной и верной никуда. Надо было пичугу эту приголубить. Глядишь и… она ведь сама… Электричка тронулась. Мимо проплывало окно, сквозь которое на него с недоумением смотрела девушка, которой померещилось, будто встретила судьбу. – Ну и дура! Какого беса улыбаться первому встречному. Вот и Жанка, тоже дура. Сами соблазняют, на рожон лезут, подставляются, а мы, мужики, переживай потом, расхлёбывай последствия их мерзких пороков. У-у-у, змеюки! Просил я её рожать, осчастливила прям! Найду родительские могилы, поклонюсь и обратно в тайгу подамся, от греха подальше. Таймень да медведь любви спрашивать не будут. Не любовь Пора листопада в безмолвном причастьи Мелодией вальса на сердце легла. Так странно… В душе столько грусти и страсти, Как будто последняя осень пришла. Эндион – Зойка, ну, Зойка же, – держа руки девушки в сильных ладонях, упрашивал Лёша, – неужели не понимаешь – я мужчина, мне надо. – Нам нужно лучше узнать друг друга, стать ближе. – Именно об этом я и прошу. Ухаживаю за тобой четвёртый месяц… и что! Столько времени крутишь динамо. – Кушать хочешь? – Хочу. Но тебя хочу сильнее. – Красивые цветы. Наверно дорогие. Но срезанные… они быстро вянут. – Мне тоже нравятся. Брось в воду пару таблеток аспирина, дольше стоять будут. Так и будем прятаться от реальности? – Я не о том, Лёшенька. Не замечал, что срезанные розы не имеют запаха? – Бред! Весь мир пропах тобой, Зойка. Я от тебя чумею. Чего ты боишься? Это так просто. Я всё сделаю сам. – Не люблю букеты. Знаешь, девушки, больные туберкулёзом (раньше это была смертельная болезнь), необычайно красивы. Сама не видела, читала. Но такая красота… она мёртвая. – Я ничем не болен, ты – тоже. К чему такие сравнения? Нам нечего бояться. Секс – это естественно. Ещё спасибо скажешь. – Просто подумала… у меня один шанс, всего одна попытка стать счастливой. Так устроен мир личных отношений. Уверен, что я единственная, с кем ты можешь соединить судьбу? – Я… тебя… люблю. Не сомневайся. – Скорее, просто влюблён. Обычное притяжение к представителю противоположного пола. Я, если честно, – тоже сгораю от страсти. Мама научила меня быть осторожной. – Моя мама тоже не глупая. Для этого есть презервативы. Ты ничем не рискуешь. – Как знать… – Это твоё последнее слово? – Давай поговорим… о любви, например. О судьбе, о нашем будущем. – О каком? Отказываешь мне в доверии, а сама… что я должен думать, что? Лёша уселся за компьютер, начал агрессивно уничтожать танки. Зоя надела наушники, включила альбом с романтическими треками. Ей хотелось побыть одной, подумать. Голова кружилась по причине несоответствия желаний и мыслей. Ситуация была крайне неоднозначной: уступить или нет? Оба молчали. – Нам нужно расстаться, – не поворачиваясь, громко сказал Лёша, провоцируя Зойку немедленно принять решение. Девушка понимала, что любимый (слово казалось противоестественным, чужим) манипулирует её незрелыми чувствами. “Нет, нет и нет! В любом случае, не сейчас” – Уходи…